Нет, ему такое безусловно не подходило – в одиночку не
провернешь, нечего и думать, да и не обойтись без крови. Он как-то проходил
мимо обменного пункта на Ленина и видел, что охранник там щеголял с коротеньким
АКСУ. И автомат, уж конечно, заряжен. Значит, ковбойские штучки отпадают. Что
же тогда?
Он нажал на тормоз, остановился метрах в двадцати от шеренги
однотипных ларьков, оглянулся. Было еще достаточно светло, и он разглядел, что
не ошибся. Происходящее имело нехорошую странность.
Девушку с длинными пепельно-русыми волосами тащил за руку к
вишневой «девятке» коротко стриженый молодец из ненавистных Кожаных, а еще
двое, сидевшие в машине, высунувшись, подбадривали компатриота свистом и
криками. Девчонка, в джинсах и распахнутой алой куртке, отчаянно отбивалась,
так, что с первого взгляда было видно – ни игрой, ни кокетством тут не пахнет.
Свободной рукой колотила парня по спине, но с тем же успехом могла стучать по
рельсу. Силы были заведомо неравны, и от распахнутой задней дверцы ее отделяло
уже метров десять.
По совести признаться, в другое время он побыстрее проехал
бы мимо. Одному богу известно, что там могло оказаться у них в карманах. Однако
темпераментный осетин, с которым Родион только что вполне дружелюбно расстался
у гостиницы, чтобы никогда больше наверняка не встретиться, заронил в душу,
чтоб его черти взяли, то ли отвагу, то ли горячее стремление кому-то что-то
доказать. Родион и сам не понял толком, что за импульс заставил его, не
заглушив мотора, выскочить из машины с монтиркой наперевес.
Вокруг было тихо и пустынно – только две машины и шеренга
забранных стальными решетками ларьков. «Шлепнут и фамилии не спросят», –
пронеслось в голове у Родиона, в коленках почувствовалась неприятная вялость,
но отступать было поздно. В три прыжка преодолев разделявшее их расстояние, он
вторгся в происходящее, как чертик из коробочки, остановился совсем рядом,
перекинул монтирку в левую руку, а правую с самым многозначительным видом сунул
за отворот кожанки, рявкнул:
– Стоять!
Действующие лица так и замерли. Те, что в машине, видел он
краешком глаза, перестали махать руками и смотрели скорее озадаченно. Это приободрило
Родиона, и он, сторожа каждое движение парня, не вынимая руки из-под куртки,
приказал:
– Ну-ка, отпустил живенько!
Кожаный с оторопелым видом разжал пальцы. Девчонка,
освободившись, осталась стоять, словно соляной столб. Сердито оправила задравшийся
чуть ли не до локтя рукав красной курточки. Немая сцена продолжалась, и Родион
чем дальше, тем больше убеждался, что смелость и в самом деле города
берет, – шло время, но никто не вытаскивал оружия, на лицах осталось
прежнее удивление.
– Иди в машину! – мягко сказал он девчонке. –
Довезу, куда надо.
– Эй, ты откуда упал? – скорее озадаченно, чем
агрессивно пробурчал похититель.
– Избавитель пришел, как в кино, – громко сказал тот,
что сидел за рулем. – Э, мужик, а ну-ка врежь ему промеж глаз, чтобы не
хватал невинных девочек…
Он и сидевший рядом заржали. Что-то тут не складывалось…
– Иди в машину, не бойся, – сказал Родион
громче. – Живо.
Девчонка, подбоченясь, шагнула к нему. Распущенные волосы
падали ей на лицо и Родион не смог его толком рассмотреть – но запашок
спиртного почувствовал сразу.
– А ты кто такой, чтобы я к тебе в машину садилась? –
предельно агрессивно напустилась она на Родиона. – Ты, вообще, что себе
тут воображаешь?
