— Да, уж такая это штука жизнь, — философски заметила Джоат.
Они дошли до главного коридора и взяли со стены два летающих диска. Джозеф выглядел немного озадаченно, когда наступил на один из них. Как только диск бесшумно оторвался от пола, он крепко схватился за его ручку широкой, как лопата, рукой. Джоат показала Джозефу, как набрать адрес, чтобы попасть в дом к Чаундре. Маленькие летающие диски отправились в путь, проворно уклоняясь от летающего транспорта и быстро снующих лифтов, так как их путь лежал на верхние палубы.
Селд сам открыл дверь.
— Привет, — сказал он, немного нервничая.
— Привет, это Джозеф бен Сейд, — объяснила Джоат, указывая на смуглого мужчину, стоящего рядом с ней. — Симеон-Амос предложил показать ему окрестности, и я решила, что тебе тоже захочется прогуляться с нами.
— О, я бы с удовольствием, — ответил парнишка, но в следующий миг все его рвение растаяло без следа. — Я не могу. Мне не разрешено никуда уходить.
— Что? — озадаченно переспросила Джоат.
Селд покраснел до корней своих рыжих волос, два эти цвета страшно не сочетались друг с другом.
— Я наказан. Я не могу уйти отсюда.
На лице Джоат застыло выражение ужаса и изумления. «Какое счастье, что у меня нет родителей, — подумала она. — Мне вовсе не нужно торчать там, где мне совсем не хочется».
— Глупости, Селд, твой отец просто не имеет такого права. Во-первых, сейчас нельзя не «уходить», а оставаться дома. — Она возмущенно покачала головой. — Ты ничего не выиграешь, если будешь вести себя так. Так что не бери ничего в голову и пошли, — добавила она, дерзко задирая подбородок.
— Я не могу, — повторил мальчик, бросая нервный взгляд на Джозефа. Бетелианец скрестил руки и уставился в потолок, напевая глупейшую мелодию.
— Он нормальный, — заверила его Джоат. — А почему нет?
— Потому что папа позвонит и проверит, сижу ли я дома.
Джоат закатила глаза.
— Значит, каждый раз ему будет отвечать автоответчик Если он позвонит, ты всегда сможешь перезвонить ему и сказать, что он застал тебя наверху. Он так заботится о твоей безопасности, Селд, что будет волноваться еще больше, если ты не узнаешь всего этого. Ты обязательно должен посмотреть черные ходы и потайные лазы на задворках станции. Эй! Если это действительно тебя волнует, мы можем обратиться за помощью к Симеону или Амосу. — Она бросила на Джозефа умоляющий взгляд.
Джозеф развел руками.
— Я считаю это делом отца… — Он прервался, а его взгляд сфокусировался на ком-то в коридоре за спиной Джоат. — Рашель?
Рашель бинт Дамскус остановилась, презрительно оглядев его с головы до ног.
— Так, Джозеф бен Сейд. Хотелось бы мне знать, какие еще сообщения ты утаил от меня?
Ни одна мышца не дрогнула на его лице.
— О чем вы говорите, моя госпожа?
— Вовсе не твоя госпожа, деревенщина, — заявила она, буквально выплюнув последнее слово ему в лицо. — Амос сказал мне, что посылал тебя сообщить, что он переезжает к этой длинной шлюхе с желтым лицом. Но ты, очевидно, решил ничего мне не рассказывать. Почему?
— У нас объявлено военное положение, — коротко ответил он. — Времени не хватает. Рашель бинт Дамскус, познакомься с Джоат, — сказал он, учтиво указывая на девочку, — приемной дочерью Симеона. Познакомься также с Селдом Чаундрой.
Рашель посмотрела на подростков, словно он только что представил ее паре мышей.
— Симеона?… — переспросила она, пытаясь выбрать из этой информации самое важное.
— Да, — прошипел он шепотом, придвигаясь к ней ближе. «Не сейчас, — было написано у него на лице. — Пожалей этих детей».
— Кто такой этот «Симеон», о котором все говорят с таким уважением?
— Они вместе с Чанной управляют станцией, — ответила Джоат.
— А, — заявила Рашель, уставившись на нее с фальшивой улыбкой, — поэтому ты являешься и приемной дочерью этой шлюхи?
Рука Джозефа моментально взметнулась, чтобы перехватить руку Джоат, уже наполовину извлекшую то, что лежало у нее в кармане.
— Выбрось это, — сказал он. — Сейчас же, Джоат.
Пытаясь освободиться от-его хватки, Джоат закусила губы, но все же была вынуждена подчиниться. Рука на ее запястье сжалась недостаточно сильно, чтобы причинить боль, но держала столь же твердо и надежно, как сервомеханизм. Другой рукой бетелианец вырвал у нее маленькую квадратную коробочку.
— Оружие? — спросил он, быстро поворачивая его. — Никогда не наноси удара, не подумав, Джоат. И как можно реже во гневе. Это всегда вызывает проблемы. — Он вручил ей обратно ее чудо техники. — Подожди.
Лицо Рашели приобрело безобразно бесцветный оттенок, отчасти от испуга, отчасти от унижения. Но как только Джозеф схватил ее под руку и потащил по коридору, оно стало красным, как кирпич.
— Убери от меня свои лапы, деревенщина, — закричала она. Джозеф бесстрастно игнорировал этот крик, так же как и попытки замедлить их продвижение до коридору.
— Отцепись от меня! — завизжала она.
Прохожие оборачивались на звук ее голоса. Джозеф бегло осмотрел коридор. Здесь негде было уединиться, а в то место, где это было возможно, было не добраться. Он отпустил ее руки и сказал тихим, но твердым голосом:
— Моя госпожа, вы не в себе. Препараты, вводящие в анабиоз, повлияли на вашу… уравновешенность. Пожалуйста, пройдите со мной в корабельный лазарет и…
— Да! Обратно к неверному врачу, чтобы он смог напичкать меня лекарствами, травить меня, дав возможность твоему распрекрасному Амосу кувыркаться между ног у этой потаскушки, этой шлюхи…
Он дотронулся до ее руки, жестом умоляя ее последовать за ним. Рашель вырвала ее с презрением, словно коснулась паука.
— Не лезь ко мне, крестьянский ублюдок! Меня от тебя тошнит. Не прикасайся ко мне!
Она ударила его по щеке, затем еще раз по другой, снова и снова. Голова Джозефа на толстой мускулистой шее двигалась едва заметно, но кровь тонкой струйкой начала сочиться у него из носа и уголка рта. После четвертой пощечины он перехватил руку Рашели. Она принялась биться в истерике, пытаясь освободиться от безжалостной хватки. Он повернул ее руку, показывая кровоточащие ранки там, где костяшки ее пальцев молотили по его зубам и костям.
— Моя госпожа, — сказал он, обрывая ее визгливые крики. — Бейте меня, если желаете, но так вы пораните руку. Возьмите вот это.
Его свободная правая рука слегка дернулась, и в ней появился нож короткий кинжал с гладким лезвием, таким острым, что могло бы разрезать и упавший на него платок Рашель завизжала и попятилась, но рука Джозефа сделала еще одно движение, протягивая ей эфес. Он ждал, а его взгляд не отрывался от ее глаз. Тишина нарушалась лишь частым, тяжелым дыханием Рашели. Прохожие столпились вокруг, их голоса слились в каком-то неразборчивом бормотании. Затем Рашель вырвалась и побежала, врезавшись в угол, а потом исчезла в боковом коридоре.
