Утраченный вернулся
Дело в том, что я никогда всерьез не верил, что мертвые уходят в никуда.
Сол Беллоу. Хендерсон, король дождя
[16]
Было еще темно, когда Гвин разбудил Роксану. Она по-прежнему не любила куницу, но прогнать Гвина у нее не хватало духу. Слишком часто она видела его на плече у Сажерука. Иногда ей казалось, что пушистый мех еще хранит тепло его рук. С тех пор как не стало хозяина, зверек позволял Роксане себя гладить. Прежде такого не бывало. Раньше он норовил душить у нее кур. А теперь он к ним не прикасался, словно это было частью их молчаливого уговора, благодарностью за то, что она позволяла ему — и никому больше — следовать за ней, когда она шла к его хозяину. Гвин был единственным, кто знал ее тайну, кто был с ней, когда она сидела рядом с мертвецом, — час, порой два, полностью уходя в созерцание неподвижного лица.
Куница прыгнула ей на грудь. "Он вернулся", — говорила поднявшаяся дыбом шерсть Гвина, но Роксана не поняла. Она взглянула на окно, увидела, что на дворе еще ночь, и согнала зверька. Но он не унимался, шипел на нее и скребся в дверь. Роксана, конечно, подумала о патрулях, которые Зяблик любил посылать по ночам в одинокие усадьбы. В страхе она схватила нож, лежавший у нее под подушкой, и быстро натянула платье. Гвин все нетерпеливее скреб дверь когтями. Хорошо еще, что не разбудил Йехана. Мальчик спал глубоко и крепко. Гусыня тоже не подняла тревоги… странно.
Босиком, с ножом в руке, она подбежала к двери и прислушалась. Но снаружи не доносилось ни звука. Роксана осторожно отворила дверь и ступила в темноту. Ей казалось, что ночь дышит глубоко и ровно, как во сне. Звезды свисали сияющими гроздьями с небесных лоз, и усталому сердцу было больно от их красоты.
— Роксана…
Гвин промчался мимо нее.
Этого не может быть. Мертвые не возвращаются, даже если обещали. Но силуэт, выступивший из мрака, был до дрожи знакомым.
Гвин зашипел, увидев на плече хозяина другую куницу.
— Роксана…
Он произносил ее имя, словно пробовал его на языке, как лакомство, которого давно не случалось отведать.
Это был сон, один из тех снов, что снились ей почти каждую ночь, когда она видела его лицо так отчетливо, что рука сама собой тянулась к нему, а наутро пальцы еще помнили ощущение его кожи. И даже когда он обнял ее, так осторожно, словно боялся, что разучился это делать, она не пошевелилась. Ладони не верили, что в самом деле коснутся его, руки не верили, что снова обовьются вокруг него. Но глаза его видели. Уши слышали его дыхание. Кожей она чувствовала его кожу, теплую, словно в нем жил огонь после долгих дней, когда он был холоден, как лед.
Он сдержал свое обещание. И даже если он вернулся лишь во сне — это лучше, чем ничего, намного лучше.
— Роксана! Посмотри на меня. Ну посмотри же на меня!
Он взял ее лицо в ладони, погладил по щекам, вытер слезы, которые она уже привыкла чувствовать на коже при пробуждении. И только тогда она притянула его к себе, позволила себе убедиться, что обнимает не призрака. Этого не может быть. Она плакала, прижимаясь лицом к его лицу. Ей хотелось ударить его за то, что он покинул ее ради мальчишки, за все горе, которое она выстрадала из-за него, но сердце подвело ее, как и при первом его возвращении. Оно ее всегда подводило.
— Что с тобой? — Он снова ее поцеловал.
Шрамы. Они исчезли, словно Белые Женщины стерли их, прежде чем отпустить его обратно в мир живых.
Она взяла ладони Сажерука и приложила к его щекам.
— Смотри-ка! — Он удивленно провел руками по собственному лицу, как будто оно было чужое. — И правда исчезли. То-то бы Баста разозлился!
Почему они его отпустили? Кто выкупил его, как он сделал это для Фарида?
Какое ей дело? Он вернулся. Все остальное не важно, важно лишь то, что он вернулся оттуда, откуда не возвращаются. Оттуда, где остались все остальные. Ее дочь, отец ее сына, Козимо… Столько умерших. А он вернулся. Пусть даже она видела по его глазам: на этот раз он был так далеко, что часть его еще оставалась там.
— Сколько ты пробудешь на этот раз? — прошептала она.
Он ответил не сразу. Гвин терся о его шею и заглядывал в глаза, словно и он хотел получить ответ.
— Столько, сколько Смерть позволит, — сказал он наконец и положил ее руку себе на сердце.
— Что это значит? — спросила она.
Но он закрыл ей рот поцелуем.
Новая песня
Из тьмы лесов — надежды свет.
Черноволос и строен.
Князьям наделает он бед.
А бедный с ним спокоен.
Фенолио. Песни о Перепеле
Перепел вернулся. Эту весть Черному Принцу принес Дориа. Незадолго до рассвета юноша вбежал к нему в палатку, до того запыхавшись, что поначалу не мог выговорить ни слова.
— Его видела кикимора. Возле Дуплистых Деревьев, там, где целительницы хоронят своих мертвых. Она говорит, что он привел с собой и Огненного Танцора! Можно, я первым расскажу Мегги?
Невероятные вести. Слишком чудесные, чтобы быть правдой. И все же Черный Принц отправился к Дуплистым Деревьям, предварительно взяв с Дориа честное слово, что он никому ничего не скажет: ни Мегги, ни ее матери, ни Хвату, ни еще кому-нибудь из разбойников, даже родному брату, который крепко спал возле костра.
— Но Свистун, говорят, тоже об этом слышал! — сказал юноша.
— Тем хуже, — ответил Принц. — Тогда пожелай мне, чтобы я нашел его раньше, чем Свистун.
Принц скакал быстро, так что медведь, бежавший рядом, вскоре недовольно запыхтел. К чему эта спешка? Ради глупой, безумной надежды? Ну почему его сердце до сих пор не перестало надеяться на просвет в окружающей тьме? Откуда оно снова и снова черпало надежду после стольких разочарований? "У тебя сердце ребенка, Принц". Сажерук всегда ему это говорил. "Он привел с собой и Огненного Танцора". Этого не может быть. Такое бывает в песнях и в сказках, которые матери рассказывают на ночь детям, чтобы тем не страшно было засыпать в темноте…
Надежда делает человека неосторожным, это ему тоже пора было бы знать. Черный Принц заметил солдат лишь тогда, когда они уже показались из-за деревьев. Их было много. Он насчитал десять. С ними была кикимора. Веревка, на которой ее тащили, до крови натерла худую шею. Видимо, они поймали ее, чтобы она показала им дорогу к Дуплистым Деревьям. Почти никто не знал, где целительницы хоронят своих умерших. Говорили, что они нарочно выбрали место, со всех сторон окруженное густым подлеском. Но Черный Принц знал дорогу с тех пор, как помог Роксане отнести туда Сажерука.