– Говорят тебе, избавитель нашелся! – жизнерадостно
заорал сидевший за рулем. – Счас спасать будет. Мужик, врежь ему, врежь
железякой, чтоб не наглел!
Теперь заржали все трое. Девчонка смерила Родиона взглядом,
хмельно рассмеялась, повернулась и направилась к «девятке». Энергично распахнув
дверцу, плюхнулась на сиденье и сказала:
– Ладно, Вить, поехали, ну его, крестьянина…
– Ну вот, а ломалась, мужика перепугала… Куплю я тебе
ликеру, я ж не виноват, что его тут нету…
Тот, что тащил девчонку в машину, преспокойно уселся с ней
рядом, по-хозяйски обхватил за плечи, и машина тронулась, мелькнули
ухмыляющиеся физиономии. Девчонка вдобавок показала Родиону язык. Еще несколько
секунд – и их уже не было, машина исчезла за поворотом. Тогда только до него
дошло, каким клоуном он предстал. Воровато оглянулся, ожидая взрыва издевательского
хохота, но некому было смеяться, кроме продавцов в ларьках, а их за решетками и
частоколом бутылок было и не разглядеть.
Родион тихонечко вернулся к машине, как оплеванный. Сел за
руль и не сразу нашарил ногой педаль сцепления – щеки форменным образом пылали.
Избавитель, мать твою, святой Георгий на лихом коне. Как там, говорил осетин, у
них зовется святой Георгий? Ага, Уастырджи. Вот уж точно – отменный из тебя
Уастырджи…
Вырулил в крайний левый ряд. Промышляя частным извозом,
пусть и эпизодически, набираешься кое-какого опыта. На пассажиров в этом районе
особо рассчитывать не приходилось – в цирке сегодня ничего, улица пуста. А
видневшийся впереди китайский ресторан «Хуанхэ» – замысловатые плетения
разноцветных электрических лампочек на крыше, светящиеся красно-золотые
иероглифы – клиентуру частным извозчикам практически не поставлял: народ туда
ездил, как правило, богатенький, прибывал на своих машинах, на них же и
разъезжался. Ловить нечего, можно проскочить длиннющий участок на скорости, а
там и домой, что ли, нет сегодня настроения…
В сгущавшихся сумерках длинный белый плащ он заметил издали.
Женщина, выскочившая на проезжую часть, отчаянно махала рукой. «Нет уж, –
подумал он неприязненно и не подумав притормозить. – Еще раз нарваться на
идиллическую сцену семейной ссоры? Вторично предстать шутом? Увольте…»
Правда, подъехав ближе, он начал думать, что ошибся.
Площадка вокруг ресторана была ярко освещена. У затейливого навеса над парадным
входом – рядок иномарок. На автобусной остановке, на стоявшей под открытым
небом лавочке без спинки скорчился здоровенный мужик в черном плаще, кроме него
и женщины, никого поблизости нет. Пожалуй, все-таки клиенты, у таких и зеленые
водятся, так что извольте напялить на рожу профессиональную улыбочку… Но если
не по дороге – пусть катятся вместе с зелеными…
Остановился на скорости, под визг тормозов, по инерции
машина проскочила мимо лавочки метров на пятнадцать. Женщина в белом плаще тут
же кинулась к нему, словно боялась, что он передумает и нажмет на газ. Отчаянно
стучали высокие каблуки, развевались полы длинного, чуть ли не до земли, плаща.
Родион сидел, не без удовольствия глядя на нее в зеркальце заднего вида, –
пусть побегает хоть раз в жизни, если есть такая необходимость…
Она перешла на быстрый шаг, видимо, убедившись, что машина
отъезжать не собирается. Под плащом, теперь он видел, на ней было коротенькое
платье, то ли черное, то ли темно-вишневое, по плечам рассыпалась волна темных
волос. «Симпатичная, стерва, – оценил он, – э т и ж себе кикимор не
выбирают…» И, закурив, неторопливо завертел ручку, опуская стекло.
