Взрыв громыхнул в тесном дворе, когда Родион выбегал на
улицу. «Могло быть громче», – чуть разочарованно подумал он, не
останавливаясь.
Глава 16
Дебютант в расстройстве чувств
Открывать дверь на звонок выскочила Зоя – Родион так и
рассчитывал, что она отреагирует, сам он сидел в своей комнате над разобранным
на газетке пистолетом, священнодействовал, право слово…
– Кто там? – окликнул он лениво, приоткрыв дверь.
– Пап! – равнодушным тоном откликнулось чадушко. –
Тут к тебе милиция пришла!
Его словно электрическим током прошило, ладони вмиг вспотели
– противно, липко. В коридоре уже слышались деликатно приглушенные, но
неотвратимые шаги, направлявшиеся прямехонько к его двери, – видимо, Зойка
указала, куда следует идти.
В голове крутилась всякая белиберда, застигнутый врасплох,
он тщетно пытался собрать мысли в некое подобие трезвого расчета. И
ничегошеньки не получалось, страх был слишком жарким, парализующим. Киоск?!
Поджог?! Узнали об услуге, которую он собирался оказать Ирине? Стоп, вот это
уже законченная паранойя, соберись ты, мразь…
«Не хватило Робин Гуду должной твердости, – отметил он
с вялым презрением к себе, – задрожали поджил очки, едва застучали
подкованные сапоги шерифа ноттингемского…»
Да опомнись ты!
Содрогнувшись от брезгливости к собственной панике – словно
въехал рукой в чужую соплю на перилах, полное впечатление, он все же нашел силы
шагнуть к столу, панически, затравленно оглядевшись, схватил толстую,
многостраничную газету и бросил ее поверх разобранного пистолета, масленки и
отверточек, кусков ваты и протирки.
Выпрямился, с ужасом ощущая, что лицо кривится в жалкой,
искательной улыбочке. Страх не исчез – просто, пропитав все тело, угнездился,
словно распространившая метастазы раковая опухоль.
Вошел милиционер – в единственном числе, сообразил Родион
закоулочком трезвого сознания. Не милиция, а один-единственный капитан чуть ли
не предпенсионного возраста, седоватый, с усталым и угрюмым лицом
наработавшегося за страду крестьянина. Вроде бы и маловато звездочек для столь
преклонных лет…
Вошедший не выхватывал оружия, не тряс под носом страшными
казенными бумагами – осклабился вполне вежливо и даже чуть смущенно, – но
Родион все еще торчал посреди комнатки онемевшей статуей.
– Вы – Раскатников? Родион Петрович? – спросил
нежданный визитер нейтрально-вежливо.
Родион кивнул, пребывая в смятении. В горле пересохло,
ладони оставались липкими, по спине под рубашкой поползли теплые капли, словно
в комнате вдруг стало невероятно жарко.
Наконец прорезался голос:
– А чем, простите, могу…
– Капитан Бакаев, ваш участковый, – произнес милиционер
словно бы отработанно. – Мы с вами и не встречались, наверно? Я тут года
три, а вашу квартиру не помню… Впрочем, если вы, как я смотрю, человек
приличный, то и ничего удивительного, что не встречались…
– Да… – протянул Родион, сам не понимая, что этим хочет
сказать. – Конечно… Да… Вы садитесь.
Капитан грузно опустился на стул. Его локоть лег аккурат на
уголок газеты – и, должно быть, наткнулся на одну из деталек, потому что
капитан непроизвольно переместил руку, не глянув.
Родион опустился – почти упал – на второй стул. Из-за
движения руки милиционера газета сместилась, шурша, что-то явственно скребнуло
по столешнице. «Боек, – сообразил Родион, – боек там и лежал, если
упадет на пол для всеобщего обозрения…»
– Что-то вид у вас… – произнес капитан устало.
А может, не устало? Может, подлавливал? Взвыв про себя от
тоскливого отчаяния и ужаса, Родион промямлил:
– Да с похмелья маюсь, откровенно говоря, башку ломит… – И
попытался улыбнуться: – Это ж вроде милиция не запрещает?
– Зачем запрещать? – Капитан легонько пожал
плечами. – Если с соблюдением всех правил, не затрагивая интересов граждан
и законов не нарушая! День рожденья, а? Праздников вроде нет, вообще день
будний…
Опасность наконец-то обострила его чувства. Он произнес
почти нормальным голосом:
– Да можно сказать, с горя. Я на «Шантармаше» работаю, нас в
скором времени закрывать собираются, да и без того зарплату не выдают который
месяц…
Капитан кивнул с понимающим видом:
– А кем вы там?
– Инженер.
– Дело житейское, – сказал капитан. – У нас та же
петрушка. Нам, участковым, еще вовремя дают или почти вовремя, а вот
федеральные, то бишь сыскари, получают не от местных властей, а от Москвы, им
похуже… Видок у вас, конечно… Не похмеляетесь?
Родион мотнул головой.
– И правильно, – благодушно сказал капитан. – Так
оно легче, быстрей отойдете. Все зло не оттого, что пьют, а оттого, что
похмеляются, вон в доме напротив был случай… – Он словно бы вспомнил, зачем
пришел, сделал гораздо более казенное выражение лица. – Вы, Родион… Петрович,
соседа из семнадцатой хорошо знаете?
– Это молодой такой, вечно в кожанке ходит? Что купил эту
квартиру недавно?
– Он.
– Я, признаться, и не знаю даже, как его по
имени-отчеству, – сказал Родион чистую правду. – Да и фамилию не
помню. Практически не общаемся.
– Совсем-совсем?
– Ага. Кивнем, бывает, друг другу – как-то неловко проходить
мимо соседа, как мимо пустого места, – вот вам и все общение.
– И знакомиться он с вами не пытался?
– Не помню что-то.
– А купить у него ничего не предлагал? По дешевке? Скажем,
магнитофон, видак, одежду импортную?
– Не было такого, – твердо сказал Родион.
– Точно?
– Точно. – Он спохватился. – А в чем, собственно,
дело?
– Да работаем вот, профилактируем… – неохотно сказал
капитан. – И запчастей не предлагал? У вас вроде машина…
– И запчастей не предлагал, – сказал Родион чуточку
увереннее, немного затвердев душой и начиная понимать, что это не по его душу –
Он что, вляпался в…
– Да как вам сказать… Вы припомните – может, мимоходом и
предлагал что-то? Или просил какие-нибудь коробки в вашем гараже денек или два
подержать?
– Какие коробки? – поморщился Родион, украдкой пытаясь
вытереть о джинсы влажные ладони. – Я же говорю, мы с ним практически не
общаемся, он, сопляк, вздумал к моей жене приставать…
– И что? – заинтересовался капитан. – Ссоры у вас
с ним не было?
– Супруга сама уладила, – неохотно ответил он. –
По своей линии. Цивилизованно и в рамках закона.
– Это как?
– Ну, она у меня в серьезной фирме работает… Концерн
«Шантар-Триггер», не слышали?
