– Мне думается, это раубрайцы
[22]
, – предположил Йорген со знанием дела. – Сам я их прежде не встречал, должно быть, потому, что в годы войны был слишком молод и для них неинтересен. Но от людей слышал, что есть такие. Между прочим, у них очень зловредная повадка. Прежде чем умертвить и пожрать жертву, они склоняют ее к соитию, продлевая тем свой род. Одного этого порой оказывается достаточно, чтобы жертва испустила дух.
– Ах, какое непотребство! – вознегодовал служитель Дев Небесных.
– Да, – согласился ланцтрегер, – ужасное непотребство! – И не нашел ничего лучшего, как окликнуть самих хищниц: – Эй, любезные фройляйн, ведь вы – раубрайцы, верно?
Ответом ему было дружное шипение, вырвавшееся из тринадцати оскаленных пастей, внутри каждой гадко вибрировал мокрый розовый язык.
– Пфуй! – скривился Черный Легивар. – Какая же мерзость эти ваши раубрайцы! Гнусные твари!
Дамы обиделись и ушли, растаяли в длинных лунных тенях.
– Кто бы мог подумать, что прогнать их так просто! – озадаченно пробормотал бакалавр.
– И не говори! – вздохнул Йорген с сожалением. – Давно бы спать легли.
– А по-моему, красиво было, – неожиданно возразил силониец, и в голосе его звучали мечтательные нотки. Йорген взглянул на друга с испугом. – В самом начале, я имел в виду! – поспешил оговориться тот, не желая прослыть умалишенным либо зачарованным. – Пока зубы не выросли. Спору нет, эти твари отвратительны, но умения танцевать у них не отнимешь.
– Вот еще эстет! – фыркнул северянин, склонный к изящным искусствам менее, чем следовало бы. – Его сожрать хотят среди ночи, а он красотой любуется!.. – Тут он деликатно зевнул в ладонь. – Мельхиор, ты не мог бы помолиться Девам Небесным, чтобы нас никто больше не беспокоил? Танцы танцами, но я уже спать хочу!
Во время путешествия по изуродованным Тьмой краям трое спутников успели приобрести очень полезный навык: привыкли мирно спать в окружении темных тварей. Там, в вымерших, бесприютных землях Со, у них было очень четко налажено: один на всякий случай караулит, другие отдыхают, сколько бы хищников ни атаковало в тот момент их защиту, какими бы жуткими они ни казались. Увы. Всего лишь за год мирной жизни они этот навык утратили. Возможно, оно и к лучшему. Ведь тогда их сон охраняла не пентаграмма недоучки Йоргена, а надежная защита, наведенная ученой ведьмой Гедвиг Нахтигаль, или знаменитый альвийский круг Семиаренса Элленгааля – чувствуете разницу?
Хейлиг, услышав просьбу Йоргена, сник.
– Не думаю, что Девы Небесные мне внемлют, пока я внутри черной пентаграммы, – виновато предупредил он. И добавил поспешно: – Но я могу выйти и помолиться снаружи…
– Нет уж, молись изнутри. – Кальпурций силой вынудил сесть на место вскочившего было парня. – Я не желаю сообщать тетушке Хагель печальную весть о твоей безвременной кончине!
– Так не внемлют же! – слабо трепыхнулся Хенсхен, но к молитве покорно приступил.
Нет, не вняли. Новое чудовище, похожее на сильно уменьшенного в размерах бескрылого дракона, поросшего редкими волосками вместо чешуи (а может, это именно дракон и был, какая-то особая вальдбундская порода?), оказалось опаснее всех предыдущих, вместе взятых. Оно спрыгнуло с ветвей мощного дуба и с ходу принялось атаковать пентаграмму, да так яростно, что контур колдовской конструкции осветился синим и зазвенел жалобно, как натянутая струна, готовая лопнуть в любую секунду.
