— Он здесь, он здесь! — кричал за дверью Вышеславцев. — Это капрал Длугаш! Я поймал его!
Барраппа оглянулся. Сейчас у него в руках находились трое заложников, однако, насколько он успел изучить русских, из-за такой малости, как пленные нижние чины, с ним никто даже и не подумает разговаривать. Попались — стало быть, сами виноваты. Вступать в бой бесполезно, ему надо исполнить то, ради чего он прошел столько стран и забрался в эту неприятную северную державу.
Закусив губу от досады, Барраппа поднес револьвер ко лбу, почесал мушкой переносицу и с силой запустил оружие в дверь.
— Эй, вы там, я сдаюсь!
— Я поймал его, господин полковник, — раздалось из-за, двери. — Это Длугаш, тот самый капрал.
В комнату ворвалось с десяток жандармов, и на Барраппу посыпались удары кулаком и прикладом.
— Отставить мордобой! — послышался рядом знакомый холодный голос контрразведчика. — Ну что, набегался?
— Ваше высокоблагородие! — донеслось из коридора. — Расступитесь, шо вы тут столпились?! Там Шультце сыскался!
ГЛАВА 14
Миллионы — это единицы во главе полных нолей.
Пифагор
На лице контрразведчика появилась торжествующая улыбка. Бестолковый налет на гнездо заговорщиков все же начинал давать положительные результаты.
— Где?
— Внизу. В гардеробе, в шкафу прятался. Один из этих голубых орлов, — атаманец ткнул пальцем в грудь ближайшего блюстителя порядка, — его караулит.
— Вот видите, поручик, — Лунев повернулся к ликующему Вышеславцеву, — еще один ваш знакомец сыскался. Медом у них тут намазано, что ли?! Да ладно, ладно, не беспокойтесь, оставайтесь здесь и разузнайте у этого капрала, с чего это он вдруг бегать вздумал? А мы пока с господином управляющим знакомство сведем. Но, Алексей Иванович, я прошу вас, без рукосуйства!
— Слушаюсь, ваше высокоблагородие! — гаркнул обрадованный неожиданной удачей Вышеславцев. — Остальным что делать прикажете?
— Пусть дальше обыскивают дом. Они не могли далеко уйти.
Не вдаваясь в объяснения, кто такие «они», Платон Аристархович направился вслед за атаманцем, дабы, как он говорил про себя, «свести личное знакомство с героем недавней схватки на Большой Морской».
В полном соответствии с докладом Холоста, вблизи гардероба, уперев штык в спину широкоплечего мужчины чуть выше среднего роста, дежурил жандарм. Лицо его было напряжено, и вся поза свидетельствовала о непреклонной решимости применить оружие против врага Отечества. В отличие от воинственного стража, его подопечный казался абсолютно спокойным, точно и не грозила ему в этот миг смертельная опасность.
— Ну, вот и свиделись, господин Шультце, — раскидывая руки, точно для объятия, прямо с верхней площадки лестницы проговорил контрразведчик. — А то ишь, английскую манеру завели — уходить, не прощаясь.
— Да. — Конрад Шультце поднял на Лунева задумчивым взгляд. — Некрасиво вышло. — Он сжал переносицу двумя пальцами, точно поправляя несуществующее пенсне — Впрочем, сие несложно исправить. Прощайте!
С этими словами он резко повернулся на месте и вмиг оказался сбоку от жандарма. Тот было попытался с силой ткнуть штыком в пустоту и получил в этом неожиданную поддержку. Перехватив винтовку, бывший управляющий с силой дернул ее вперед, вырывая из рук караульного, а затем на возвратном движении ударил несчастного прикладом в грудь с такой силой, что тот рухнул на пол, хватая воздух открытым ртом.
На помощь опростоволосившемуся собрату бросился часовой, дежуривший у входа, но брошенная подобно импровизированному дротику трехлинейка заставила его уклониться и сбавить шаг. Пользуясь заминкой, Шультце метнулся в сторону распахнутой двери кухни.
— Не стрелять, живьем брать! — закричат Лунев, стремглав бросаясь вниз по лестнице.
— Господин полковник, а по ногам?! — Атаманец потряс револьвером. — Ну, теперь все, хана, уйдет! У них там в кастрюле небось подземный ход!
— Уйметесь вы наконец?! — раздраженно бросил контрразведчик.
— Уже почти унялся. — Лицо атаманца резко стало серьезным. — Если без шуток, Платон Аристархович, ход не ход, а ножей и топоров на кухне наверняка выше крыши. Дозвольте, я туда первым войду. Сами же видели, что этот дворецкий вытворяет. Только, ради бога, этих пугал огородных туда не пускайте, чтоб на линии огня не маячили.
— Хорошо, ступайте, — кивнул Лунев. — Но будьте предельно осторожны!
— Опять же, их туда пусти — все ж сожрут, мироеды, — со все той же серьезной физиономией продолжал атаманец. — Честному человеку после хорошей драки нечем будет закусить.
Сотник взвел курок и, осторожно приблизившись к полуоткрытой двери, заглянул внутрь.
— Не видно. Так, проходим угол. На раз-два-три…
С этими словами он ударил ногой по двери, заскочил на кухню, поворачиваясь и держа оружие на изготовку.
Секунды тянулись, будто резиновые. Лунев прислушивался к голосу помощника, доносившегося из кухни:
— Так! Шо у них тут на первое? Господи, это шо ж такое? Вкусно. Платон Аристархович, все чисто, никого нет!
— То есть как нет?
— Да никак. Если наш зайчик-побегайчик не обернулся кроликом и не превратил себя в рагу, то есть не врагу, конечно, а совсем даже наоборот, то здесь пусто, хотя и уютно. А это у нас что?
— Да прекратите вы, наконец, жрать! — возмутился Лунев, появляясь на пороге.
— Это дверь, ее не едят, — указывая стволом на закрытый полотняной занавеской вход, пояснил атаманец. — Не заперто. Кажись, винный погреб. А это что за фонарь? О! Шультце! Платон Аристархович, здесь он! А ну стой, гадина, пятки отстрелю на хрен!
Полковник Лунев, подобно гончей, почуявшей след, рванул за атаманцем. Оставленный Шультце фонарь скупо освещал помещение, уставленное бочками, винными стеллажами и корзинами с многолитровыми бутылями. Меж двумя стеллажами темнел проход.
— Стой, кому говорят?! — гулко доносилось оттуда. — Ах так?! Я ж тебя все равно возьму! Я ж тебя достану! Получай!
Платон Аристархович бросился на помощь соратнику. Слышно было, как внизу разыгрывалась нешуточная схватка. Холост и недавний управляющий госпожи Эстер стоили друг друга.
— Сопротивление бесполезно! — закричал Лунев, силясь в темноте разглядеть хоть кого-нибудь, кто мог бы сопротивляться.
Ступени аккуратно ложились под ноги, ведя его все глубже. Он слышал шум борьбы, доносившейся, казалось, откуда-то совсем рядом, но как бы из-за стены. Платон Аристархович стал ощупывать своды вокруг себя, чтобы не пропустить возможный проход.
И вдруг не какой-нибудь укромный лаз, а ярко освещенный поворот открылся перед его глазами, как по мановению волшебной палочки. Стоило лишь ступить еще несколько шагов…
