– Да, – не моргнув глазом, подтвердила принцесса, – в ту самую ночь я и была зачата.
– И на этом основании вы делаете вывод, что являетесь… м-м… тем самым обещанным неведомой благодетельнице первым подарком? Забавно. Честно говоря, наблюдая, так сказать, ваше поведение в течение последних дней, я бы не стал столь категорично настаивать на этом тезисе. По-моему, вы отнюдь не подарок.
Моя язвительная речь была прервана болезненным щипком.
– Делли, ты что?! – Я отдернул руку, поскольку акт столь неприкрытого членовредительства был совершен именно боевой подругой.
Оставив мой вопрос без ответа, фея утвердительно кивнула.
– Это в каком смысле? – Я в точности повторил жест феи.
– Подарок, – едва шевеля губами, прошептала она. – Маша – имя людское. А еще есть сокровенное. – И почти чревовещающая кудесница пояснила: – Его просветленные дают.
– Пода-арочек! – растягивая слово, хмыкнул я. – Ну-ну! Ладно, положим, что все обстоит именно так. Но прошло семнадцать лет, даже почти восемнадцать, может быть, все уже давным-давно забылось и быльем поросло.
– Не забылось, – покачала головой фея. – Такие обеты не забываются.
– Ночная гостья, – вступила Маша, – взяла с матушки слово, что та никогда никому не расскажет о ее визите и о злосчастном договоре. И невзирая ни на что, матушка свято хранила страшную тайну. Вскоре после возвращения отца, из-за жестокой досады, от разлития желчи скончался Константин Краснородный, и брат его унаследовал трон. Еще через несколько месяцев родилась я. Но, увы, рождение мое было омрачено неизлечимой болезнью матушки, ибо никто еще не придумал лекарство от мрачной тоски, сжигающей сердце и леденящей разум. По настоянию матери отец призвал на службу Делли, – Маша ласково посмотрела в сторону наставницы, – и та с младых ногтей заменила мне родительницу. С той поры она и ее род служили мне защитой. Впрочем, мы и посейчас не ведаем, от кого же эта защита.
– Верно, – подтвердил я. – Но почему все завертелось именно сейчас?
– Есть краткий миг, – вздохнула Маша, – между прошлым, когда я еще являюсь дочерью своих родителей, и будущим, когда я стану женой своего мужа…
– Знаю, знаю! – вновь вклинился Вадюня. – Именно он называется жизнь!
Я возмущенно шикнул.
– А че, правда, – обиделся Ратников.
– Возможно, так оно и есть, – согласно кивнула принцесса. – Во всяком случае, в этот миг все зависит только от самой невесты. И никакая защитная магия, как бы сильна она ни была, не укроет от злых чар.
– Угу. – Я закрыл блокнот. – То есть вы хотите сказать, что если в момент свадьбы эта самая укротительница драконов предъявит свои имущественные претензии, извините, на вас, то ничего нельзя будет предпринять?
– Так оно и есть, – подтвердила мои опасения беглая невеста.
Я поглядел на Делли. Та молча кивнула и развела руками:
– Так оно и есть.
– Но простите, – пожал плечами я, – можно же было обвенчаться где-нибудь вне столицы, тайно.
– Я принцесса, наследница королевского венца, – взвилась девица. – И мой суженый не свинопас! Нам не пристало сочетаться браком тайно, словно нашкодившие простолюдины.
– Хорошо, хорошо! – пошел я на попятный. – Вам виднее.
– К тому же это ничего не меняет, – со вздохом добавила она, на глазах теряя возмущенный пыл. – В договоре значилось, что дар должен быть передан безо всякого препона будь то самой Повелительнице драконов или же любому, кого она изволит послать за ним. Так что почти без изъяна каждый мог оказаться тайным посланцем той злосчастной благодетельницы. А тут вот вы со своим мурлюкским конем… И Делли ни с того ни с сего убежала…
– Не мурлюкским, а джапанским, – не на шутку обиделся субурбанский подурядник Коневодства и Телегостроения. – В натуре фишку не рубишь?
– Какая разница, – отмахнулась Маша. – Все равно вы могли быть тайными послами этой проклятущей ведьмы.
– Ну, не стоит ее хулить, – хмыкнул я. – Как ни крути, она спасла вашего отца. И не будь ее, мы бы с вами сейчас не разговаривали.
– Но она забрала жизнь моей матери!
– Увы, с точки зрения юриспруденции эти факты связаны лишь косвенным образом. Ни один суд не сочтет вашу историю достаточной, чтобы инкриминировать нашей неизвестной доведение до самоубийства.
– Я не суд и я сочту! – гордо отрезала принцесса. – К тому же она претендует и на меня. И вовсе не понятно, с какой целью.
– Верно, – согласился я. – Но это уже совсем другая история. И к делу, которое я расследовал, она относится постольку-поскольку. Вы здесь, передо мной, а стало быть, следствие можно считать закрытым. Уж и не знаю, насколько мы с Вадимом заработали свой гонорар, но вы во дворце, а дальше уже дело не наше. Хотя, если пожелаете, могу поделиться с вами кое-какими заметками.
– Да уж сделайте милость. – Принцесса скорчила недовольную гримасу.
– Номер раз: у вас есть целая ночь, чтобы придумать связную историю о том, где вас носило все это время. Поскольку, если всплывет обнаруженный вами и нами мурлюкский след, а при объективном докладе он всплывет непременно, осложнения в отношениях с Мурлюкией будут глобальными, что, в свою очередь, ни к чему хорошему не приведет. Номер два: имя Громобоя Егорьевича в вашем рассказе лучше не упоминать вовсе. В крайнем случае мы будем ссылаться на него как на эксперта-консультанта по драконам. Номер три: сейчас нам следует вернуться в гостиницу и, покуда не рассвело развернуть вашего суженого-ряженого в, Торец Белокаменный. Что еще? А вот! Номер четыре: ваше высочество, определитесь с теми людьми, которым вы доверяете, предпримите, уж не знаю какие, это вам, Делли, виднее, меры безопасности, сыграйте свадьбу и не морочьте людям головы! Вот, собственно говоря, и все.
В хибаре вояки повисла гнетущая тишина.
– Да, и вот еще что, – опять заговорил я, – просто так, для общего развития. Маша Базилеевна, скажите все же, каким образом вы узнали то, о чем мне рассказали, если ваша покойная матушка сдержала обет и никому ничего не поведала о договоре.
– Вы что же, сомневаетесь в моих словах? – снова вспыхнула девушка.
– Нисколько. Но тем не менее хотелось бы знать, откуда такая осведомленность?
– Моя мать была человеком чести и никому не обмолвилась даже словечком. Но дело в том, что перед смертью она впала в беспамятство и много бредила. Нельзя же считать бред больного преднамеренным признанием.
– Пожалуй, да, – согласился я.
– Ее слова слышала… – Маша осеклась. – Не важно кто.
– Согласен, никаких имен. Впрочем, дальше и так все ясно. Ладно, благодарю. А сейчас, господа, если нет других предложений, самое время ехать в отель. Делли, солнышко, придумай, как нам половчее пройти мимо стражи. И не забудь разбудить несчастного графа!
