– Встать! – скомандовал он, останавливаясь метрах в
пяти. – И не дергаться мне, при малейшем движении стреляю! Брось оружие! В
сторону брось!
Они поднялись, двигаясь медленно, плавно, словно в
замедленном действии пустили кинопленку. Тот, что держал автомат, торопливо
отшвырнул его в сторону и зачастил:
– Да он незаряженный, начальник! Мы шли, а он тут валялся…
Родион повел стволом:
– Отойти! В шеренгу! Руки за голову!
Они послушно выполнили команду, только «автоматчик» ныл не
переставая:
– Мы шли, а он у гаражей валялся, бля буду, начальник…
– А ну, живо отсюда! – рявкнул Родион. – Ваше
счастье, что мы сегодня цыган пасем, некогда… Живо!
И опустил пистолет.
– Начальник, он точно тут валялся…
– Живо сделали ноги! – прикрикнул он. – Еще раз
попадетесь…
Они всей кучей рванули в противоположную сторону, меж двумя
длинными рядами гаражей – только пятки засверкали. Топот вмиг утих вдали. Вряд
ли у них было время думать и как следует анализировать, опомнятся километра
через два… Борясь с идиотским смехом, Родион поднял автомат, выщелкнул магазин
и завернул оружие в куртку. Побежал к машине, придерживая у груди тяжелый сверток,
не чувствуя холода. «Вот это жизнь! – назойливо крутилось в голове. –
Вот это жизнь…»
Он выехал из городка, никем не остановленный. Перед самым
Шантарском притормозил на обочине, съехал с шоссе и по ровному лугу подъехал к
редкому сосновому лесочку, чтобы, не откладывая в долгий ящик, обозреть добычу.
В пакете оказалось что-то около полутора миллионов – если
приплюсовать к киргизским денежкам, неплохо для дебюта… А вот автомат оказался
безобиднейшим учебным пособием с просверленным казенником и наполовину
спиленным бойком, использовать его можно было лишь в качестве дубины. Однако
товарный вид оружие имело, выглядело довольно внушительно. Подумав немного,
Родион уложил его в багажник – неизвестно, когда может пригодиться… Во-первых,
уголовная ответственность за владение этаким «оружием» наверняка не
предусмотрена, а во-вторых, как-то глупо его в панике выбрасывать, если на
поясе у тебя висит заряженный боевой пистолет, за который уж точно полагается
срок…
Черт… Он только сейчас сообразил, раньше над такими
проблемами и не задумывался. На постах ГАИ и просто посреди дороги теперь
сплошь и рядом обыскивают не только машины, но и водителей, вот будет номер…
Обидно было бы провалиться так глупо.
Достав перочинный ножик, он возился минут десять. Первую
буханку по недостатку опыта испортил, а вот во вторую надежно спрятал пистолет,
тщательно выковыряв мякиш сквозь большую дырку в боку. Положил буханку на
переднее сиденье, на подстеленную старую газетку, так, чтобы дырка оказалась
внизу. Нет, не станут ею интересоваться, тут не тюрьма, где вроде бы полагается
каждую булочку на ломтики резать. А на будущее надо покупать хлеб в караваях,
тот, что отчего-то именуется «казачьим» – если вырезать дырку снизу, прекрасно
войдет. Вот уж точно, опыт приходит в бою… Или придумать что-то другое, еще
надежнее. Столько предстоит обдумать – голова кругом. Нет, но какая жизнь…
Въехав в город, он вдруг свернул вправо – подстегиваемый
неким азартом, решил проехать мимо райотдела. Там у высокого крыльца стоял
одинокий «уазик», и никакой суеты не наблюдалось. Ну конечно, кто станет ради
очередного самым нахальным образом ограбленного коробейника поднимать
спецназовцев из РУОПа с белой рысью на рукаве… Интересно, заявил потомок
Чингисхана, или нет?
Тьфу ты… Он послушно затормозил по взмаху полосатого жезла.
Нельзя сказать, что сердце моментально ушло в пятки, но некоторый душевный
дискомфорт воспоследовал. Однако тут же прикинул здраво: оба милиционера без
белых портупей и нагрудных знаков, явно ловят попутку после конца рабочего дня…
– Мимо торгового центра проезжать будете?
– Ага, – сказал Родион. – На заднее садитесь, а то
у меня хлеб на переднем…
Они устроились на заднем сиденье – два лейтенанта, один
совсем молодой, другой постарше Родиона, лица угрюмые, усталые.
– С работы? – спросил он.
– Ну.
– Я тоже, – сказал он, хохоча про себя от великолепной
двусмысленности, таившейся в этой реплике, о чем лейтенанты, естественно, и не
подозревали. – Пахал, как папа Карло…
Лейтенант постарше что-то неразборчивое промычал из вежливости.
Какой-то мелкий бес так и тянул Родиона за язык, он, прокашлявшись, спросил
равнодушным тоном:
– Много работы?
– Выше крыши, – сказал лейтенант постарше. – А
зарплату опять задерживают.
– Что, и у вас? – искренне удивился Родион.
– А что мы, особые? – хмыкнул лейтенант
помоложе. – Наша служба и опасна, и трудна, а зарплата-то как будто не
видна…
Лейтенант постарше, должно быть, свято соблюдавший честь
мундира перед посторонним, неодобрительно покосился на младшего напарника, и
тот смущенно умолк.
– У нас последний месяц вообще не платили, – сказал
Родион чистую правду.
– Это где?
– На «Шантармаше».
Лейтенант постарше немного оживился:
– Ну да… У меня жена на «Шантармаше» работает. Наслышан.
Слушай, это правда, что вас вообще закрывать собираются?
– Да ходят такие слухи, – сказал Родион. – Толком
никто не знает. Глядишь, и закроют…
…Проезжая мимо ресторана «Хуанхэ», он машинально
притормозил, но скамейка у остановки, разумеется, была пуста, никто на ней не
валялся, и женщины в белом плаще нигде не было видно…
С тайниками никаких проблем не было – и автомат, и миллионы
в пластиковом пакете он оставил в гараже, куда Лика никогда не заглядывала, а
ключи имелись только у него. Ну а пистолет, конечно, взял с собой – не мог с
ним расстаться.
Глава 11
Пещера благородного разбойника
Помимо всех прочих достоинств, у импортных телевизоров есть
и такое: они чертовски легкие по сравнению с отечественными ящиками,
выполненными словно бы из листовой стали.
Правда, габариты остаются габаритами, тут уж ничего не
попишешь. Родион с Вадиком Самсоновым, ухватившись с двух сторон за вырезанные
в плотном картоне ручки-отверстия, волокли огромный ящик на девятый этаж – в
лифт он не вошел, российские лифты, даже в домах новейшей постройки, но рядовой
серии, на такие предметы не рассчитаны. Было не то чтобы тяжело, но неудобно.
Раза три останавливались и, малость передохнув, менялись местами.
– В общем, официальный любовник ничем от официального мужа
не отличается, – пропыхтел циничный человек Самсонов. – По дому так
же помогать приходится, что неутешительно… Мы где?
– На шестом вроде бы, – сказал Родион. – К
сожалению.
