— Что ты за существо?
— Просто я. — Она поймала взгляд Лили. — Я секрет, вот и все. — Она снова рассмеялась и вскочила: — Только скажу вам, завтра вы увидите лунное волшебство, и это будет такое!.. Ваш Дудочник может дудеть всю ночь, но завтра Старый Рогач будет скакать через костёр из костей, и ему некогда будет плясать с вами. Вот увидите!
— Малли! — окликнул Льюис, но девочка уже растаяла в лесу.
— О чем она говорила, Льюис? — Лили взяла его за руку.
— Не знаю, — ответил он. — Никогда не умел понять её. Но почему-то мне кажется, что если пойму, то сильно об этом пожалею.
— Ну а ты о чем говоришь, Льюис? Он покачал головой:
— Помнишь, я говорил тебе о тайне: о том, какой дикой может она стать, если мы не станем заботиться о ней, как делали все эти годы?
— Помню. Но…
— Мне кажется, Малли может быть опасной.
Он, хрустя суставами, поднялся на ноги и помог встать Лили. Она хотела ещё что-то сказать, но Льюис прижал палец к её губам и покачал головой.
— Давай просто пройдёмся, — сказал он.
Костёр
Милый Пан и другие здешние боги, дайте мне стать внутренне прекрасным. А то, что у меня есть извне, пусть будет дружественно тому, что у меня внутри.
Платон. «Диалоги. Федр»
— Вот это место, о котором рассказывала музыка, — прошептал дядюшка Рэт. — Здесь, здесь мы его встретим: того, который играл на свирели.
Кеннет Грэм. «Ветер в ивах». Пер. И. Токмаковой
1
Во вторник Али проснулась рано. Ни короткая ночь, ни переживания последних дней не могли удержать её в постели. Она чувствовала себя живой и полной сил. Сегодня так много дел! Одеваясь, она не услышала в доме ни звука, но когда спустилась вниз, Тони уже варил кофе.
— Привет, малышка, — сказал он, когда Али уселась за кухонный столик. — Как жизнь?
— Нормально. Мама ещё спит.
— Значит, можем поговорить.
— Наверно… Вы что-нибудь знаете про Тома? Как он?
— Жду звонка от Марио.
— Но он ведь поправится?
— Конечно, надеюсь, что поправится, Али. Хочешь? — Валенти постучал пальцем по кофейнику.
— Очень даже.
Он поставил на стол молоко и сахар и вернулся к плите за кофейником. Али на две трети наполнила чашку молоком, а потом уж долила кофе. Глядя, как она сыплет сахар, Валенти рассмеялся:
— Подкрашиваешь молочный сироп капелькой кофе?
Она показала ему язык. Валенти наполнил и свою чашку, после чего они сидели в дружелюбном молчании, прихлёбывая горячую жидкость и наслаждаясь минутой покоя. Наконец Валенти заговорил:
— Расскажешь, что с тобой было ночью? Али нахмурилась:
— Не так легко объяснить… — Она подняла глаза, на секунду поймала его взгляд и тут же отвернулась. — Вы подумаете, я сумасшедшая.
— А ты попробуй…
Она коротко вздохнула и снова взглянула на Тони. Тот улыбался.
— Не спеши, — посоветовал он.
— Ну ладно. Олень… он, когда побежал, то не просто в лес за камнем. Куда-то в другое место. Может, даже сквозь камень, не знаю…
* * *
— И что ты будешь делать? — спросил Валенти, когда у Али кончились слова.
Вот чем он ей нравился! Не то что другие взрослые: он говорил с ней так, словно у неё в голове и впрямь водились собственные мысли, и охотно слушал.
— Не знаю, — отозвалась она. — Вроде бы надо сделать, как сказала Малли, — хотя бы вызвать к себе тайну. Надо с ним поговорить или ещё как-то узнать, чего он хочет. Если ему надо, я, наверно, так и сделаю. Освобожу его. Правда, суметь бы. Но что, если прав Льюис и его на самом деле опасно отпускать?
— Думаю, придётся решать, кому ты больше доверяешь, — заметил Валенти.
— Наверно… Льюис убеждает, потому что все, что он говорит, основано на нашем представлении о том, как устроен мир. Для него в мире всего одна волшебная тайна. А для Малли все вокруг — волшебство. Я хочу сказать… да господи, стоит посмотреть на неё. Но я не уверена, что до конца доверяю хоть кому-нибудь из них. У меня такое чувство, что оба ищут во всем этом что-то для себя. Льюис хочет упаковать все в маленькую аккуратную коробочку и чтоб самому решать, когда открывать её, когда нет.
— А Малли?
— Я не очень понимаю, чего ей надо. Она совсем другая. Иногда как девочка вроде меня, а иногда кажется, ей не меньше тысячи лет.
— Возможно, так оно и есть, — вставил Валенти, — если вспомнить, что она тебе рассказала.
Али остро глянула на него.
— Вы так не думаете, да?
— Пожалуй, нет, — со смехом признал он, но прозвучало это не так уж уверенно.
— А что бы вы сделали, Тони? Он поразмыслил минуту и сказал:
— По-моему, лучше мне помолчать. Мы с тобой подходим с разных сторон, понимаешь? Если бы Малли нужно было моё решение, она пришла бы ко мне. Думаю, тут тебе придётся решать самой. — «То самое, к чему так стремится твоя мама», — подумал он. — Но вот что я тебе скажу, Али. Что бы ты ни решила, я с тобой до конца.
— Хотя я ещё ребёнок? — Это вырвалось у неё против воли. Как ни радостно было говорить с ним на равных, Али не могла избавиться от ощущения, что есть вещи, до которых она ещё не доросла.
— Ребёнок, ребёнок… Иисусе, Али, прекрати это. Ты умнее многих взрослых, понимаешь? И не верь, если кто-то скажет, будто это не так. Да ты через такое прошла — большинство моих знакомых давным-давно сломались бы.
— Не такая уж я храбрая, — возразила Али, — и страшно на самом деле не было.
— Черта с два, не было!
— Ну, может, немножко…
— Так я спрашиваю, что ты собираешься делать?
Али вздохнула и стала наливать себе ещё чашку кофе, чтобы оттянуть решение. Валенти не торопил, но она понимала: он не выпустит её из-за стола, пока не услышит ответа.
— Ладно, — проговорила она наконец, — вот что я сделаю. Прежде всего попробую поймать Малли — поговорю с ней ещё раз. И заодно навещу Льюиса. Теперь я кое-что знаю и, может, лучше пойму его, чем в прошлый раз.
— Ас тайной что?
— Вызову его к костру, но дальше уж ему самому решать.
— А если он не сумеет сказать тебе? Если он немой или, скажем, не умеет говорить?
— Не знаю, Тони. Может, поговорив с Малли и с Льюисом, я смогу что-то понять и тогда сама решу…
— Разумно, — признал Валенти. — С мамой ты. об этом говорила?
Али покачала головой:
