Собранный из высоких, заостренных кверху бревен частокол, пожалуй, мог бы выдержать первый натиск, когда б защищал его хоть какой-то гарнизон. Но слуги под руководством племянника городского головы укрылись в подвале, да и какие уж вояки из поваров, лакеев и садовников. Перебравшись через высокую изгородь, несколько вояк из отряда Юшки-каана бросились к воротам, спеша скинуть наземь тяжелый брус засова и, распахнув ворота, впустить во двор рвущуюся к подвигам кавалерию. Вот уже руки передовых бойцов коснулись дубового запора, когда…
– Ну-ка, палочка заветная, попотчуй незваных гостей!
Суковатый увесистый демократизатор, дотоле мертвым грузом лежавший в переметной суме запасливой феи, стремительно взмыл в воздух и сквозь распахнутое окно устремился к указанным хозяйкой гостям. Удар под колено, под мышку, по загривку, еще под колено… Потоптатели мэрского огорода рухнули наземь прежде, чем я успел сосчитать до четырех.
– Смерть каанским оккупантам! – с восторгом заорал Злой Бодун и едва успел укрыться за ставнем. Хищного вида копье вонзилось в разрисованную петухами древесину, недвусмысленно доводя до нашего понимания серьезность намерений засецких сотен. – Не, ну в натуре ты погляди, какие морды наглые! – возмутился Ратников, вскидывая «мосберг». – Ну все, уроды, вешайтесь, щас вам приснится число «пи», здесь!
– Погоди, – остановила его Делли, – это на крайний случай. Машенька, ты помнишь, чему я тебя учила?
– Химеры сонные? – улыбаясь невесть чему, промолвила принцесса, очевидно, радуясь возможности применить на деле свои теоретические познания.
– Они самые, – коротко подтвердила фея, заплетая пальцы в замок. – Ну что, девочка моя, начали!
Я выглянул из-за ставня, намереваясь увидеть собственными глазами, что собой представляют сонные химеры. Наверняка это должно было быть нечто ужасное, раз уж наши кудесницы решили отпугнуть такими тварями две сотни воинов. Пока что во дворе не наблюдалось ничего из ряда вон выходящего, если, конечно, не считать ожесточенной схватки воинов с дубинкой, ювелирной работе которой мог позавидовать целый взвод ОМОНа.
– Пойте что-нибудь веселое, – послышался над головой приглушенный, доносящийся, словно из колодца, голос Делли.
Я не успел спросить, в чем, собственно говоря, дело. Фея и ее любимая ученица резко выбросили вперед руки с замысловато переплетенными пальцами, и сквозь распахнутое окно во двор начало выползать чуть сероватое, прозрачное облако, становясь все больше и больше и заполняя пространство от особняка до частокола.
– А что это за девочка и где она живет? А вдруг она не курит, а вдруг она не пьет! – во всю глотку заорал Ратников, не слишком беспокоясь о музыкальности вопля. – А мы такой компанией возьмем да и припремся к Элис!
Я набрал в легкие воздуха, чтобы подхватить знакомый куплет, и резко выдохнул его, силясь нашарить что-нибудь тяжелое и желательно острое. На меня, поводя длинным носом и плотоядно скалясь из угла, глядела крыса величиной с упитанного мопса, с тощим лысым хвостом, бьющим из стороны в сторону. Рядом с ней прямо сквозь стену пролезала еще одна и еще… Спустя миг все стены вокруг были полны оскаленных крысиных морд, но все новые и новые твари лезли, прорывая пол и потолок, точно папиросную бумагу.
– А-а-а! Измена! – завопил я, а мерзкие крысы все прибывали, норовя впиться в горло, руки и ноги. – Прочь! Прочь! – прыгая из стороны в сторону, стряхивая с себя плотоядных красноглазых грызунов, орал я. – Помогите! – Этот вопль, от которого, казалось, вот-вот лопнут глаза, был последним, что я мог осознавать.
