Рублей набралось миллионов на восемьдесят – точнее они не
определили, устав в конце концов перебирать пачки, подсчитывая уже на глазок,
так что, вполне возможно, лимончиков на пять-шесть и ошиблись, в свою пользу,
понятно. Несколько раз сбивались – потому что считали в уме, возиться с
карандашом и бумагой было лень. Родион подумал, что непременно следует купить
калькулятор получше.
Доллары, правда, считали не в пример тщательнее – и, как
выяснилось, ненароком хапнули тридцать с лишним тысяч заокеанских денежек,
давно уже не обеспеченных золотом, но все равно в хозяйстве необходимых, если
вы твердо намереваетесь жить красиво. Аккуратными рядочками на ковре
выстроились излучавшие тускловатую золотистую ауру двадцать семь червонцев с
инфантильным профилем последнего российского императора, по ничтожеству
характера промотавшего великую державу, словно гусар-кутила – богатое имение,
доставшееся в наследство от тетушки. После вдумчивого и тщательного осмотра
червонцы было решено считать настоящими – хотя для очистки совести следовало
поискать ювелира без предрассудков, умеющего держать язык за зубами. Соня
заверила, что у нее таковой имеется – с заскоками, правда, мальчик, ухо следует
держать востро, но дело знает и два года работал в престижном ювелирном
магазине, пока не вылетел из-за довольно бездарной по исполнению попытки
подменить принесенный на комиссию портсигар имитацией…
Во втором мешочке оказалось не менее килограмма, грубо
прикидывая, новехоньких золотых цацек – главным образом длинные цепочки
двух-трех фасонов, не более, хотя попадались кольца и тонкие браслеты.
Наполовину рассортировав эту перепутавшуюся мешанину, сообщники плюнули и
решили устроить перекур. Неизвестно еще, как там обстоит с червонцами, но вот
подлинность золотой мишуры сомнений не вызывала – на каждом изделии еще
болтались белые бирочки с ценами и пробами…
Они лежали на ковре, блаженно разметавшись, в непонятной, но
сладкой истоме, пуская дым в потолок и временами касаясь друг друга кончиками
пальцев – каждое прикосновение вызывало легонький удар тока, честное слово, оба
физически ощущали насытивший тесную комнатку аромат золота и богатства…
– Ущипнула бы, – сказал Родион, не открывая глаз. Соня
добросовестно щипнула его с садистским вывертом, он поневоле взвыл.
– Ну как? – спросила она с любопытством.
– Реальность вокруг, – сказал он, надолго задержав руку
на ее гладком бедре. – Доподлинная.
– То-то. Со мной не пропадешь. Даже обидно чуточку – сколько
еще хороших наводок пропало втуне из-за того, что судьба нас раньше не свела…
Соня расстегнула ему рубашку донизу, прикорнула щекой на
голом животе, и они долго еще лежали в блаженной полудреме, окруженные ворохами
денег и кучками разбросанного как попало золота. Не хотелось говорить,
двигаться, даже самые раскованные касания казались целомудренными и продолжения
не влекли… А денег было столько, что они не воспринимались грудой конкретных
ценностей.
– Готовился осесть у теплого моря, хомяк… – расслабленно
промурлыкала Соня. – Ишь, натаскал в норку…
– Интересно, он что, ювелирный магазин скупил?
– А зачем ему это было нужно? – сказала Соня
раздумчиво. – Ну какой нормальный человек станет покупать столько
одинаковых штучек? И потом, нынче золотишко можно купить в любом уголке страны,
без никаких хлопот… К чему волочь его отсюда к теплому морю? Не-ет, тут другое…
Я так подозреваю, это барахлишко кто-то беззаконно позаимствовал у торгашей – а
там поставил на кон и проиграл, несомненно. Бывали прецеденты. И, сдается мне,
ювелирку эту грабанули вдалеке от наших мест – в криминальной хронике насчет
Шантарска ничего такого не упоминали, ни в газетах, ни по ящику, да и у нас не
слышно разговоров…
– У вас – это…
– Ага, – безмятежно сказала она.
