— Мне бы только поговорить с ним, — сказала она. — Я просто хочу спросить, нужна ли ему свобода. Понимаешь, Малли, мне для себя ничего не нужно.
Малли кивнула:
— Понимаю. Но тебе и для себя придётся кое-что сделать, иначе ничего не выйдет.
— Не понимаю…
— Я знаю, — согласилась Малли, — но это ничего. Все получится само собой.
— Ты мне не все говоришь, что знаешь, правда? Зачем это тебе, Малли?
Дикарка дёрнула плечом.
— Ничего я больше не знаю, — отвечала она. — Не знаю, зачем это мне, и тебе, и даже Старому Рогачу. Знаю только: что-то надо делать. Знание приходит ко мне само. Думаю, это потому, что я — секрет. Поэтому я что-то знаю, но не понимаю, откуда.
— Это из-за тебя уехал сын Льюиса? — догадалась Али. — И сын Лили и остальные? Ты говорила с ними и показывала, что лежит за околицей деревни, за опушкой леса, а когда они узнали, то уже не могли остаться, да?
— Я с ними говорила, да. Но я всегда говорила, что в деревне нужно больше людей, а не меньше. Я не заставляла их уходить.
— Тебе и не надо было… — Али чувствовала, что приближается к чему-то, хотя и не знала, к чему. Дело было не только в том, чтобы вызнать, кто такая Малли и почему она делает то, что делает. — Ты принесла Льюису книги, — продолжала она. — А с Акерли Перкином ты тоже говорила?
Малли промолчала.
— Мы освобождаем тайну, — спросила Али, — или привязываем к ней меня?
Малли подняла голову, и кошачьи глаза остановились на лице Али.
— Пора, — сказала она. — Разжигай костёр.
Али долго молчала. Ей хотелось заорать: «Отвечай!», хотелось схватить Малли за шиворот и вытряхнуть из неё правду, но она понимала: все это впустую. Единственный способ узнать все — это пройти до конца. «Господи, — думала она, вытаскивая из кармана коробок, — надеюсь, мне не придётся потом жалеть».
* * *
Увидев, что мешок с бутербродами и фляга исчезли, Льюис улыбнулся. Он видел, как девочки поднимались на холм, и догадался, что они что-то затевают. Ясно, им захочется есть, а Малли никогда ни о чем не попросит, зато легко «найдёт» припасы и наверняка прихватит их с собой.
«Знать бы, что у них на уме», — думал он теперь, поглядывая на холм. Сгущались сумерки, а он стоял, прислушиваясь к тишине, наслаждаясь ею. На несколько минут все вопросы и загадки отступили перед красотой мгновения. Мимо пробежал Гаффа, за ним прошёл Томми с флейтой. «Сегодня никто не соберётся, — подумал Льюис. Однако сам он побрёл следом за Томми Даффином к старому камню. Что-то нынче вечером носилось в воздухе, и Льюис твёрдо решил выяснить, что происходит.
* * *
Растопка вспыхнула быстро, и скоро пламя уже лизало кору толстых сучьев. «С одной спички, — отметила Али. — Недурно. А ведь я никогда не была в скаутах». Пока она смотрела на занимающийся костёр, солнце совсем скрылось. Теперь огонь давал больше света, чем вылинявшее небо. Она оглянулась на Малли. Отблески костра и вечерние тени пробегали по лицу дикарки. У Али глухо стукнуло сердце: вверх по холму летели звуки флейты.
— Теперь зови его, — шепнула Малли.
— Как? — спросила Али.
— Обратись к тому огню, что горит в тебе. «Нет во мне никакого огня, — чуть не сказала
Али. — У меня внутри одни мурашки». Но музыка смешивалась с потрескиванием сучьев и пробиралась в неё, и, кажется, вот оно… Она вслушалась в свои чувства, загляделась на огонь, околдованная пляшущим пламенем, и мысленно позвала к себе тайну.
— Зови по имени, — подсказала Малли.
