– Давай. Только Абрека там у ворот не напугай, застрелит еще от неожиданности… Возьми вот ключи, можешь в ресторане заночевать.
Жиган взял связку ключей, коротко, исподлобья сверкнул на меня своими узкими глазами, но ничего не сказал. Вскочил на подоконник и, не оборачиваясь больше, спрыгнул вниз. Коротко прошелестели опавшие листья винограда, прошуршали шаги, и наступила тишина. Я облегченно плюхнулась на стул, притянула к себе неоткрытую бутылку минералки, выпила ее всю – и на дрожащих ногах поплелась к раковине перемывать посуду. Все равно это пришлось бы делать завтра, а нервы опять требовали расслабления.
Я слышала, как расходились ребята: ночевать, кажется, никто не оставался, у всех в Лидо были свои женщины. Шкипер и Боцман долго стояли на пороге дома и о чем-то тихо спорили; потом уехал и Боцман. Я подождала, пока Пашка поднимется наверх, и пошла за ним.
Когда я вошла в комнату, Шкипер сидел на постели и дрессировал пальцем Филиппа, который, угрожающе подняв передние лапы, старался обороняться.
– Зачем Филю снял? – рассердилась я. – Он тебя не трогал, бабочку ловил… Отнеси назад, он уже там привык.
– Развели в доме пакость всякую… – Шкипер выбросил Филиппа в приоткрытое окно. – Сам доберется. Ты чего еще не спишь?
– С вами заснешь… Зачем тебе это понадобилось?
– А тебе?
Я непонимающе посмотрела на него. Шкипер ответил прямым, холодным взглядом и, когда я уже начала догадываться, в чем дело, в упор, жестко спросил:
– Какого черта ты с ним на кухне возилась? Много чести – сопли ему вытирать. Это же сволочь…
– Все вы сволочи хорошие! – не удержалась я. – А ты – так вообще!.. Боцман сам все сделал, так зачем тебе еще надо было?! При всех! И Лу там же была! И я!
– Лу не было, я посмотрел, – мрачно сказал Шкипер. – Она к Соньке наверх реветь побежала… Может, мне его на руках надо было вынести?
– Ну тебя в одно место… – вздохнула я. – Нельзя так с людьми. Ты так даже с Яшкой не стал бы…
– С людьми – нельзя, – согласился Шкипер. – И Яшка такого бы в жисть не устроил, хоть бы и нажрался до чертиков. А это дерьмо…
– Зачем тогда держишь при себе дерьмо?! – вскипела я.
– Мозги у него золотые, – медленно сказал Шкипер. – Я в его годы таким не был. И бабок таких не делал. Между прочим, я его особо и не держу, он свои дела ворочает, уже сейчас из Баии не вытащишь. Вот увидишь, через пару лет Жиган в Бразилии по-настоящему обоснуется. Избавлюсь от этой морды наконец.
– Как бы он от тебя раньше не избавился.
Я сама испугалась того, что у меня вырвалось, но Шкипер только кивнул, не глядя на меня, и взял сигареты. Прикуривая, невнятно сказал:
– Уж постараюсь.
Я села рядом с ним на постель, начала раздеваться. Шкипер принял участие в процессе и, прежде чем я успела отстраниться, ловко вытащил из моей прически шпильки. Узел размотался, и волосы упали мне на спину.
– Шкипер, совесть есть?! – разозлилась я. – Не буду я с распущенными космами спать, отвяжись, они мешаются! Отдай шпильки, босяк!
Но шпильки уже отправились дорогой паука Филиппа, а Шкипер заржал и опрокинул меня на постель.
Полчаса спустя, затягиваясь последней сигаретой и лениво ероша ладонью мои перепутавшиеся волосы, он лениво спросил:
– Полетим в Париж? У меня почти неделя есть.
– Опять двадцать пять… – Передо мной угрожающе замаячил призрак Кристиана Диора в «Галери Лафайет». – Можно, я останусь, а? Шкипер? Дел полно в ресторане…
– Какие дела, сезон кончился… – он негромко рассмеялся, из темноты блеснули белки его глаз. – Успокойся, детка, я тебя по магазинам таскать не буду. Захочешь – сама пойдешь и что хочешь купишь.
