– Полон внимания, – чуть склонив голову, чтобы скрыть невольную усмешку, заверил я.
– Ого, уже и общественную нагрузку доверили, буквально почти шо действительный член тайной редколлегии! Растешь в рядах иллюминаторов, брат Проктопавиан! Ты ж смотри, будут нарезать участки по карте, берем Аляску. Она тут все равно на фиг никому не нужна, но мы-то знаем, как ею по уму распорядиться! — бушевал на канале связи мой развеселый напарник.
– Нам известно, что вы близко дружны с фаворитом императора Павла генералом Буонапарте.
– Я бы не сказал, что мы близко дружны, но действительно приятельствуем.
Что ж, в таком случае вам следует поближе с ним сойтись. Нас интересует каждый его шаг. Вернее всего, он сам. Такой способный и прославленный брат, пожалуй, был бы весьма полезен нашему ордену.
– Могу я полюбопытствовать, отчего вдруг благородное собрание иллюминатов проявляет столь бурный интерес к этому генералу? Если взять, скажем, русскую армию, то в ней немало военачальников, прославленных никак не менее, чем сей, несомненно, талантливый артиллерист. Вот, скажем, князь Петр Иванович Багратион…
– Сей человек неординарен, – перебил меня брат Максимилиан, не желая слушать восхваления звездам российского воинства. – Его дарования превосходят все мыслимые границы. Под благим руководством отцов нашего ордена ему суждена великая будущность.
– Бедный, бедный Бони! — смахнул невылившуюся слезу Лис. – Кто только его не хочет! Прям хоть разорвись! Алиса, девочка моя, тебе не уйти от большой спортивной славы!
– Это ты о чем?
– Бонапарт и слава – это ж натуральные близнецы-братья! Кто более матери Истории ценен?!
– Если же сей доблестный муж будет упорствовать в своей одинокой гордыне, близок час, когда грядущее царствование положит конец его успехам. А день этот близок, ибо благодетель графа Бонапартия тяжело болен, что ведомо нам из достоверных источников. Цесаревич же не жалует любимцев своего отца. Вам надлежит исподволь подготовить графа к вступлению в орден. В этом деле вам будет оказана всяческая помощь, но помните: кто, вкусив хлеб наш, изберет путь неблагодарности, сведет близкое знакомство с остротою наших клинков.
– Этого можно было не говорить, – пожал плечами я. – Но что вы предлагаете делать, если Буонапарте вдруг не пожелает сотрудничать с нами?
– Спросите его об услуге, два года тому назад оказанной новоиспеченному графу неким полковником Жаном Ландри, нашим добрым братом.
– Что за услуга? – попытался уточнить я.
– Это вас не касается! Если Наполеон откажется принять сделанное вами предложение, вы узнаете все, что следует. Ранее же это ни к чему. – Он замолк и повелительно хлопнул в ладоши. – Брат Клемент, сопроводите почтеннейшего собрата в его ложу.
Зимняя кампания 1805 года была окончена, и торжественное завершение ее заставило войска рыцарственной коалиции задержаться в роскошной Вене до самого Нового года. Однако едва уставший от праздников город погрузился в привычную дремоту, армии двинулись к местам постоянного расквартирования. Вместе с российскими войсками к берегам Невы отправлялись и мы с Лисом.
Насколько мне было известно из кругов, близких ко двору, указ о нашем с Сергеем и барона Мюнхгаузена награждении орденом Святого Георгия за спасение знамени при Сокольнице был уже подписан орденской Думой и представлен на рассмотрение его императорскому величеству Павлу I. Это было хорошее начало для карьеры военного атташе, в которой мне теперь предстояло испробовать силы. Хотя, как нам было известно, император всероссийский не больно-то жаловал ордена, учрежденные своей нелюбимой матушкой, пусть даже и пользующиеся в войсках особым уважением. Оставалось предполагать, что для иностранцев он сделает исключение.
В Санкт– Петербург мы добрались лишь к середине февраля. Зимние дороги вообще, а российские в частности, не слишком способствовали быстрой езде. К тому же армия довольно часто останавливалась на постой в крупных городах, давая бесценную возможность боевым офицерам порадовать губернских барышень и дам, а мне —свести личные знакомства с некоторыми крупными военачальниками и их окружением.
Прибыв в русскую столицу, я, как и положено, занялся представлением австрийскому послу, министру иностранных дел России – словом, всем тем, кто должен был с заученно-благосклонными церемониями принять в ряды дипломатической стаи нового волка. Закончив с официальной частью, я вернулся в особняк посольства, где нам с Лисом была предоставлена служебная квартира, в которой, впрочем, задерживаться не следовало. По роду службы я должен был иметь возможность широко принимать у себя нужных людей, а стало быть, вести образ жизни открытый и несколько барственный. Устроить подобный «мужской клуб» в казенных апартаментах из двух небольших комнаток, согласитесь, никому бы и в голову не пришло.
По моей просьбе и распоряжению Палиоли официальный представитель «Банко ди Ломбарди» в Санкт-Петербурге получил задание приобрести для нас не слишком большой, но достаточно комфортабельный особняк. В посольстве графа Турна ждала записка, извещающая, что подходящий дом готов принять новых хозяев, для чего нашему сиятельству след прибыть в местную контору палиолиевского банка, дабы получить ключи и адрес.
Закрытый возок на полозьях, любезно предоставленный мне послом во временное пользование, стоял у ворот. Бородатый кучер в опушенных рукавицах топтался подле дышащих паром орловских рысаков, пытаясь согреться. Завидев нас, он поклонился и поднял лежащее на козлах перевитое кожаными ремнями кнутовище, демонстрируя готовность тронуться в путь. Мы с Лисом удобно разместились в посольской карете, запахнувшись меховой полостью от пронизывающего сырого ветра, как всегда, дующего с Невы.
– Н-но! Пошли, родимые! – донеслось с облучка, и норовистые рысаки, храпя, рванули с места. – Гони-гони, савраски!
– Ну шо, Капитан, вот мы и в Питере. Есть авторитетное мнение, шо не сошел еще со стапелей тот крейсер «Аврора», шо наворотит здесь дел больше, чем мы с тобой, – отвлекаясь от созерцания особняков, вытянувшихся по обе стороны Невского проспекта, заявил Лис. – Давай запомним этот город весь в белом снегу, как в больничном халате.
– Что ты такое несешь? Слушать тошно, – поморщился я.
– Как это шо я несу? Я несу свет истины, а также суровую и опасную службу нашему обществу в лице его передового отряда под названием Институт Экспериментальной Истории, так шо хочу услышать кратенький список кровавых зверств и актов вандализма, которые нам предстоит совершить.
– Сергей, на этот раз наша миссия – сидеть тихо и наблюдать.
– Ну, примерно как в Вене, – язвительно вставил Лис. – Бал по поводу твоего прибытия станем организовывать? В прошлый раз, помнится, неплохо получилось.
– Повременим. Сначала осмотримся. Кстати, что еще за дом подобрал нам ломбардский банк?
– Ну, полагаю, для тебя, меня и Конрада местечко найдется, по очереди спать не будем.
