– Разрешаете попытаться?
– Ну, попытайтесь… – сказал Родион, откровенно раздевая ее
взглядом.
К опасности он относился со всей серьезностью, но у нее явно
ничего не было в рукаве. Ничегошеньки. Иначе не заявилась бы домой, пытаясь
оказать чисто психологическое давление. Не настолько они там глупы. При
малейшей зацепке потащили бы к себе. Значит, нет зацепок. Может, рассчитывает,
что он кинется убивать Эдуарда Петровича? Оно бы неплохо, но все его показания
ни черта не стоят. Будем держаться прежней линии: подвозил Ирину. Фамилии она
не называла (Усачев ее, кстати, не упоминал в разговоре, так что, если и
записал на потайной магнитофон, с этой стороны Родиона уличить невозможно).
Подвозил. Трахнул. По пьянке пожаловался на жену. Ирина обещала помочь, ей это
ничегошеньки не стоило. И в «приюте» трахал. Но убивать не убивал, не докажете…
А будь у вас малейшие подозрения насчет того мусорка, давно бы наручниками под
носом трясли…
– Знаете, для чего я к вам приставила хвост? – спросила
Даша безмятежно. – Чтобы посмотреть, что вы будете делать. Вы почти тут же
от него смылись…
– Да?
– Да. Вы почти сразу же исчезли из ресторана, с поминок.
– Не хотел сидеть с этими рожами. Предпочитал провести время
с Соней.
– Да, конечно, – кивнула Даша. – Знаете, что вас
объединяет с Ириной Викентьевной Вершиной? Точнее, объединяло? И вы, и она
после насильственной смерти ее мужа и вашей жены, в обоих случаях носивших
характер заказного убийства, сохраняли полнейшую беспечность…
– Ах, вот что, – сказал он. – Новую статью в
Уголовный кодекс ввели – предосудительная беспечность?
– Родион Петрович, не бывает идеальных преступлений. Бывают
нераскрытые… до поры.
– Интересно, – сказал он. – Вы прелесть, Дашенька.
Расскажите еще что-нибудь интересное? У вас так здорово получается.
«А не убить ли ее? – подумал он с деловой
холодностью. – При себе нет пистолета, но Робин Гуду пора и попробовать,
как это делается голыми руками…»
Нет, нельзя пока что. Дело даже не в том, что она обучена
приемам. Дни сейчас теплые, но вечера холодные. Предположим, от УВД до его дома
минут семь ходу, но не шла же она пешком в куцей юбочке и кофточке, под которой
нет даже лифчика? Без плаща, без куртки? Не та пора. Значит, ее ждет машина. А
может, и микрофончик где-то на ней присобачен… Нет, так просто не подловите. И
Эдуарда трогать не буду, он не опасен, а Виталик тем более…
– Приятно было посидеть. – Она встала. – А
пообщаться – еще приятнее.
– Извините, если чем обидел, – говорил он, провожая
рыжую стерву в прихожую. – Но право слово, вы так хороши в этом наряде,
что и святой не удержится… Если я вас сейчас хлопну пониже талии, это будет
считаться оскорблением сотрудника милиции при исполнении?
– Нет, – сказала Даша, не оборачиваясь. – Но руку
в запястье я вам вывихну.
– Почему не сломаете?
– Потому что перелом был бы неадекватным ответом. Сие уже
подсудно. А насчет вывиха нужно еще доказать, что это я постаралась… – Она
распахнула дверь. – Всего хорошего, Родион Петрович, до встречи…
– Всегда к вашим услугам.
Он стоял на площадке, прислушиваясь. В самом деле, внизу
заработал мотор легковушки, она медленно отъехала от подъезда. Родион мысленно
поздравил себя за предусмотрительность и трезвый расчет.
Соседская дверь распахнулась. Сосед с оглядочкой выбрался на
площадку, перегнулся через перила, глянул вниз, обернулся к Родиону:
– Ушла?
– Ага, – сказал Родион.
– Слышь, братила… – Сосед, дыша пивом, нагнулся к его
уху. – Ты ко мне, как человек, – я к тебе аналогично… Сегодня с обеда
тихари крутились по подъезду. Ко мне тоже заходили.
– И что? – хладнокровно спросил Родион.
– Насчет тебя упражнялись. Когда приходишь, да когда
уходишь, да кто к тебе ходит, да что я видел… Ничего я не видел, понял? Так ему
и говорю – в натуре, сосед сплошной интеллигент, по досточке ходит, то в
консерваторию, то Бетховена читать…
– Ты смотри, не перестарайся там, – сказал Родион
мрачно.
– Не, я так, для красного словца… Чего меня учить? Сосед у
меня приличный, говорю, ничего за ним не замечал отроду, и вообще я его вижу
раз в сто лет… – Положительно, он таращился на Родиона с нескрываемым
уважением. – Тебя спросить можно?
– Ну?
– Ты эту кошку, – он кивнул в сторону лестницы, –
частным образом трахаешь или она приходила дознавашки снимать?
– Да пристает с вопросиками… – сказал Родион солидно. –
И то ей знать надо, и это, любопытная до ужаса…
– Значит, не трахаешь?
– Я бы трахнул, братила, – сказал Родион с
приличествующей, по его мнению, в такой ситуации гнусной ухмылкой. – Так
не дает…
– Ты смотри, поаккуратней с ней… Знаешь, кто это? Дашка по
кличке Рыжая, замначальника городской уголовки. Опасная, блядь, гремучая змея,
к ней подходить надо в скафандре или сразу бежать за темные леса… Прикинь. Двух
моих кентов, сука рыжая, запечатала на строгий, а ребята, я тебе скажу, были по
жизни крутые и хвосты рубить умели… Ты с ней поберегись. Не давай вцепиться.
Если и есть звезда с зубами, так это Дашка…
– Учту, – сказал Родион.
– Я тебя, в натуре, предупредил, прикинь… Как сосед
соседа. – Похоже, ему очень хотелось подольше похвастать собственным
благородством и лихостью. – Ты мне вовремя слово кинул, я и подчистил все
шероховатости, теперь я тебе кидаю…
– Спасибо, – сказал Родион. Вспомнил Сонины уроки и
поправился: – Благодарю. Извини, некогда…
– Пивка не хочешь?
– Да нет, некогда…
Заперев дверь, он добросовестно напряг память. Пожалуй, и
правда что-то такое слышал. Эта фамилия – Шевчук – в свое время в разговоре
всплывала… Вадик? Лика? Зойка?
Зойка. И ее неизвестно от кого унаследованная страсть к
криминальному чтиву. Вот оно…
Родион почти бегом направился в Зойкину комнату. Никогда в
жизни не лазил в ее шкафчик, но теперь не до отцовской деликатности. Две
пятитысячных бумажки, помада, начатая пачка «Кэмела» – ах ты соплюшка… –
старенький плюшевый медведь с приколотым на груди значком «50 лет в КПСС»
(регалия Раскатникова-деда), русское издание «Плейбоя»… нуда, вот она, толстенная
папка с вырезками.
Довольно быстро Родион отыскал нужное – дюжину вырезок из
шантарских газет, соединенных чуть поржавевшей скрепочкой. И в лихорадочном
темпе пробежал глазами.
Вот оно, полузабытое: прошлогодняя история с сексуальным
маньяком, сатанистами и убийством представителя президента, потрясшая не только
Шантарск, но и столицу – не в смысле эмоций, а в смысле оргвыводов и
результатов. Дарья Андреевна Шевчук, капитан уголовного розыска… блестяще
завершенное расследование… боевой орден, врученный лично президентом…
повышение… сыщик божьей милостью… награда от французского правительства…