Да, этой твари силищи было не занимать, ведь она не принадлежала Тьме, другие источники питали ее. Леса Вальдбунда со времен сотворения мира были ее местом, ее родным домом – пришельцам нечего было противопоставить ей, их темное колдовство не выдерживало напора древних природных чар. Хотя…
– Йорген, что у нас с жезлом? – прокричал Кальпурций Тиилл сквозь оглушительный рев чудовища. – Доставай скорее, вдруг…
Увы. Магический шарик в набалдашнике жезла был тускл, как мертвый жемчуг.
– Пустой! – был ответ. – Ведь мы сто лет никого не убивали!
Да, такое уж свойство имелось у Жезла Вашшаравы, что питался он кровью человеческой, и чем ее больше лилось вокруг, тем охотнее творил чудеса. Вырежи село – захватишь город, город уничтожь – хватит сил на страну. А там и до целого мира доберешься, главное, жизней чужих не жалей.
– А твой баран?
– Точно! – Йорген рывком сдернул с шеи медальон, сунул в руки силонийцу. – Мечтай, чтобы я победил! – И, выхватив меч, выпрыгнул из пентаграммы навстречу атакующей твари.
– Куда?! – взвыли вслед.
– А что делать? – спокойно откликнулся ланцтрегер. – Она все равно сейчас защиту проломит! – Ему даже кричать не пришлось: не ожидавшая ответной атаки тварь на миг перестала реветь.
Ростом «лысый дракон», как мысленно именовал его ланцтрегер, был не так уж велик – с осла ростом, не больше. В простом бою Йорген, однажды без всякой гордости, скорее с горечью назвавший себя «ловким приспособлением для истребления чудовищ», легко одолел бы такого. Но чудовище вовсю использовало колдовство, от которого у противника двоилось в глазах, свинцовой тяжестью наливалось тело и в душе рождался липкий, дурной страх. Нифлунг-полукровка его чарам мог кое-как противостоять. Человек – нет. Хорошо, что Кальпурций понял это прежде, чем случилось непоправимое. Ведь он не пожелал оставаться безучастным наблюдателем и выскочил из пентаграммы следом за другом, перепоручив медальон хейлигу. Но, ощутив на себе мощь магического удара, успел сообразить, что в таком состоянии в бою будет другу Йоргену не подмогой, а лишней обузой, и бесславно, на четвереньках (дрожащие ноги уже не держали отяжелевшее тело), уполз под защиту темных рун, так до конца и не пробитую. Кое-как отдышавшись, силониец поспешил вернуть в свои руки медальон, рассудив, что его мечты о спасении друга будут более горячими и искренними, чем мечты Мельхиора.
Но похоже, для управления альвийским артефактом требовалось знать какой-то секрет, одного желания было мало. Тварь одолевала Йоргена медленно, но верно, не силой брала – колдовством. Все медленнее и слабее становились движения ланцтрегера, он с видимым усилием поднимал меч, удары направлял неточно. Короткие острые когти твари оставляли на его теле все больше кровавых следов, черных в лунном свете.
Не выдержав, на помощь ему попытался прийти Легивар, маг-теоретик. Куда там! Еле сам уполз, да не на четвереньках – на животе. Бесчувственное тельце хейлига, вознамерившегося-таки помолиться «снаружи», обратно пришлось затаскивать за ноги. Нет, ничего, совершенно ничего они не могли поделать против лесных чар, чтобы помочь погибающему другу!
И настал миг, когда Йорген упал. Колени подогнулись, он опустился в мох и сразу завалился на бок, потеряв равновесие – перевесил меч в правой руке. Для него все было кончено. Ликующе взвыв, тварь прыгнула к обездвиженной добыче…
В этот миг Кальпурций, и сам не понимая, что творит, а главное, не понимая, кто или что именно надоумило его так поступить, выхватил из-за пояса нож и с размаху полоснул хейлига по бедру. Брызнула кровь.
