– Блин, ну ты приколись! – вновь радуясь неизвестно чему, завопил Злой Бодун. – Наш толмач! Не, ну я чисто по жизни торчу, полный набор корефанов! Нарочно, что ли, съехались?
Вряд ли Юшка-каан и наш переводчик, ставший к этому времени завзятым мздоимцем, приехали сюда исключительно для встречи с нами. Но, похоже, в скором будущем это событие их ожидало. Во всяком случае, я весьма настоятельно желал пообщаться с главой кланов Соборная Субурбания в приватной обстановке.
– Дядюшка Светозар, – перебил наши прозрения Иерусланчик, – а как его писать: скло смотрительное или, может, скло дальновидное?
– Да уж вестимо дальновидное! – пожал плечами витязь.
– Уяснил, – кивнул мальчишка, пуская перо танцевать по пергаменту.
– Не «дальнА», а дальновидное, – поправила писаря Делли, заглядывая через плечо юноши в опись.
Я невольно посмотрел в текст и… склонился к уху феи.
– Делли, ты этот почерк узнаешь?
– Узнаю, – в тон мне тихо ответила кудесница. – И почерк, и грамматику. Но только к чему теперь это?
– Ни к чему, – покачал головой я. – Так, одной загадкой меньше.
– Братец милый! – послышалась неподалеку зычная речь Неждана Незвановича. – Мне тут старинушка Громобой Егорьевич сказывал, что вы на ту сторону Малиновой линии стопы свои поворотили?
– Есть такая буква, – охотно согласился Вадюня. – А че?
– Так я к тому, что, может, покудова ловитву не описали, всякой ерундовины себе прихватите? Оно в Субурбании ко многому сгодится. Ежели по нужде, так и сменять на что.
Я невольно усмехнулся, услышав оборот «по нужде», однако названый брат моего соратника и не думал играть словами.
– Клин, – повернулся ко мне Ратников, – а в натуре, может, зацепим какую фиговину. Сам прикинь, подаришь Ксюхе волшебную палочку, чтоб та ей белье типа стирала. Опять же, Дашке там, ну сам кумекаешь. Короче, в натуре клевые гостинцы. Все равно ж процентов тридцать груза на бой и лом спишется.
– Давай, – махнул рукой я, – зацепи что-нибудь. Да только поторопись! Уж очень мне хочется Юшке-каану в глаза поглядеть.
– Ну дык ясен корень! – согласился Вадим. – И посмотреть и зарядить промеж них!
* * *
Я не глядел, что запихивал в свой бездонный рюкзак боярин Вадим, сын Ратников. Как по мне, так и сама эта походная торба была сродни волшебству. Только за последние трое суток из его недр появлялись палатка, котелок, специи, ложки, вилки, фляга с коньяком, алюминиевые раскладные стулья с брезентовым сиденьем и многое-многое другое, предусмотрительно захваченное в дорогу хозяйственным перегонщиком железных колесниц. Я слушал ворчание Громобоя и речи Лазаря Раввиновича, повествующие о нелегких буднях пограничной службы.
– Ведомое ли дело, батюшка Громобой Егорьевич, на этой седмице уже в четвертый раз возы ловим. А они все кидают – не перекидают!
– Загадили Грусь мурлюкской заразой, – вторил витязю драконоборец. – И добро бы панский товар
[58]
везли, за который-то и убитых енотов не жаль. А то ж так и норовят из фуфоли в шелупонь передернуть! Перстью да гнилью нас потчуют! Силы в том волшебстве на полвздоха, хлын
[59]
досужий к ловкой безделице попривыкнет, а она пшик! Волшебный дух из нее долой. А коли хочешь новую игрушку, опять гони деньгу. И ведь всегда ж сыщутся олухи белогубые, коим злата-серебра отцовского на то не жаль. Быстро народишко-то наш к фуфоли привыкает, ой как быстро!
– Верно баете, почтеннейший Громобой Егорьевич, не по уму дело делается. Самим бы их промыслы освоить, так ить куда ни кинь, работать некому. А кто к любому делу гож да в ремесле сноровист, на того иные глядят, как на диво дивное, сквозь твердь земную проросшее. Оттого-то я и сына Иеруслана грамоте учить не желал, что, когда кругом себя не зришь да умишком о жизни не мыслишь, так оно и легче, и радостнее. Солнышко встало – спасибо! Дождик покапал – снова ладушки! А уж коли научишься буквицу к буквице тулить, все, пиши пропало! Хоть как раскидывай, а все равно туга и печаль выходят.
Я молча вздохнул, мысленно соглашаясь с заявлением невежественного витязя. Ничего не попишешь, голова обречена давить на все остальное тело. Но, впрочем, без нее не легче.
Но вот гостинцы были упакованы, и поисковая экспедиция в полном составе отправилась на другую сторону Малиновой линии.
– Вы уж берегите себя! – обнимая за плечи названого брата, увещевал заботливый Неждан Незваныч. – Субурбанцы известные мироеды. За каждый чих грош тянут. А тут еще сказывают, ордынские разъезды неподалеку от самого Елдин-града видывали. Бают, поля да угодья потоптали, изгороди да сараюшки по бревнышкам раскатали.
– Да как же вы их пропустили-то?! – услышав его слова, возмутилась фея.
– Не было того! – оскорбленно задирая подбородок, мотнул головой Неждан. – Мимо нас не то что разъезд, а и тень ордынская не проскользнула! Сам в голову не возьму, с каких краев они там взялись?
– Хвалько! – махнула рукой кудесница.
– А вы ежели встретите, сами у них и поспрошайте! – уже вслед нам крикнул витязь.
– Всенепременнейше! – отозвалась фея, готовясь разомкнуть Малиновую линию.
* * *
Благодатная земля Субурбании встречала своего блудного приемного сына, его коня и свиту деловитой суетой. Возле гигантского метательного устройства, которое язык не поворачивался назвать катапультой, копошилось несколько десятков работников. Демонтаж «возомета» был в полном разгаре. Командовал бригадой наш старый знакомец, лик которого мы совсем недавно имели счастье наблюдать в треснутом зеркале-карпе.
– Эй, толмач! – приближаясь к суровому прорабу, весело крикнул Вадюня. – Как в натуре стоишь, ну типа перед высоким начальством?
Переполошенный окриком мздоимец резко обернулся и, увидев нас, расплылся в благодушной улыбке.
– О! Господин подурядник левой руки! – спешно кланяясь в пояс, завопил он. – Как я рад вас видеть!
– Ну дык ясное дело! – раскинул пальцы Вадюня. – Кому ж не в радость меня видеть? Не, ну в натуре ты знаешь, кому не в радость? Если знаешь, скажи, я уж с ним по понятиям перетру.
– А поговаривали, господин подурядник, что вы изволили нас покинуть, – скороговоркой выпалил наш бывший переводчик.
– И кто ж тебе такое наплел? – до глубины души возмутился Вадим. – Небось Юшка-каан?
– Ох, как вы верно зрите, в самый корень! – поспешил прогнуться перед начальством мелкий мздоимец. – Это ж скольких пядей во лбу надо быть, чтоб так наскрозь все проницать!
– Да ну обломись, – скромно оборвал поток славословий Ратников. – Мы, крутые парни, всегда в курсе. У нас, если хочешь знать, конкретно везде свои люди. А вот ты мне скажи, что вы тут за хренотень устроили?
