Глава 25
Завершив разговор, ночная гостья исчезла так же внезапно,
как и появилась. Мадлен пошла домой, ее любопытство было полностью
удовлетворено. Вот, значит, как обстоит дело. Сплетники болтали ерунду.
Никакого генерала-вора и в помине не было. Ирина Леонидовна и впрямь когда-то
имела мужа-чеха, поэтому и получила фамилию Вондрачкова. Еще у нее имеется
второй сын, Иржи, похоже, состоятельный человек. Он и содержит свою мать вкупе
с братом-инвалидом. Одно непонятно – почему денежная дотация доставляется в
условиях строжайшей секретности и почему свекровь не была до сегодняшнего дня
знакома с невесткой. Но, в конце концов, в жизни случаются всякие казусы.
Кое-кто из детей, испытывая чувство долга, помогает престарелым родителям, но
при этом не хочет с ними общаться.
Потом Мадлен занялась обдумыванием куда более сложной и
значимой для нее проблемы: где взять новые босоножки…
– Теперь понимаете, – спросила она меня, –
почему не следует давать Ирине Леонидовне деньги? Да она просто решила вас
обмануть. Есть у нее человек, который заботится, чтобы она не осталась
голодной. Терпеть не могу таких! Наглых! Ведь имеешь тугрики, так чего тебе еще
надо? Видели, какой у нее дом? Лучше всех, да еще собственный, вдвоем с Борькой
живут в хоромах, а мы на квадратных сантиметрах жмемся. Жаль, нельзя к
Вондрачковой народу побольше подселить. Постояла бы в очереди к туалету,
полаялась с тетками у плиты, походила в ванную по расписанию, то-то бы ей
хорошо стало!
Я молча смотрел на раскрасневшуюся от злости Мадлен.
Говорят, у каждой нации есть характерные признаки. Принято считать, что
французы невероятно сексуальны, а немцы педантичны и аккуратны. Не знаю,
соответствует ли это действительности, среди моих друзей иностранцев нет. А вот
о русских бытует мнение, что все они алкоголики, мол, начинают день с самогонки
и заканчивают водкой. Естественно, это неверно. На мой взгляд, у нашего народа
есть другая характерная черта. Увидев, что сосед выбился в люди и стал жить
лучше других, русский человек предпочитает отчаянно завидовать везунчику и
отнюдь не станет работать больше, чтобы достичь такого же успеха. Нет, нашим
только дай раскулачить парня, пусть живет так же плохо, как остальные, сидит в
навозе и не чирикает. Именно из-за этого в России случилось много
неприятностей. Почему, например, в 1917 году произошел большевистский
переворот? Просто группе людей было невмоготу смотреть на чужое благополучие,
вот они, сыграв на национальном чувстве зависти, и устроили заваруху, в
результате которой одна часть населения оказалась в могиле, а другая впала в
нищету. Есть жестокий анекдот на эту тему. Один человек выловил золотую рыбку,
та, как водится, взмолилась:
– Отпусти меня, выполню три твоих желания.
– Ладно, – согласился мужик, – значит, так,
хочу огромный дом.
Бац, стоят на дороге целых три роскошных здания.
– Извини, – залебезила рыбка, – забыла
предупредить, я еще не слишком опытная волшебница. Поэтому, то, что ты сейчас
пожелал, появится и у твоего соседа, причем в двойном размере. Вот твой дом, а
те два – его. Еще проси, чего хочешь.
Закручинился мужик, пригорюнился, начал в затылке чесать,
думал думу горькую и надумал:
– Слышь, рыбка! – радостно воскликнул он. – А
ну-ка сделай меня слепым на один глаз!
Лично я, впервые услышав анекдот, смеяться не стал. Уж
слишком правдивой показалась эта история. Вот сейчас Мадлен с жаром убеждает
меня в том, что Ирине Леонидовне не следует оказывать материальную помощь. Да и
вообще, хорошо бы у нее все отнять.
На душе стало мерзко. Стараясь сохранить приветливое
выражение лица, я вынул из кошелька деньги.
– Спасибо за помощь.
– Не за что, – радостно ответила Мадлен, – вы
только своей хозяйке объясните: Вондрачкова не нуждается, просто она нахалка.
Вот мне деньги очень пригодились бы, на квартиру, но ведь я не клянчу у
богатых, сама верчусь. Пусть и Ирина Леонидовна постарается! У ней сын есть!
Разговор грозил пойти по кругу. Я встал.
– Пожалуй, мне пора.
– Вы куда? – полюбопытствовала Мадлен.
– Есть еще кое-какие делишки, – туманно ответил я.
– Давайте объясню, как до вокзала добраться, –
оживилась девушка.
– Мне придется еще задержаться в Гжеве.
– К этой все-таки пойдете? – подскочила
Мадлен. – Говорю же, не стоит, наврет с три короба. Домой езжайте, нечего
вам тут больше делать, не тратьте зря время.
Я молча посмотрел на размалеванную стриптизершу. Интересно,
что такое имеется в моей внешности, а может, я разговариваю особенным образом?
Ну почему все встреченные мною особи женского пола моментально начинают
командовать Иваном Павловичем? Я произвожу впечатление рохли? Или современные
дамы не привыкли к воспитанным мужчинам и, встретив такового, тут же принимают
его за идиота?
– Спасибо, Мадлен, – произнес я, стараясь придать
голосу твердость, – далее я разберусь сам.
Стриптизерша дернула плечиком:
– Ну, как хотите! Вас на Египетскую вывести? Или
поплутать решили, самостоятельный вы наш.
– Сделайте одолжение, укажите дорогу, – кивнул
я, – вроде мы близко от русского гетто находимся.
– От чего? – вытаращилась Мадлен.
– От Брайтона, – я употребил более понятное ей
слово.
– А… в двух шагах.
Мы вышли из кафе, повернули налево, прошли метров двадцать,
обогнули магазин игрушек и оказались на Египетской.
– Во! – ткнула пальцем Мадлен. – Там чегой-то
случилось! На пожар похоже.
Я уже тоже увидел впереди довольно плотную толпу зевак и
клубы черно-серого дыма. Мое сердце екнуло. Забыв про Мадлен, я ринулся к дому
номер восемь. Окна и дверь его оказались плотно закрытыми, но из всех щелей
валил дым.
– Успеют пожарные приехать? – с интересом спросил
один из мужиков. – Ща огонь заполыхает!
– Эх, сгинет все, – с легкой жалостью сказала одна
из женщин.
– Так небось застраховано, – без тени участия
заявила другая, – новый себе отгрохает, лучше старого.
– Может, сама и подожгла, – высказал предположение
красномордый парень в ярко-зеленой футболке, – многие так поступают,
поживут в хате, а когда она рушиться начнет, несчастный случай изображают.
Деньги слупят – и вперед, следующий особняк строят. Сволочи, одним словом,
вечно при деньгах, не то что мы.
– Ща как рванет, – мечтал о захватывающем зрелище
мужик.
