– Что лыбишься? – Все-таки глазастая она, зараза. – Думаешь, что я сейчас не должна даже на ноги подниматься? Верно, в общем-то, думаешь. Хожу я, конечно, сносно, а вот колдовать что-нибудь в ближайшую седмицу вряд ли смогу. Но ты не бойся. Если мне что-нибудь не понравится – я тебя и без волшбы достану.
На моей морде появилось кислое выражение, которое грозило к ней прирасти. Самое неприятное – она была права, в чем я не раз имел случай убедиться. Нет, она не выйдет против меня в открытом бою. Она просто не даст мне до него добраться. Хоть теми же болтами, от которых я, в моем нынешнем состоянии, навряд ли увернусь. Или просто подсыплет в еду толченой чистовой травки. От которой, гм, много чего открывается. И сражаться мешает, потому как нужник за собой в бою таскать несподручно.
Памятуя о нашем негласном уговоре, теперь рассказывать начал я. Вернее, «начал рассказывать» сильно звучит – сначала мне потребовалось выразительно возвести очи горе, знаменуя тем самым начало глубокого мыслительного процесса. Что же я там такое учинил-то? Как с похмелюги, ничего не помню. Ан нет, что-то все же помню…
Све-э-эт. Как же трудно вылавливать обрывки каких-то картинок прошлого, да еще и потом стараться их составить вместе! Надо бы взять на заметку и как-нибудь устроить нечто подобное Ди. А пока у меня болела голова. Сильно болела. Потому что я таки вспомнил, что же произошло там, в усадьбе терроманта.
Не хотелось, конечно, признавать, но спасся я только и исключительно благодаря тому подарочку, который буквально накануне сделал мне Учитель. Именно он, когда я закрыл глаза, появился у меня перед внутренним взором, самым наглым образом нарушая все сосредоточение для обстоятельной отходной молитвы. В этот момент я был готов его убить, что, впрочем, отвечало его цели завладеть моим вниманием. А дальше началась самая натуральная карусель, о которой меня спросила Ди.
Мне показали заклятие, от которого все волосы на моей голове немедленно встали дыбом. В основном из-за того, что я, на свою беду, представлял, что мне предстоит сделать (сомнений в том, что предстоит, у меня не было никаких – ведь это был хоть какой-то шанс!). Вызов Ледяного голема однозначно относился к разряду высших заклинаний. Чуть послабее Молота Тьмы, но не сильно. И тут мне, простому (гм?) воину без особых магических способностей, предлагается за (сколько там? О, превосходно, две полные секунды!) ничтожно малый промежуток времени его состряпать. У меня успела возникнуть мысль о том, что при раздаче подарков Учителю было бы неплохо соотносить их возможности с возможностями одаряемых. Возникнув, она успела молниеносно погаснуть, потому как лапы уже рванулись творить, я даже не успел сообразить, что они, собственно, делают.
Положение существенно облегчалось тем, что под моими лапами хлюпала здоровенная лужа крови – как известно, призывать всегда удобнее при жертвоприношениях. Оставалось надеяться, что моих невеликих силенок хватит, чтобы удержать появившуюся из небытия жуткую тварь в узде достаточно долго. Но основательно подумать над следствиями моего, возможно, опрометчивого поступка мне не удалось, потому как я уже воткнул лезвие протазана в центр лужи у себя под ногами (как чувствовал, что поможет!) и наспех кинул плетение заклятия.
Ощущения были примерно похожи на то, что я испытал, получив в грудь молнию. Не из приятных, но зато незабываемые. Меня словно вывернуло наизнанку, хорошенько встряхнуло, а затем вернуло в прежнее состояние. Кровь под моими лапами, вскипев, мгновенно испарилась, взметнув в воздух клубы пара, которые, словно подхватив меня со всех сторон, начали медленно поднимать вашего покорного слугу в воздух. Эльфы, почуяв неладное, пустили стрелы. Здесь не было прославленных аэтерос,
[48]
«рассылающих стрелы веерами», но хороший лучник обязан держать в воздухе восемь стрел, и ушастые отрабатывали свой хлеб сполна. Другое дело, что для них все было уже кончено. Ибо воздух вокруг меня стал резко охлаждаться и густеть. Кровяной пар обернулся своей обратной стороной.
