Похоже, что-то ее беспокоило – легонько ерзала, бросая на
него загадочные взгляды.
– Случилось что-нибудь?
– Родик, ты как ко мне относишься?
– С родственной симпатией.
– Только-то?
– А тебе мало? – Он позволил себе откровенно мужской
взгляд, чтобы сделать ей приятное.
– Я думала, ты меня любишь…
– Что надо-то, родственница? Опять бананы перевезти?
– Ну, почти… Ты завтра что делаешь?
– Да ничего, в общем.
– Родик, милый…
– Что делать? – спросил он весело. – Если никого
убивать не надо – к твоим услугам. Вот насчет убийства, извини, ничем не могу
поспособствовать…
– У меня все парни за товаром в Манск уехали, а в киоске на
«Поле чудес» сидит новенькая, совсем соплюшка. В деньгах и ценах путается,
боится всего, в каждом прохожем ей бандит мерещится… Посиди с ней до обеда, а?
Как в тот раз… Чем хочешь отслужу…
– Чем хочу? – ухмыльнулся он.
– Ну, Родик, ты же моя детская любовь…
И опустила ресницы, чертенок, изображая стыдливую
невинность.
Насчет детской любви она, конечно, врала самым беспардонным
образом, но тогда, в третьеразрядном польском отельчике пять лет назад, был
момент, когда ему достаточно было сделать шаг навстречу – и оказаться с ней в
постели. Родион этого шага не сделал – сам толком не знал, почему, то ли она,
двадцатилетняя, выглядела очень уж юной, то ли побоялся сложностей, которые
могли воспоследовать после возвращения на родину, тогда еще звавшуюся СССР… И
потихонечку жалел иногда – после того, как с Ликой все пошло наперекосяк.
Многие согласятся, что женушка-фермерша гораздо предпочтительнее, нежели
утонченная леди – в том случае, когда сам ты на лорда никак не тянешь…
– Выручишь? – с надеждой уставилась Маришка.
– Посидеть просто?
– Ага. Ты разрешения на газовик так и не взял?
– Да зачем он мне? («Особенно теперь» – мысленно добавил
он.) Что, неприятности какие-то ожидаются?
– Не должно бы. Черные налоги все аккуратно уплачены, но
сейчас беспредельной молодежи развелось немерено. Хорошо еще, пугливые,
рявкнешь на них, ствол предъявишь – только пятки засверкают. Но если соплюшка
будет одна сидеть, насмерть перепугается в случае чего… Это так, чисто
теоретическая опасность, – заторопилась она, боясь, что Родион вдруг
передумает. – Шпана сейчас в основном вокруг азиатов вертится, на «Поле
чудес» казахов с киргизами полно, их главным образом и чистят.
Родион насторожился, но не подал виду. С беззаботной
ухмылкой спросил:
– Есть что чистить?
– А то. Иначе и не охотились бы. Они там поблизости, в домах
вокруг рынка, снимают комнаты, вот их вечерком и прихватывают по дороге, а то и
на квартиры налетают. На той неделе один косоглазик прилюдно плакался –
собрался у нас в Шантарске машину покупать, да нарвался на каких-то ухарей, на
детский велосипедик не хватит теперь…
– Не нашли ухарей?
– Где ты их найдешь? Сразу не поймали – дело дохлое, –
весьма авторитетным тоном сказала Маришка. – Ко мне один сержантик из
ОМОНа клеился, часа два сидел в конторе и порассказывал… Не возьмешь с поличным
– потом ничего и не докажешь. И потом, половина этих азиатов живет на птичьих
правах, без должной регистрации, эти вообще по милициям бегать не станут. А
мафии своей у них пока что нет – это ж сплошь и рядом тамошние интеллигенты с
дипломами, которым туго пришлось, не умеют они мафию соорудить. У меня рядом с
ларьком один торгует, так он и вовсе майор танковых войск. Бывший. В Киргизии
сейчас армия самую чуточку побольше, чем в Монако, вот его и сократили, а
родственников деревенских нет, и хоть ты помирай. Жаукеном зовут. Ну, ему-то
получше – каратэ знает, от шпаны кое-как отмахивается. А другим тяжеленько
приходится…
Все это настолько совпадало с услышанным от уголовничка, что
Родион ощутил прилив веселой дерзости.
– Конечно, какие проблемы, Маришка, – сказал он. –
Оформим по-родственному, посижу, сколько надо…
– Родик, я тебя обожаю! – Маришка вскочила и звонко его
расцеловала. Макс открыл один глаз, но, видя, что она опять уселась и никакой
потасовки в комнате не происходит, задремал, не меняя позы.
– В особенности если соплюшка твоя симпатичная…
– Э, вот это ты брось! Совсем дите.
– Я ж шутейно…
– Кто вас знает, ловеласов…
– Это ты зря, – сказал Родион. – Я – верный
супруг, знаешь ли.
– Ох ты, верный супруг… – сказала она с непонятной
интонацией и посмотрела как-то странно. – Все вы верные… Я вот намедни
друга сердечного выгнала.
– Костика?
– Ну. Кого ж еще? Пить начал, как слон, деньги тянул
пылесосом, а главное, подловила, когда он Любашку в уголке прижимал.
Бухгалтершу мою помнишь? В общем, осталась я сейчас без крепкого мужского плеча
– но, честное слово, пока как-то и не грущу, некогда…
– Мариш…
– Аюшки?
– Тебе деньги нужны?
– А кому ж они не нужны?
– Я имею в виду инвестиции, – сказал Родион. –
Понимаешь ли, у меня сейчас наклевывается один бизнес. Миллиончиков на
несколько. А куда мне их потом девать, совершенно не представляю. На хозяйство
вроде бы и так хватает, а вот ежели по примеру серьезных людей в дело вложить…
Может, и выйдет толк.
– Всегда пожалуйста, – сказала она оживленно. –
Громадной прибыли я тебе не обещаю, но получится выгоднее, чем в сберкассе
держать или закупать баксы. Тебе подробненько рассказать насчет оборотов и
процентов?
– Да нет, зачем? – пожал он плечами. – Не обманешь
родственника, я думаю? Вот и ладушки.
Она восприняла его слова совершенно спокойно, даже и не
подумала удивиться – конечно, привыкла, что все вокруг нее вечно занимаются
какими-то бизнесами, вот Лика – другое дело, с той придется замотивировать
особо изощренно, такую легенду выдумать, чтобы и тени сомнения не ворохнулось…
– А когда деньги будут? – спросила она насквозь деловым
тоном. – Если бы точно знать, можно сразу прикинуть, пустить их в Манск
или на Алма-Ату нацелиться…
– Через недельку, я думаю, – сказал Родион уверенно. И
выругал себя: не стоит делить шкуру неубитого медведя, плохая примета…
– Не знаю точно, – торопливо поправился он. –
Рассчитываю через неделю, а там – как бог пошлет. Дело такое, сама понимаешь…
– А как же, – согласилась она самым беззаботным
тоном. – Так оно всегда и бывает, хорошо, если из десяти сделок одна
проходит… А где у тебя наколки, если не секрет?
Он помялся и с таинственным видом поведал:
