— Что вы здесь делаете? — повторил он свой вопрос.
Габриэль помолчала, не зная, как ответить, затем подошла ближе. Внезапно Бертран подумал, что он только из-за имени, которое она носила, относился к ней с таким же предубеждением, с каким многие относились к нему.
Нет, Габриэль Дюбэй не была копией своего отца. В этом он был уверен теперь, как никогда ранее.
Его голос стал мягче, и он снова спросил:
— Почему вы пришли сюда?
— Я… я на самом деле не знаю… — Она вздрогнула. — Я не знала, где еще смогу найти друга.
«Друга… — подумал Бертран. — Да, она им была».
— Бертран, я должна знать правду! — страстные слова Габриэль показались немного резкими. — Я не знаю, чему теперь верить! Отец утверждает, что не виноват в тех преступлениях, в которых его обвиняет Роган. Я видела его глаза. Они были искренни, и в них была боль, потому что я стала сомневаться в нем. Однако я помню глаза Рогана и его голос. Он… Помогите мне выяснить правду. — Я не могу сказать, Габриэль, кому вам надо верить. Верно одно — капитан невиновен в том, что заставило его вести жизнь изгнанника. Но именно ваш отец несет ответственность за допросы с пристрастием и за пытки капитана, как, впрочем, и за смерть его друга, первого помощника.
— Нет…
— Правдой является и тот факт, что ваш отец сотрудничает с Гамби в нападениях на американские торговые корабли.
— О нет!
— Извините.
— Я не знаю, что делать, Бертран. Он мой отец. Я люблю его.
— Вы ничего не сможете сделать.
— Ничего…
Эта мысль застряла у нее в голове. Габриэль резко отвернулась. Прежде чем уйти, она повернулась к нему еще раз и с трудом выговорила:
— Спасибо.
Запах мочи и нечистот ударил в нос Жерару Пуантро, когда он высыпал на стол в задней комнате портовой таверны содержимое своего кошелька. Золотые монеты засверкали, отражая свет висевшей наверху лампы. Трое мужчин, стоявших напротив него, жадно глядели на деньги, пока он говорил:
— Я хочу, чтобы это было сделано быстро. Завтра.
— Это невозможно. — Бенчли, самый низкорослый из трех тюремных охранников, отрицательно покачал головой. — Нам потребуется больше времени, чтобы выяснить, кто из людей будет нести охрану. Там есть такие, а один парень особенно, которые могут создать много проблем.
— Убейте и его тоже!
Лицо Бенчли исказила дьявольская улыбка..
— Это обойдется вам в дополнительную сумму, господин Пуантро.
— Деньги меня не волнуют! Я хочу, чтобы все было проделано быстро и не вызывая подозрений. История, которую вы потом расскажете, проста. Кто-то сумел передать капитану Уитни пистолет, он попытался бежать и убил своего охранника. Вы обнаружили беглеца уже в тюремном коридоре. Вы пытались задержать его, но в суматохе застрелили. Нет ничего проще!
— Нам надо больше времени. Три дня. Пуантро отрицательно покачал головой.
— Хорошо, два, но не больше!
Бенчли кивнул и стал пододвигать к себе монеты, пока Пуантро продолжал говорить.
— Если проделаете вашу работу аккуратно, я заплачу еще такую же сумму.
Зловещая улыбка Бенчли стала добавлением к его словам:
— Вы можете положиться на нас, господин Пуантро. Все будет сделано.
Взволнованный, губернатор Вильям Клейборн разглядывал из окна своего кабинета вымощенную булыжником улицу. Да, в Новом Орлеане прибавилось работы с тех пор, как восемь лет назад он сумел организовать переход Луизианы от патроната Франции к Соединенным Штатам. Сейчас этот город стал необыкновенно красивым, с европейским шармом и особой элегантностью.
Он все лучше начинал понимать людей и обычаи Нового Орлеана, гораздо больше схожие с французскими, чем с американскими, но это был долгий и трудный путь.
Вильям Клейборн тяжело вздохнул. Этот нелегкий процесс существенно облегчал ему человек, на которого он мог положиться как на друга, патриота города, страны и своего союзника. Этим человеком был Жерар Пуантро.
С самой первой встречи стало ясно, что Жерар замечательный человек. Он был образован, обаятелен и до глубины души предан своей приемной дочери, которой дорожил больше всего на свете. Клейборн был счастлив, что у него такой друг и советчик. Он полностью доверял Пуантро.
По этой причине он очень страдал, когда у Пуантро похитили дочь. Он обещал Жерару, да и самому себе, что сделает все, чтобы вернуть Габриэль и наказать человека, виновного в ее похищении. И он последовательно выполнял это обещание даже тогда, когда зародились первые сомнения.
Беспокойство губернатора Клейборна нарастало. Требования, которые выдвинул капитан Уитни в обмен на Габриэль, заставили его задуматься. Призыв к справедливости, отказ от какого-либо денежного выкупа — это не было похоже на человека, каким рисовал себе капитана Уитни губернатор Клейборн. Правда, Жерар утверждал, что требования этого человека — всего лишь стремление дискредитировать его. И он поверил Жерару, пока…
Воспоминания о том моменте, когда Жерар посмотрел на него с выражением такой злобы, что у Клейборна по спине пробежал озноб, то и дело возвращались к нему.
Вернувшись к своему столу, он взял в руки письмо, которое получил сегодня утром. Он пробежал его глазами, а затем вернулся к началу и прочитал его еще раз:
Дорогой губернатор Клейборн!
Мы в прошлом не были с Вами союзниками, но, хотя Вы обо мне иного мнения, я считаю себя преданным американцем, искренне любящим свою страну. Именно по этой причине я пишу Вам это письмо.
Всегда трудно представить себе, что тебя предали, особенно если это сделал друг. Поэтому я прошу Вас, несмотря на возможное желание разорвать это письмо, отнестись к моим предостережениям внимательно.
По моему мнению, капитан Уитни не был виноват в том давнем нападении на его корабль пиратов. Мне кажется, его ложно обвинили благодаря усилиям человека, пытавшегося скрыть таким образом свое участие в этом дьявольском предприятии. Имя этого человека — Жерар Пуантро.
Простое расследование, которое Вы раньше никогда не предпринимали, поскольку слепо доверяли господину Пуантро, докажет Вам, что он не тот человек, за которого выдает себя Мою точку зрения может подтвердить визит, который он мне нанес, когда была похищена его дочь. Тогда он предложил в обмен на сведения о ее похитителе обеспечить мне Ваше расположение. Это предложение, возникло не от отчаяния — оно было сделано с откровенным презрением к Вам и намеком, как легко можно манипулировать Вами, во что Пуантро, без сомнения, верит.
Заявляю Вам сейчас, что я, которого обвиняют во многих грехах, никогда не продавал друга тому, кого он считает своим врагом.
Я отклонил предложение господина Пуантро потому, что, несмотря на наши разногласия, верю, что Вы — благородный человек, который не станет компрометировать свои идеалы.