…Прохладная рука феи легла мне на лоб и ласково прошлась по лицу, возвращая к жизни.
– Ну что же ты, – с укором покачала головой Делли, – глупый! Я же сказала – пой.
– А где эти? – прошептал я, постепенно начиная воспринимать мир вокруг.
– Кто – эти? – участливо спросила кудесница.
– Крысы. Огромные. С красными горящими глазами. Тысячи крыс!
– Виктор, – мягко, точно малому дитяти, начала объяснять верная подруга, – здесь не было крыс. Это твоя сонная химера. Твой собственный ужас, который ты, возможно, никогда и не осознавал. Помнишь, «сон разума рождает чудовищ»? Так вот, это – твои чудовища. Прости, возможно, в одной из прошлых жизней тебя съели… ну эти, ты сам понимаешь. Ну ладно, нечего лежать, вставай.
Только тут я осознал, что бревном валяюсь на полу, и отчего-то ужасно болит грудная клетка.
– Извини, – увидев гримасу боли на моем лице, потупился Вадим. – Это я тебя прикладом завалил. А то ты в окошко в натуре выпрыгнуть хотел. Глянь-ка лучше, как этих папуасов плющит.
То, что происходило во дворе, трудно было описать словами. Сквозь плотно закрытое окно, через игривые сердечки, вырезанные в дубовых ставнях, мы наблюдали нечто невообразимое. Две сотни отборных вояк, удостоившихся по случаю штурма каждый индивидуальной галлюцинации, заставляющей холодеть кровь в жилах, метались по двору, с криками ужаса колотя друг друга, с воем катались по земле, скуля, карабкались на отвесную стену частокола, цепляясь ногтями за гладкие древесные стволы.
– К сожалению, – вздохнула принцесса, – действие химер очень кратковременно. Сонный морок развеется и все.
– Верно, – подтвердила слова воспитанницы Делли. – Но они уже будут напуганы, кроме того, десять минут такого безумия отнимет у них сил не меньше, чем час жестокой сечи. А это тоже чего-то да стоит!
– Чего это стоит, – глядя поверх частокола, со вздохом промолвил я, – мы сейчас узнаем. Кажется, к господину Шхулю идет подкрепление.
Со стороны достопримечательного града Жутимора через хваленые выпасы к последнему рубежу нашей обороны, впрочем, он же являлся и первым, резвым аллюром двигалась рать неясной численности и принадлежности.
– Это чисто пехота, – обнадежил Вадим. – Они типа конников вперед послали, чтоб нас тут прихватить, а эти догоняют.
Между тем пешая рать неумолимо приближалась, и до нас уже доносились ее боевые кличи:
– За Жутимор! За родные огороды!
– Не-а, – широко улыбнулся Вадим, – это не Юшка. Это наш корефан городничий.
– Корефан? – хмыкнул я. – Это мы сейчас увидим. Думаешь, он тебе спасибо скажет за весь этот сыр-бор?
– А мы-то тут при чем? – возмутился Злой Бодун. – Мы чисто тут спали, никого не трогали, они сами наехали.
Я с грустью окинул взором изломанные кусты, вытоптанные грядки, сорванные с петель ворота, и скептически пожал плечами. Сомневаюсь, чтобы возмущенному непочтительным отношением к священному праву собственности мэру пришла и голову идея выяснять, кто прав, кто виноват. Я еще раз осмотрел двор, отфиксировал нервно дергающуюся самобойную дубинку, приколоченную боевыми вилами к одному из бревен частокола, и обреченно махнул рукой:
– Будь, что будет.
Между тем, как и обещала принцесса, засецкие лучники постепенно приходили в себя. Дико озираясь по сторонам, они вставали на ноги, пошатываясь, мотая головой, брели по двору, подбирая с земли брошенное оружие и недоуменно окликая висящих на частоколе соратников.
