– Белка, что делать будем? – хрипло спросил Яшка.
– Молчать и не отсвечивать! – огрызнулась она, молясь только об одном: чтобы дети не заметили, как она напугана. – Нужны мы им больно! Подержат да выкинут.
На разбитой Яшкиной физиономии отразилась высшая степень недоверия, но он промолчал. Симка сидела у стены, прижимая к себе младших, безостановочно курила, что-то озабоченно высчитывала на пальцах.
– Что ты считаешь? – спросила Белка.
– Да так… Славка нас только к ночи хватится. Пойдет к тете Маше, а она ничего не знает. Короля фиг найдешь теперь, тоже не поможет. Антрацит в Кишиневе, когда еще в Москву приедет… Совсем плохи дела.
– Ох, молчи… – сдавленно приказала Белка. И всем телом повернулась на скрип открывшейся двери.
В комнату вошел молодой цыган – тот, что сидел за рулем «Мерседеса». Белка знала его: это был Илья из Усада, последний раз они виделись на свадьбе Графа. Войдя, он протянул Белке пластиковую бутылку. Не поднимая глаз, буркнул:
– Вот, если пить захотите.
– Илья, дорогой… – Белка торопливо подошла, взяла парня за руку. – Что вы делаете? Чего Граф от нас хочет?
– Отстань, ромны. – Илья попытался освободить руку. – Ничего не бойся, Граф вас не тронет.
– Не бойся?! – завопила Белка, швыряя бутылку об пол. Брызги залили стену, ручейками побежали по полу.
– Да где твоя совесть, морэ? Ты забыл, что мой дядька твою сестру за себя взял в том году? Забыл, что мы родственники? Цыган ты или гаджо распоследний?!
– Пошла прочь! – Илье наконец удалось высвободиться. С силой оттолкнув Белку, он вылетел за порог. Хлопнула дверь. Через минуту из соседней комнаты послышались крики:
– Граф! Граф! Граф, черт тебя возьми!
– Здесь я. Чего орешь?
– Знаешь что – ну тебя к лешему! Я не могу так! Они мне родня, брат Антрацита на нашей Лизке женился, уже ребенок есть! И вообще – так не делается! Она же, дура, все равно ничего не знает, Король ей не докладывается! Хочешь, чтобы мужики из ее рода нас всех перерезали к чертям? Я с цыганами воевать не хочу, мне это ни к чему! Меня застрелят – кто семью прокормит?
– Ну и вали отсюда.
– Ну и пойду! Будь ты поумней – тоже бы ушел.
Снова яростный хлопок двери, тишина. Подойдя через несколько минут к окну, Белка увидела, как внизу крохотная фигурка Ильи пересекает квадратик двора и садится в «Мерседес». Белка быстро произвела в уме пересчет и с унынием убедилась, что в квартире осталось еще трое цыган. Справиться с ними и сбежать не удастся. Может быть, Граф одумается и согласится отпустить хотя бы детей?
– Надо плакать, чаворалэ, – прошептала она детям.
– Не буду, – зло сказал Яшка, отвернувшись к стене. Белка подумала, что парня лучше сейчас не трогать. Вздохнула и запищала тоненько, жалобно, как свисток у чайника:
– Ой, боже, боже, боже… ой, что же делается, чавалэ… ой, все цыгане с ума посходили, Граф, как тебе не стыдно только, что ты делаешь, морэ, что ты делаешь? Ой, бог тебя накажет, счастья не даст, детей не даст, мать похоронишь, жена с другим уйдет… Ой, беда, беда, горе, несчастье на наши головы…
– Замолчи! – рявкнул из-за стены голос Графа, но тут вступил мощнейший бас – Симка:
– Ой, горе, пропали наши головы!!! – взревела она так, что Яшка рядом вздрогнул и сердито почесал в ухе. – Ой, проклятье на душу, ой, помереть легче! Ой, Граф, сукин сын, я тебе все равно оторву…
Посередине обстоятельного перечисления всего того, что Симка намеревалась оторвать у Графа, дружно завыли близняшки. Четырехголосый хор заливался на всю квартиру. За дверью загрохотали шаги, в комнату, чуть не сорвав с петель дверь, влетел Граф. Лицо у него было такое, что Белка с визгом загородила собой детей… но в это время в квартиру позвонили.
Граф замер как вкопанный. Белка, едва сдерживая крик, с испугом смотрела на него. В дверном проеме появились фигуры других цыган. Как-то разом стало тихо, и Белка поняла, что этого звонка никто не ждал.
– Кто это, чавалэ? – хрипло спросил Граф.
– Не знаю… – буркнул один из цыган. – Может, Илья вернулся?
– Поди открой.
– Почему я? – цыган опустил глаза. Граф хмуро усмехнулся:
– Телята… Ладно, я сам.
Он быстро пошел к двери. Цыгане, переглянувшись, тронулись за ним. Послышались тихие голоса. Белка, которой не было видно то, что происходило в коридоре, изо всех сил тянула шею, но так и не смогла ничего разглядеть. Не вытерпев, она встала, на цыпочках подкралась к порогу… и шлепнулась на пол, сбитая с ног ворвавшимися в комнату цыганами. Они вбежали скопом, все вчетвером, и на их лицах было такое смятение, что Белка сразу же решила: «Король!»
– Вовка, мы здесь! – завопила она. Но вместо Короля в комнату вошла старуха-цыганка в длинной зеленой кофте и плотно повязанном, несмотря на жару, бахромчатом платке. Черные, с проседью косы спускались на грудь, путаясь со связкой золотых цепочек. Вжавшись в угол, Белка смотрела на нее во все глаза. Это была мать Графа, старая Стеха.
– Т…явэс бахталы, бибийо… – прошептала она. Стеха пристально посмотрела на нее. Подошла ближе. – Это ты – сестра Короля? Ты цыганка?
– Аи… Аи… Мэ – романы чай
[42]
. Я Славки Рогожина жена, это – мои дети… – Белка взяла морщинистую, коричневую руку Стехи с огромным золотым перстнем, прижала ее к губам. За ней подошли Симка и Яшка. Старуха спокойно позволила им поцеловать свою руку.
– Почему вы здесь?
– Твой сын привез нас сюда, – пробормотала Белка. Закрыла лицо ладонями, тихо заплакала. Стеха подошла к Графу. Тот смотрел в пол. Цыгане, как статуи, замерли у дверей.
– Да что мне было делать?! – вдруг взорвался Граф. – Что было делать, скажи?! Король, этот гаджо, в нашем доме был! Что они там сделали, ты сама видела!
– Да, я видела, – подтвердила старуха. – А ты – нет. Где ты был, когда гаджэ пришли в твой дом? Чем ты занимался?
– Делами! – заорал Граф, стукнув кулаком по стене так, что посыпалась штукатурка. – Делами я занимался! И сейчас, что могу, делаю!
Старуха молчала.
– Я Короля из-под земли достану, вытащу, собственные кишки жрать заставлю, клянусь! Вот этих бы я не тронул! Но Король бы пришел за сестрой, он уже завтра здесь был бы! А может, и сегодня! И зачем ты в дела мужчин лезешь? Я знаю, что я делаю, я хозяин в семье! Зачем ты здесь, кто тебя звал?!
Короткий звонкий удар. Белка испуганно открыла глаза. Стеха вытирала ладонь о кофту, ее лицо оставалось бесстрастным. Граф стоял со стиснутыми кулаками, зажмурив глаза. Губы его дрожали. Белка поспешно отвернулась. И вздрогнула, когда старая Стеха легонько толкнула ее в плечо:
– Ступайте.