– За базар отвечаешь? – важно спросила я.
– Потому и жив еще, – в тон ответил он. – Ну – летим?
– За-автра? – Я, зевнув, уткнулась в подушку. Шкипер потушил сигарету и взглянул на свои светящиеся командирские часы.
– Уже сегодня. Я там домик удачно прикупил, поглядишь.
«Домиком», который Шкипер «удачно прикупил», оказался отель «Мадлен» на одноименном бульваре – массивное старое здание «утюгом», построенное еще при Тулуз-Лотреке. Стоя на тротуаре возле такси и запрокинув голову, я обалдело обозревала четыре этажа, покрытые лепниной, сверкающие окна и швейцара в дверях, похожего на генералиссимуса. После этого вида уже было трудно чему-то удивляться, и поэтому, глядя на Шкипера, по-французски что-то выясняющего у охранника, я уже не хотела спрашивать, когда он успел и это. Впрочем, его способностью к языкам восхищался еще мой Степаныч, когда был жив. Я только спросила:
– Ты случайно в президенты еще не баллотировался?
– Кесарю – кесарево, слесарю – слесарево, – отшутился он, увлекая меня сквозь стеклянные двери внутрь. – Если только где-нибудь в Колумбии переворотик замесить. Но там Жиган вперед окажется… Кстати, я президентские апартаменты специально брать не стал, чтоб тебя не пугать. Правильно?
– Молодец.
Номер, куда он меня привел, был если и не президентский, то, по крайней мере, министерский. Видимо, усмотрев что-то в выражении моего лица, Шкипер быстро сказал, что у него дела, кинул мне ключи, пообещал вернуться через два часа и смылся, не дожидаясь, пока я начну орать. Я со злости пнула ногой чемодан, плюхнулась на высоченную кровать под снежно-белым покрывалом и заревела, стараясь не запачкать тушью с ресниц гладкой дорогущей ткани. Вот правильно этот поганец говорил – слесарю слесарево… Ревела я не столько из-за непривычной обстановки, в которой чувствовала себя как микроб в операционной, сколько оттого, что в чемодане были турецкие джинсы, купленные на распродаже топики и одно сине-зеленое, переливающееся стразами платье, которое Сонька всучила мне уже в аэропорту насильно.
«Поведет в ресторан – в чем пойдешь? В джинсах?! Бери, не то обижусь навеки!»
Я представила себе, как стою посреди ресторана «Мадлен» в этом шедевре Сонькиного гардероба, переливаясь блестками и стразами и отбрасывая сине-зеленые искры на натертый паркет, – и взвыла в голос. Шкипер опять добился своего, не мытьем, так катаньем, проклятый аферист: я уже была готова брать деньги и идти покупать себе вечернее платье, туфли, чулки и все, что полагается. Я в десятый раз перебирала свои вещи, пытаясь сообразить, в чем же лучше идти в подвижнический поход по магазинам, – когда в дверь вдруг постучали. Это явно был не Шкипер, да и времени прошло очень мало. Я торопливо влезла в первые попавшиеся джинсы, забежала в ванную, кое-как умылась, натянула топик и пригласила:
– Силь ву пле!
Дверь открылась, и вошла женщина.
С одного взгляда я поняла, что эта дама или спала со Шкипером, или продолжает делать это по сей день. Я хорошо изучила его вкусы еще пять лет назад, когда всех своих девиц он рано или поздно притаскивал в ресторан «Золотое колесо», где я играла на рояле и танцевала. Шкипер любил высоких, красивых, но не изысканных, а с неуловимым налетом вульгарности, – как правило, это были рыжие или брюнетки. Именно такая особа и вошла сейчас в номер, остановившись у двери. Ей было лет двадцать пять, темные вьющиеся волосы были собраны сзади в пышный хвост, на бледном лице выделялись сильно накрашенные в стиле вамп губы, высокие, резко очерченные скулы еще больше подчеркивались чахоточными пятнами румян. Самое интересное было в том, что эта вульгарность даме шла: это был тщательно созданный стиль, а зеленый брючный костюм выгодно подчеркивал бледность кожи. Подруга графа Дракулы…
