— Мне теперь неприятно смотреть на дедушку! — Якопо, передернувшись, закрыл глаза руками. — Когда он умрет, я ведь стану королем, да? — Холод этого звонкого голоса произвел на Виоланту впечатление — ей стало страшно.
— Нет, не станешь. Потому что твой отец воевал с дедушкой. Королем станет его сын. Он будет править во Дворце Ночи и в Омбре.
— Но он же еще маленький.
— Ну и что? Значит, пока за него будет править его мать. И Зяблик. "А кроме того, твой дед бессмертен, — мысленно добавила Виоланта, — и пока никому не удается это изменить. Похоже, так и не удастся".
Якопо отодвинул тарелку и побрел к Брианне. Она вьшивала рыцаря, подозрительно похожего на Козимо, хотя Брианна утверждала, что это герой старинной легенды. Хорошо, что Брианна здесь, хотя с тех пор как ночной кошмар убил ее отца, она стала еще молчаливее. Наверное, она его все-таки любила. Дочери обычно любят отцов.
— Брианна! — Якопо дернул ее за красивые волосы. — Почитай мне! Живо! А то мне скучно.
— Ты сам отлично умеешь читать. — Брианна отцепила от волос его пальцы и продолжала вышивать.
— Я позову ночной кошмар! — Якопо сорвался на визг, как всегда, когда ему не подчинялись. — Пусть он тебя сожрет, как твоего отца! Хотя его он как раз есть не стал. Он лежит там внизу во дворе, и его жрут вороны.
Брианна даже головы не подняла, но Виоланта видела, что руки у девушки дрожат. Она даже укололась иголкой.
— Якопо!
Сын повернулся к ней, и на мгновение Виоланте показалось, что его глаза умоляют мать продолжать. "Встряхни меня! Ударь меня! Накажи меня! — говорил его взгляд. — Или возьми на руки. Мне страшно. Я ненавижу этот замок. Я не хочу здесь оставаться".
Она не хотела детей. Не знала, как с ними обращаться. Но отец Козимо мечтал о внуке. Зачем ей ребенок? Ей вполне хватало борьбы с собственным изболевшимся сердцем. Если бы хоть девочка! У Перепела вот дочка. Все говорят, что он ее очень любит. Ради нее он, может быть, все же уступит и переплетет для Змееглава новую книгу. Если это правда, что Зяблик поймал его дочь. О его жене ей не хотелось думать. Может быть, она уже погибла. Зяблик жестоко обращался с пойманной добычей.
— Почитай мне! Ну почитай! — Якопо все еще стоял перед Брианной. Быстрым движением он сорвал вышивку с ее колен, так резко, что она снова укололась.
— Твой рыцарь похож на моего отца.
— Нисколько. — Брианна мельком взглянула на Виоланту.
— Похож! Почему ты не попросишь Перепела вернуть его из мертвых? Твоего отца он ведь вернул…
Раньше Брианна дала бы ему затрещину за такие слова, но смерть Козимо что-то сломала в ней. Она стала мягкой, как моллюск внутри раковины, и мягкость эта была пропитана болью. Тем не менее с ней было лучше, чем одной, и Виоланта засыпала куда спокойнее под колыбельные Брианны.
Снаружи кто-то отодвинул засов.
Что это значит? Ей пришли сказать, что Свистун все же убил Перепела? Или что Пальчик сломал его, как стольких до него? "Даже если и так, Виоланта? — Подумала она. Какая разница? Твое сердце все равно разбито вдребезги".
Это был Четвероглазый. Орфей, или Круглолицый как презрительно называл его Свистун. Виоланта так и не поняла, когда он успел втереться в доверие к ее отцу. Наверное, дело в его голосе. Голос был так же хорош, как у Перепела, но что-то в нем вызывало у Виоланты смутный ужас.
— Ваше высочество! — Гость поклонился ей так низко, что это было уже похоже на издевку.
— Что, Перепел все же дал моему отцу нужный ответ?
— Нет, к сожалению. Но он еще жив, если вы это хотели узнать. — Его глаза глядели сквозь круглые очки с самым невинным выражением. Она заказала себе подсмотренные у Орфея очки, но не носила их постоянно, как он. Иногда Виоланта предпочитала, чтобы мир расплывался перед глазами.
— Где он?
— А, вы увидели пустую клетку. Я предложил Змееглаву другое место для Перепела. Вы, вероятно, знаете о ямах, куда ваш дед бросал узников. Я уверен, что там наш благородный разбойник быстро перестанет сопротивляться требованиям вашего отца. Но перейдем к цели моего визита.
Улыбка у него была сладкая, как сироп. Что ему от нее нужно?
— Ваше высочество! — Его голос погладил Виоланту, как заячья лапка, какими Бальбулус разглаживал пергамент. — Я, как и вы, большой любитель чтения. К сожалению, библиотека замка, как мне доложили, в ужасном состоянии, но я слышал, что у вас всегда при себе несколько книг. Не могли бы вы одолжить мне одну, а еще лучше две? Я, разумеется, сделаю все возможное, чтобы отблагодарить вас.
— А моя книга? — Якопо встал перед Виолантой, скрестив руки на груди, как это любил делать его дед, пока боль в распухших руках не вынудила Змееглава отказаться от привычного жеста. — Ты мне ее так и не вернул. Ты мне должен, — он поднял детскую пухлую ладонь и посчитал на пальцах, — двенадцать серебряных монет.
Взгляд, которым Орфей смерил Якопо, не выражал ни тепла, ни нежности. Но голос оставался сладким:
— Разумеется! Хорошо, что вы мне напомнили, принц. Зайдите потом ко мне, и я отдам вам деньги и книгу. Но сейчас мне нужно поговорить с вашей матерью.
С извиняющейся улыбкой он повернулся к Виоланте.
— Так что же? — спросил он, доверительно понижая голос. — Вы одолжите мне книгу, ваше высочество? Я слышал чудеса о ваших книгах. Поверьте, я буду обращаться с ней очень бережно.
— У нее с собой только две! — Якопо показал на сундук, стоявший у кровати. — И обе о Пере…
Виоланта зажала ему рот, но Орфей уже шагнул ксундуку.
— Мне очень жаль, — сказала она, заступая ему дорогу, — но эти книги мне слишком дороги, чтобы одолжить их кому бы то ни было. Как ты, несомненно, слышал, мой отец позаботился о том, чтобы Бальбулус не мог изготовить мне новых взамен.
Орфей явно ее не слушал. Он как зачарованный смотрел на сундук.
— Вы позволите хотя бы взглянуть?
— Не давайте ему книги!
Орфей до этого, похоже, не замечал Брианну. Когда он услышал за спиной ее голос, его лицо окаменело, а пальцы сжались в кулаки.
Брианна поднялась и спокойно встретила его исполненный ненависти взгляд.
— Он делает с книгами странные вещи, — сказала она. — С книгами и словами, которые там написаны. А Перепела он ненавидит. Мой отец рассказывал, что он хотел продать его Смерти.
— Ненормальная! — пробормотал Орфей, нервно поправляя очки. — Она была у меня служанкой, как вы наверное, знаете, и попалась на воровстве. Видимо, поэтому она теперь и говорит обо мне бог знает что.
Брианна покраснела, словно ей плеснули в лицо кипятком. Виоланта встала с ней рядом.
— Брианна не способна на воровство! — сказала она. — А теперь уходите. Книги я одолжить не могу.