— Я же не знаю его имени.
— Так назови… как ты будешь его звать. Старый Рогач? Али покачала головой. Нет, это имя для Малли. А для Льюиса Зелёный Человек. А кто он для неё? Просто тайна. Она чуть улыбнулась уголками губ: может, отец Бэмби?
— Ты чувствуешь ночь? — спросила Малли. — Она слушает. Зови.
Али кивнула. «Но у меня нет для него имени», — думала она, отстраняясь от разгоравшегося огня. Как бы кто не вызвал пожарных. Это маяк. Позвать тайну, да, но если олень настоящий, то сколько ещё таинственных существ откликнется на зов? Викторианские эльфы и гномы. Десятки картинок из детских книг. Фэйри, тролли и все обитатели срединного мира. Охота, сторожившая ночью у неё под окном, свора псов, загоняющих оленя… Али вздрогнула и отогнала последнюю мысль.
Лучше подумать, как назвать тайну. На ум пришла издавна любимая книга, книга-друг: «Ветер в ивах». Рэт, Водяная Крыса; Крот; Барсук… Она никогда не разделяла общего восхищения мистером Тоудом, Жабой. Али полюбились тихие создания и описания тихих минут. Пикник, летняя ночь и лодка на реке… Она вспомнила главу, в которой потерялся сын дядюшки Выдры, Портли, и все звери отправились на поиски. Рэт и Крот в лодке… они нашли его, и не только его. Тайну, присматривавшую за маленьким выдренышем. Грэм назвал её «Свирель у порога зари». При этих словах Али никогда не вспоминала
«Пинк Флойд» — только книгу Грэма, трепет Крота и Рэта, и холодок, пробегавший у неё по спине, когда она перечитывала эти страницы.
— Вот кто ты для меня, — сказала она тайне. — Только я не знаю имени.
Закрой глаза — и он перед тобой. Не олень, не Зелёный Человек Льюиса — козлоногий бог, каким он увиделся на мгновение прошлой ночью. Длинные изогнутые рога и острые черты лица, немного похожие на Малли. И флейта, почти как у Томми, но тоже не совсем. Потому что музыка другая. Игра Томми звала двигаться, все чувства плясали в ней, призывая тело приплясывать в такт. Но та музыка, его музыка — она наполняет покоем. Али ни разу не слышала её, но знала, какой она будет. Точно знала.
Она пыталась услышать музыку, которую издала бы флейта в руках тайны. Закрыв глаза, представила себе картину, но флейта Томми заглушала её, и мысли Али вернулись к прошлой ночи. К камню он вышел в облике оленя. Танец, они с Лили двигаются под музыку. И вот Малли подхватывает её и вскидывает на спину оленю, и они летят куда-то…
Она вспоминала, перебирала мгновения безумной скачки сквозь леса, которых не было в этом мире, к вершине нездешней горы с её каменным хороводом. Огромная круглая луна и такие яркие звезды. Белый пар дыхания. И тайна: олень, потом человек, одетый в зеленую листву, и она стоит перед ним, спрашивая, чего же он хочет, спрашивая, как звать его… Она снова утонула в его глазах — таких же волшебных в памяти, как тогда, ночью. Их взгляды встретились, и что-то длилось… и длилось…
«Нет имени для таких, как ты, — думала Али. — Люди видят лишь один избранный тобой облик и зовут тебя по нему. Пан. Старый Рогач. Зелёный Человек. Зелёная мантия.
Зелёная Мантия. Так я назвала бы тебя, если бы узнала впервые прошлой ночью. Но разве я не знала тебя всю жизнь? Разве не ты сменяешь времена года и заставляешь кровь течь по жилам? Разве не ты учил меня дышать, пока я спала в материнском лоне? Ты учил моё тело расти, а сердце — узнать тебя. На книжной странице, в мелодии, в узоре ветвей на фоне неба, в полёте птицы, в глазах кошки, в запахе цветка…»