Я видел происходящее из центра стремительно нарождающейся ледяной глыбы, но могу себе представить, какое незабываемое зрелище увидели Светлые. Посередине зала, вокруг внезапно взмывшего в воздух Лу, стремительно загустела икрящаяся полусфера, от которой ощутимо тянуло холодом (вы можете представить, какой колотун был внутри). Через полупрозрачные стенки можно было разглядеть, как фигурка Темного, свернувшаяся калачиком, почти три секунды висела абсолютно неподвижно. Что-то пошло не так? Ага, щаз.
И в следующий миг гора льда словно бы взорвалась изнутри. Град ледяных осколков основательно посек людей, которые не успели отвернуться, но почти не тронул эльфов, обладавших куда лучшей реакцией, и гномов, чья кожа (как, впрочем, и мозги) обладала свойствами камня. Несколько особо неудачливых мечников, лишившись зрения, катались по полу, зажимая лица руками. Но всем зрителям моего представления стало совершенно не до них, потому что вызванный мною монстр наконец воплотился. Огромная ледяная фигура сидела, скорчившись, в центре живого круга. Я находился внутри. И мне захотелось подвигаться.
Не знаю, какое чутье подсказало мне, что голем будет повторять все мои движения, но в тот момент у меня не было никаких сомнений в правильности этого факта. Поэтому я, словно потягиваясь, развел руки (голем проделал то же самое), привстал, наконец выпрямился во весь могучий рост и…
И, конечно, впечатался головой в потолок. Росту в огромной твари было примерно десять саженей, а крышу сводили для существ несколько пониже. Кусок льда с грубо высеченной физиономией даже не треснул, а вот моей собственной голове пришлось несладко. До меня начало постепенно доходить, что долговечность голема будет определяться не в последнюю очередь моей выносливостью, ибо все повреждения ощущались в полной мере. Эльфы, притихшие было, снова начали опустошать колчаны, обрушив на меня целый град комариных укусов. Белооперенные стрелы, прошивавшие насквозь полный доспех, бессильно отскакивали от ледяной брони, которая казалась несокрушимой. Честно говоря, я был лучшего мнения об их умственных способностях, но, с другой стороны, некоторым оправданием их глупого упрямства служило непонимание происходящего, ведь магов в окружавшем меня кольце не было.
Я сказал окружавшем? Значит, я оговорился, потому что такое состояние продолжалось ровно одну секунду. Именно столько занял прыжок огромного голема. За это время я успел снести головой (которая уже начинала гудеть от такого обращения) опорную балку, замаскированную со всех сторон лепниной, после чего крыша в этом месте угрожающе треснула. А потом эльфийски удачно приземлился на целую орду гномов, которые все-таки успели дать по мне слитный залп из своих огненных трубок – ощущения далеко не из приятных. Я словно попал в огромный костер, умудрившись заработать ожоги внутри цельной глыбы льда. На броне голема, разумеется, не осталось ни единой трещинки.
Дальнейшее показалось мне даже немного скучным. В самом деле, что может быть интересного в том, чтобы под совершенно безумный хохот (в исполнении голема получалось как из колодца, если честно) гоняться за тщетно старающимися укрыться Светлыми? Ведь у них не было ни единого шанса, что отнюдь не добавляло происходящему остроты. Кто-то под самый занавес решил-таки удрать, но я, совершенно не напрягаясь, снес стену, оказался в приснопамятном зале с ожившими доспехами и, оставив на полу несколько красных пятен, вернулся в главный зал терроманта, чтобы довершить начатое. После этого оставалось только с удовольствием растоптать эльфов, успевших мне порядком поднадоесть своими стрелами. А затем я и сам не заметил, как потерял сознание…
