Мегги уставилась на крошечный деревянный самолет.
— Ты ведь так их описывала — летательные машины?
— Но ты же был без сознания!
Он улыбнулся и приложил руку ко лбу.
— Тем не менее твои рассказы все там. Я их до сих пор слышу. Вот только про музыку я не понял, как это устроено. Знаешь, коробочка, откуда звучит музыка…
Мегги невольно улыбнулась:
— Да, радио… Нет, здесь оно не может работать… Не знаю, как тебе объяснить…
Фарид вдруг взял ее за руку.
— Мы сейчас придем, — сказал он Дориа и потащил Мегги за собой. — Волшебный Язык знает, как ты на него смотришь?
— На кого?
— На кого! — Он провел пальцем по лбу, изображая шрам Дориа. — Послушай! — сказал он, откидывая ей волосы со лба. — Пойдем со мной! Мы могли бы бродить по деревням вместе. Как тогда, когда мы с Сажеруком шли за твоими родителями. Помнишь?
Он еще спрашивает!
Мегги посмотрела через его плечо. Дориа стоял рядом с Фенолио и Элинор. Фенолио рассматривал самолет.
— Прости меня, Фарид, — сказала она, мягко снимая его руку со своего плеча, — но я хочу остаться здесь.
— Почему? — Он попытался ее поцеловать, но Мегги отвернулась, хотя глаза ее при этом наполнились слезами. "Помнишь?"
— Удачи тебе! — сказала она, целуя его в щеку. Таких красивых глаз она не видела ни у одного юноши. Но что делать — ее сердце теперь билось чаще при виде другого.
Потом
Спустя пять месяцев на одиноком хуторе, куда Черный Принц поселил когда-то Перепела, родится ребенок. Это будет мальчик, темноволосый, как отец, но с глазами матери и сестры. Он будет знать, что леса полны фей, что на столе, где лежит хоть клочок пергамента, непременно спит стеклянный человечек, что книги переписываются от руки и что знаменитый миниатюрист рисует левой рукой, потому что правая кисть у него кожаная. Он привыкнет, что на рыночной площади комедианты жонглируют огнем и разыгрывают непристойные фарсы, что женщины носят длинные платья, а городские ворота охраняет вооруженная стража.
А его тетка по имени Элинор будет рассказывать мальчику, что есть мир, где все устроено по-другому. Там нет ни фей, ни стеклянных человечков, зато есть звери, которые носят детенышей в сумке на животе, и птицы, машущие крыльями так быстро, что это звучит как жужжание шмеля. Еще там есть кареты, которые ездят без лошадей, и движущиеся картины. Элинор расскажет ему, что давным-давно ужасный злодей по имени Орфей вычитал оттуда его родителей, а потом этот Орфей бежал от его отца и Огненного Танцора в горы Севера, где, надо надеяться, и замерз. Она расскажет ему, что в том мире даже люди, облеченные высшей властью, не носят мечей, но зато там есть куда более страшное оружие (у его отца есть очень красивый меч. Он лежит в мастерской, завернутый в ткань. Мальчик иногда тайком разворачивает его и проводит пальцами по блестящему клинку). Да, Элинор будет рассказывать ему невероятные вещи об этом мире, где люди будто бы даже построили летающие кареты, но в это он веетаки не верит, хотя Дориа соорудил для его сестры крылья, на которых Мегги в самом деле пролетела от городской стены до реки.
И все же он посмеялся над ней, потому что в полетах он понимает больше, чем Мегги. Ведь по ночам у него иногда вырастают крылья, и он вместе с матерью летает по деревьям. А может быть, это ему только снится. Он видит этот сон почти каждую ночь, но все же ему хотелось бы посмотреть на летающие кареты, на зверей с сумками, на движущиеся картины и на дом, о котором так часто рассказывает Элинор, — дом, полный книг, написанных без пера и чернил и тоскующих, потому что Элинор их бросила.
— Когда-нибудь мы отправимся туда вместе, — повторяет Элинор, и Дариус всякий раз кивает.
Дариус тоже умеет рассказывать замечательные истории о коврах — самолетах и джиннах в бутылках.
— Когда-нибудь мы отправимся туда втроем, и я тебе все покажу.
А отец сажает его на колени, гладит по черным волосам и говорит, как Элинор:
— Когда-нибудь непременно. Но для этого нам нужны слова — правильные, потому что не всякие слова открывают двери между мирами, а тот, кто мог бы их написать, — ленивый старик. И, к сожалению, он становится с каждым днем все забывчивее.
А потом он рассказывает о Черном Принце и его медведе, о великане, которого непременно нужно будет навестить, и о новых фокусах, которым научился Огненный Танцор. И мальчик прочтет в глазах отца, что он счастлив здесь и совсем не томится по другому миру. Как и сестра. И мать.
И он подумает, что придется ему однажды отправиться в другой мир одному. Или с Элинор. А для этого нужно выяснить, какого старика имеет в виду отец — стариков в Омбре много. Наверное, он говорит о том, у которого два стеклянных человечка. Он сочиняет песни для комедиантов и Виоланты, которую все называют Доброй и любят куда больше, чем ее сына. Баптиста называет старика Чернильный Шелкопряд, а Мегги иногда ходит к нему в гости. Надо в следующий раз пойти с ней и спросить его о словах, открывающих двери. Потому что в том мире, судя по всему, очень интересно, гораздо интереснее, чем здесь.
Чернильный мир
Ансельмо стражник у ворот замка Омбры
Бальбулус миниатюрист в замке Омбры
Баптиста комедиант; актер; изготовитель масок
Баранья Башка см. Орфей
Барсучья нора убежище разбойников
Баста подручный Каприкорна, любитель поножовщины
Белла знахарка в богадельне Хитромысла
Белые Женщины служительницы Смерти
Бенедикта комедиантка
Богадельня больница Хитромысла во владениях Дворца Ночи; убежище для гонимых
Брианна дочь Сажерука и Роксаны; служанка Виоланты; прислуга Орфея
Бродяга разбойник
Верзила см. Сахарок
Виоланта по прозвищу Уродина: дочь Змееглава; вдова Козимо; мать Якопо
Вито солдат Виоланты
Волшебный Яык см. Мо
Гвин рогатая куница Сажерука
Гекко разбойник
Герцог Вздохов см. Жирный Герцог
Дариус бывший чтец Каприкорна; библиотекарь Элинор
Дворец Ночи замок Змееглава
Двупалый разбойник
