19.15. Преодолев первоначальную неловкость (я попытался пожать Русалке руку, а она захотела обнять меня, и в результате я ткнул ей пальцами в левую грудь), мы направились к бассейну. На этот раз Русалка была другой, какой-то… меньше похожей на Русалку, что ли. У нее был грустный вид, и, кажется, она меня побаивалась. Но внешне она осталась все той же прекрасной Русалкой из моих снов. Поговорив о том о сем, мы постепенно расслабились и вскоре уже болтали ногами на ступеньках бассейна, рассказывали друг другу всякие истории и хохотали, как гиены.
Ей очень понравились мои рассказы о Папаше и Бешеном Псе, и она заставила меня в подробностях описать, как я проходил прослушивание. Она размечталась, что однажды я стану известным актером, мы вместе пойдем на вручение «Оскаров» и будем идти рука об руку по красной ковровой дорожке под ослепляющими вспышками фотоаппаратов. Не успел я опомниться, как она взяла меня за руку и мечтательно посмотрела мне в глаза. Это был идеальный момент.
Но я испугался. Запаниковал и нырнул в воду. И из-под толщ холодной зеленой воды услышал собственный отчаянный крик — я только что упустил свой первый настоящий поцелуй!
26 марта, воскресенье
Когда мама спокойно сообщила папе, что Вомбат поедет с нами в путешествие по Намибии, которое начинается во вторник, словно ад разверзся. В приступе маниакальной злобы папа унесся прочь на нашем «рено». Я вернулся в комнату с томиком «Властелина колец», чтобы не быть свидетелем очередной драки.
Папа вернулся часа в два ночи. Я слышал, как мама приказала ему спать в гостиной. Потом он споткнулся и опрокинул телефонный столик в коридоре. Добро пожаловать в «нормальную семью».
27 марта, понедельник
Папа убежден, что Инносенс снова открыла бордель в своей пристройке. Каждые полчаса или около того по дорожке, ведущей к дому, проходит африканец с пакетом и исчезает за дверью, а выходит ровно через двадцать минут. Мама боится Инносенс до смерти, потому что та постоянно грозит им судом.
Позор века: мы с мамой ходили покупать мне трусы. Громким голосом окликнув меня (вся толпа в магазине тут же обернулась), она показала мне леопардовые стринги и залилась пронзительным хохотом. Я сделал вид, что ее не замечаю, но она стала орать громче, и пришлось от греха подальше обернуться и принять позор на себя. В конце концов мне удалось вырваться из магазина, прикупив простых белых и синих трусов, и я со всей мочи бросился к машине.
Не уверен, поедем ли мы завтра куда-нибудь. Мама с папой по-прежнему не разговаривают, хотя папа возится с машиной, а это хороший знак.
Позвонил Русалочке — к счастью, к телефону подошла она. Мы проговорили около часа, хотя о чем именно — даже вспомнить не могу. Обещал по приезде сводить ее в кино.
28 марта, вторник
06.00. Родители снова затеяли жуткую ссору из-за Вомбата, которая должна поехать с нами. Папа назвал ее выжившей из ума старой пердухой, а мама ответила, что папин брат дядя Обри — псих-алкоголик и плохо на меня влияет. Вот вам и веселая встреча родственников в Намибии! Папа также обеспокоен тем, что Намибией (он называет ее «юго-запад») теперь правят черные и потому там царит полный хаос.
06.45. Родители снова ругаются из-за того, что мама взяла слишком много вещей. Два чемодана, дорожная сумка и косметичка — а мы едем всего на неделю, и не куда-нибудь, а на ферму в пустыне. Папа приказывает маме собраться заново.
Та оставляет сумку, но берет маленькую сумочку. Папа качает головой, садится в машину и безуспешно пытается завести двигатель, после чего приказывает мне начинать толкать. Проехав примерно километр, старая колымага наконец заводится. Папа обрадованно хлопает в ладоши и кричит: «Надежное французское качество!» Мы с мамой садимся в машину, пыхтя и хрипя, как два туберкулезника.
07.00. Вомбат отчитывает папу за то, что тот опоздал на десять минут. Папа бьется головой о руль, увидев бабулин багаж (три чемодана и дорожная сумка). Он наваливает чемоданы на крышу «рено» под пристальным взглядом бабули, которая то и дело повторяет «Осторожно, Рой» и «Дэвид, помоги папе, он тонкокостный и слаб умом». Не буду приводить тут, что бурчит себе под нос папа, но, поверьте, эти слова не из приятных.
07.15. Поехали! Пасхальное приключение Мильтонов началось!
13.08. С тех пор как мы выехали из Дурбана, бабуля не затыкается ни на секунду. У нее прогрессирующий старческий маразм, а это значит, что она рассказывает все те истории, которые мы уже сто раз слышали. Мама не разрешает нам говорить ей об этом, потому что тогда бабушка начинает волноваться и путается еще больше. Тихим шепотом Вомбат сообщила нам уже в четвертый раз, что подозревает Бастера Крэкнелла в краже ее йогуртов. Она считает, что он открывает дверь и набивает брюхо ее «клубничным лакомством». Нам в ответ оставалось лишь кивать и качать головами. Мама пообещала бабуле, что разберется с этим делом. (Вомбат звонит в полицию каждое утро и докладывает о краже — они уже грозят привлечь ее за телефонное хулиганство.)
Проехав Вифлеем (не тот, где родился Иисус, разумеется, а маленький город в провинции Фри-Стейт), папа запел оперную арию, не дослушав бабулин рассказ о краже йогуртов в его пятой «реинкарнации». Та обозвала папу грубияном и отвратительным типом и посоветовала ему брать пример с Дэвида (это я, что ли?). Мама посмотрела на папу и покачала головой, впившись ногтями ему в ногу. Папа замолк.
Спустя одиннадцать часов, которые я провел словно в психушке, мы наконец притормозили у отеля «Холидей Инн» в городе Кимберли Северо-Капской провинции. Вомбат заявила, что ее отец сколотил огромное состояние на алмазных приисках в Кимберли. (Если бы это было так — в последний раз работы в шахте велись в 1908 году, когда ее отцу было четырнадцать.) Мама напомнила, что бабулин отец умер от остановки сердца, наступившей в результате непрерывного чихания, и что он работал в страховой компании. Бабуля горько заплакала и сказала, что помнит тот день, будто это было вчера.
Очередная семейная ссора разразилась, когда бабуля заявила, что не будет жить со мной в одном номере. Якобы люди подумают, что она уединяется с молоденьким любовником. Мама напомнила, что я ее внук и мне всего тринадцать. Вомбат ответила, что спать с несовершеннолетним внуком некрасиво и ей все равно, опустились ли у меня яички или нет, — она хочет жить в отдельном номере. Я почувствовал, как мое лицо стало пунцовым, и ощутил непреодолимое желание ударить Вомбат по чепчику гостиничным огнетушителем.
19.45. Перед ужином мы с папой сели в баре выпить по маленькой. Он спросил официанта, нельзя ли где в такое позднее время раздобыть крысиного яду. Тот ответил, что посмотрит в кладовой. Затем папа серьезно посмотрел мне в глаза и сказал, чтобы я никогда не женился, а если и случится такое, то у моей невесты не должно быть родственников.
Примчалась мама в панике и сообщила, что Вомбат исчезла. Папа воскликнул «ура!» и заказал двойной виски, чтобы отпраздновать это событие.