– Тебе не кажется, что пора все-таки с этим заведением
кончать?
– С тобой мне пора кончать, то бишь под тобой или как там
тебе предпочтительнее…
– Я серьезно.
– Милый… – проворковала она невероятно зазывно, сбилась с
тона и прыснула. – Значит, все же хочешь обладать мной
безраздельно? – Чуть повернув голову, дразняще коснулась влажным кончиком
языка кожи над пупком. Голос зазвучал серьезнее. – Вообще, ты прав, как
атаману и положено, надоело уже, откровенно-то говоря… Ну, кончать так кончать.
Я тебя наведу на Виталика, на того самого, поговоришь с ним культурно… Без
всяких стволов, я тебя умоляю, он мальчишка вообще-то неплохой, и не он это
ремесло придумал… Сунешь ему тысячу баксов и хватит с него. А я скажу заранее,
что выхожу замуж за крутого мужика. Мол, воспылал страстью и настаивает, чтобы
развязалась с конторой. Дело житейское, и случается чаще, чем думают наши
моралисты. И, самое смешное, браки получаются удачные… хоть и не всегда,
конечно.
Протянула руку с золотой цепочкой над его грудью, рассеянно
щекоча кожу фигурной подвеской. У Родиона немного побаливал левый висок,
которым треснулся тогда о дверцу машины, но это вскоре прошло: ему стало хорошо
и покойно, как в былые беспечальные времена. Почувствовал себя совсем молодым,
насквозь беззаботным, не ведавшим еще, куда заведет страну меченый генсек…
– Точно, проиграл ему кто-то золотишко… – задумчиво сказала
Соня. – Прошлой осенью в Пижмане был такой случай. В газеты так и не
попало, но у нас все знали. Там, оказывается, держали явку серьезные ребята,
переправлявшие с якутских приисков левые алмазы. Необработанные. Что там
произошло в «цепочке», никому в точности не известно, сам понимаешь, но
задержалась однажды на хате огромаднейшая партия стекляшек. Такая, что на три
жизни хватит…
– И что?
– А налетели ночью неизвестные, положили из бесшумок всех,
кто был в доме, выгребли захоронки под метелку и растаяли в ночи. Как дым. И
никаких следов, только «мерс» хозяина дома нашли у вокзала в Аннинске. Вот где
поживился кто-то, куда нам, любителям… – Она посерьезнела. – Нужно
немедленно покупать машину. Тысяч за десять зеленых можно взять вполне
приличную. Для нового дела твоя «копейка» никак не подходит – там понадобится
могучий мотор, чтобы рвать когти с присвистом…
– Что у тебя еще в заначке?
– Потом расскажу, пока не будем из суеверия, и так по всем
углам купюры навалены недосчитанные…
– Надо бы прибрать, а? Родители вернутся…
– Не дождешься, – засмеялась она. – Мамаша
шепнула, что они к ночи заявятся, не раньше. Из деликатности. Чтобы дать время
голубкам поворковать. Кстати, а почему это голубки не воркуют? Ты что, завет
Тома Сойера забыл? Что за логово разбойников без приличной оргии?
Она гибко поднялась, небрежно отодвинула босой ступней с
ковра груду разноцветных пачек. Родион встал следом, рывком сдирая с себя
рубашку. Скромное синее платьице взлетело над светловолосой головкой и улетело
в угол, словно бесславно брошенный флаг капитулировавшей армии. Кружевной
лифчик прикорнул на груде сотенных, наглядно иллюстрируя расхожие стереотипы
разбойничьего логова – золото, любовь, оружие… Что до оружия, Родион пистолета
не оставил на виду, машинально прикрыв снятую кобуру аккуратно свернутыми
джинсами, но обе гранаты зеленели на столе, внося последний штрих в
классическую картину.
