– Да кого вы слушаете? – вновь возмутился Тоха. – Да отберите же у нее автомат!
Девушка как ни в чем не бывало обратилась к Рощину:
– У меня патронов мало осталось – подкинете? Если по пути проблемы будут – я вам пригожусь. Стрелять умею.
Рощин, покосившись на тело Богданова, кивнул:
– Я это уже понял.
– Вы че, – даже Лысый перепугался. – Не давайте ей патроны! Не надо!!! Она же не в себе – у нее эти гады предков завалили!
– Не дам я тебе патронов, – к немалому облегчению Тохи, заявил Рощин. – Нет у нас таких. Твой автомат – мелкашка, у нас калибр посолиднее.
– Пять сорок пять нет? – уточнила Юлька.
– Сказал нет – значит, нет. Это… Антон, ты покажешь нам на карте этот институт? Ну когда мы карту найдем нормальную. И там, если окрестности хоть немного знаешь, помочь надо подобраться к городу. Сможешь?
– Не, мужики, я с вами не поеду. Я, может, и псих, но не настолько.
– А чем ты тогда заниматься будешь? В кустах сидеть всю жизнь? – хмыкнул Рощин. – Так жизнь у тебя здесь не затянется.
– Во-во! – поддержал его Синий. – До первой голодной крысы. А они, к слову, всегда голодные. И Юля тебя, дурака, уже не спасет. Она ведь с нами поедет – правда, Юля?
Девушка молча кивнула.
Тоха понял, что свалял дурака, и ситуация развивается как-то совсем уж непредсказуемо – он не успевал за ней следить. Да что говорить – он растерялся. А это с ним бывало нечасто.
И правда – не сидеть же ему здесь, в кустах, одному? Хотя почему одному – есть Лысый, Олег и Алла. Хотя, если честно, они и мизинца Юлькиного не стоят – не будь ее, эту ночь они могли не пережить.
Рощин, будто читая его мысли, обернулся к Олегу:
– А ты как? Тоже здесь остаешься?
– Я?! Я – нет. Мне домой надо.
– Это куда?
– В Днепропетровск.
– Нет там больше твоего дома. Стадия «Сев» – массированная зачистка городов. Уничтожение большей части городского населения. Выжившие в конце концов должны их покинуть или рассеяться по разным подвалам, откуда их будут выкуривать команды охотников. Да и про крыс не стоит забывать – против одиночек или мелких групп средство очень хорошее. Так что забудь.
Олег упрямо покачал головой:
– Вы не можете знать этого точно. Может, там все хорошо. Я поеду туда.
– На чем поедешь? На своих двоих?
– Ну… Тут в селе много машин брошено. С ключами надо поискать.
– До первой стаи свиной ты на ней доедешь… Давайте так: до Геническа едем вместе. Ну и дальше, пока по пути будет хоть немного. За это время подумаете и решите. А ты, Антон, что решил?
– Да думаю с вами податься. Только не до Верхнеглинска. Нечего мне там делать. В Наранске у меня родители и сестра – это по пути. Если подвезете туда, я согласен дождаться, когда вы найдете карту, и покажу на ней институт. И все подробности, что помню, тоже на карте укажу.
– Добро. Значит, я так понимаю, все решили. Синий, давай еще с часик подремлем и займемся машиной.
Тоха, присев на одеяло, ложиться не стал. Не хотелось. С одной стороны – труп загрызенного Паши, с другой – застреленный Богданов. Мухи радостно жужжат, ворона где-то рядом предвкушающее покаркивает. Какой тут сон? Тоха не слишком слабонервный, но спать не станет. Не хочет, пробудившись, увидеть, что количество трупов увеличилось. А присоединиться к ним желает еще меньше.
А вообще он к покойникам уже начал потихоньку привыкать…
Глава 12
2012 год. Декабрь.
Был полумрак. Мелкий дождь дробью стучал по лужам и по крышам домов.
Света приблизилась ко мне вплотную и произнесла:
– Мне холодно.
Я почувствовал ее теплое дыхание и сказал:
– Погрей свои руки в моих карманах.
Она сунула руку в правый карман моих брюк. Поскольку карманы были порваны, а трусов на мне не было, то она коснулась и принялась ощупывать что-то очень горячее. Потом посмотрела на меня и спросила:
– Что это?
Мне ничего не оставалось, как ответить:
– Это конец, Света.
Творчество неизвестного автора
Синий копался в машине, выдирая из радиатора кусачками для ногтей какие-то пластинки – инструмента поэффективнее не нашлось. Рощин пошел на разведку в село вместе с Олегом. Главной целью их похода был поиск клея, с помощью которого «механик» обещал залатать радиатор, и продуктов – жрать хотелось всем, а чипсы с йогуртом при этом никого не привлекали.
Алка, достав из своей сумки коробку с набором вещиц на все случаи жизни, вооружилась иголкой с ниткой и зашивала Синему порванные штаны – тот сейчас возился с грузовиком в одних трусах. Еще бы пуховик напялил сверху и противогаз – круто бы вышло. Лысый, притащив от птичника пару дряхлых досок, сооружал из них подобия крестов, тщательно выжигая непонятно откуда взявшимся увеличительным стеклом даты и фамилии. Юлька, засев в кустах у дороги, следила за окрестностями. Патронов у нее не прибавилось, но зато придурковатый и невероятно наивный Рощин выдал ей две гранаты.
Это не радовало.
Лишь Тоха предавался безделью – все были при делах. Но его это не смущало – каждый делает то, что у него хорошо получается. Синий умеет чинить машины, а Тоха умеет бездельничать. Все нормально.
Лысый, задумчиво наморщив лоб, вдруг поинтересовался:
– Тоха – а как правильно писать: «сдох» или «здох»?
– Эй! Ты че там такое сочиняешь интересное?
– Да ниче. Паше вон написал: «Был круто здоров, но его убила крыса», – а этому пишу: «Здох как пидор – деваха вальнула». Правильно будет?
– Я все понимаю, но покойников положено хоть немного уважать. Хорошо бы, чтобы это никто не прочитал – от такой эпитафии можно тихо офонареть.
– От чего?! Че ты сказал за слово?!
– Ну от надписи на могиле. Не надо было тебе ни фига выдумывать – «Паша» и «Богданов» норм бы было.
– Не, ну так не катит – я ж ведь хотел, чтобы все как у людей было.
– Тогда сходи венки еще сплети, и цветы посади, и про музыкантов не забудь. Успокойся.
– А может, по пивку тяпнем – типа помянем.
– Не хочу.
– Пива не хочешь?! – невероятно поразился Лысый.
– Именно так.
– А чего?
– Вот пристал. У тебя мозги хоть какие-нибудь есть?! Спинной мозг тоже сойдет – на такую задачу его вычислительной мощности хватит. Ты прикинул, что вокруг происходит?! Нам ночью придется через весь этот карнавал ехать. У нас всего пара мужиков серьезных с путевыми волынами – Юльку я не считаю за бойца. Стрелять она, может, и умеет, но вот в голове ее не пойми что. Если нарвемся – хана нам. А если не нарвемся… У меня там родители и сестра… Я не знаю, что с ними… Я даже думать боюсь про это…
