Когда он появился в кухне, Лика уже была при полном параде –
Мадам Деловая Женщина во всем блеске, стоившем немаленьких денег. Она давненько
уже завтракала, подражая европейским традициям. Вот и сейчас допивала свой свежевыжатый
импортной машинкой апельсиновый сок, левой рукой держа под подбородком
салфетку, чтобы второпях не капнуть на платье. Скосила на него подведенный
глаз, не поворачивая головы:
– Зойку ты отвезешь в школу или я прихвачу?
– Я, – сказал он. – Запросто.
– Родик, понимаешь, тут такое дело… Дите комплексует слегка.
Школа престижная, машины подъезжают сплошь респектабельные, ее из-за твоей
«копейки» вышучивают чуточку…
– А кто говорит про «копейку»? – спросил он солидным
тоном. – Я ее на «форде» отвезу.
Лика чуть не поперхнулась соком, торопливо подхватив
салфеткой донышко стакана:
– Наче-ом?
– На «форде», – сказал он. – Машина такая, в
Америке делают…
– На чьем?
– На моем. Который я купил.
– А тебе не приснилось?
– Я документы вчера на холодильник бросил, глянь, если не
веришь…
– И позвольте вас спросить, мистер, на какие же шиши вы
«форды» покупаете?
– На заработанные, – сказал он, чувствуя себя на
высоте. – Что ты округлила глазки? Мы ведь тоже кое-что могем… Уж извини,
что раньше не говорил, но ты-то должна понимать насчет коммерческой тайны и
неуместности преждевременных восторгов…
– Сюрреализм какой-то, – покачала головой Лика. Одним
глотком допила сок, вышла в прихожую и вскоре вернулась, покачивая головой, как
китайский болванчик: – В самом деле, документы… Родик, задал ты мне ребус
поутру…
– Интересно, в чем тут ребус? – не без мстительности
усмехнулся он. – Если ты на мне поставила крест, это еще не значит, что
весь мир должен этой установке следовать…
– Да не ставила я на тебе крест, – сказала она оторопело. –
Просто…
– Просто каждый уважающий себя американский миллионер был в
молодости чистильщиком сапог, – сказал он, наслаждаясь ее
изумлением. – Не слышала такую истину? Надоело мне чистить сапоги, вот и
все.
Определенно ей хотелось о многом поговорить и многое
спросить, но времени не было. Лика, бросив взгляд на часы, промокнула губы
салфеткой, махнула рукой:
– Бежать пора, потом поговорим…
Но перед тем, как исчезнуть, задержалась в дверях и бросила
на него чуть беспомощный взгляд, преисполненный растерянности, изумления и еще
чего-то схожего. Именно такого взгляда он и ожидал, получив нешуточную
моральную сатисфакцию.
Вышел на балкон, успел еще заметить, как Лика садится на
заднее сиденье черного БМВ, и в полном блаженстве души громко замурлыкал мелодию
из «Крестного отца», почесывая пузо.
Вторую порцию бодрящего удовлетворения он получил, когда
вышел с Зоей во двор и неторопливо распахнул дверцу «форда» на глазах соседа и
его приятелей, торчавших возле низкой белой «японки». Уставились так, что Родион
ощутил нечто схожее с оргазмом, и медленно проехал мимо, не удостоив их и
взгляда. Зато видел в зеркальце, как они таращатся вслед.
Увы, Зоя не проявила ожидавшегося восторга – приняла
известие о появлении в хозяйстве «форда» не равнодушно, конечно, но с неприятно
царапнувшим его спокойствием. А ведь ради нее, если подумать, и старался…
Словно хозяйка ста кукол, получившая в подарок сто первую, восприняла, как
должное, поерзала на сиденье, побаловалась с кнопками стеклоподъемника, но ни
ликования тебе, ни даже восторга…
– Круто? – спросил он, и реплика показалась
заискивающей.
Зоя пожала плечиками:
– Нормально. А телевизора нет? У мамы в бээмвэшке видел,
какой телевизор? И холодильник скоро поставят…
Словом, отъезжая от школы, он почувствовал себя генералом, у
которого неожиданно украли победу. Победа-то произошла, но вот ожидаемый триумф
отменили, никаких тебе золотых колесниц, золотых венков над головой и рева
труб. Это ты полагал, что свершил нечто достойное триумфа, – окружающие
другого мнения…
Ну и наплевать. Не очень-то и хотелось. Он сделал все, что
было в его силах, старательно пытался укрепить истончившиеся ниточки,
соединявшие с женой и дочкой. Значит, не судьба…
…Знаете ли вы шантарскую ночь? О, вы не знаете шантарской ночи!
Необъятный небесный свод раздался, раздвинулся еще необъятнее – и с шипением
мечутся по нему разноцветные ракеты, запускаемые в обильном множестве
вдребезину пьяными курсантами зенитно-командного училища, отмечающими
восьмисотлетие своих славных войск (берущее начало с произвольно вычисленной
даты славного подвига Алеши Поповича, сшибшего с небес Змея Горыныча кстати
подвернувшейся оглоблей). Божественная ночь! Очаровательная ночь! Недвижно,
вдохновенно стояли леса, полные мрака, и в лесах этих расстается с невинностью
не одна дюжина шантарских юных красавиц, кто по согласию, кто приневоленно.
Весь ландшафт спит. Только цыгане ромалэ Басалая, барона из Ольховки, мечутся
по притихшему городу, как грешные души в аду, развозя по замаскированным
торговым точкам пакетики с травкой и порошочком. Как очарованный, дремлет в
низине меж лесистых сопок град Шантарск. Все тихо. Благочестивые люди уже спят.
А вот неблагочестивым спать некогда – самая рабочая пора…
…Родион перемещался по залу ожидания аэропорта «Ермолаево»
без малейшей суетливости, чтобы не бросаться в глаза. Неспешно и уныло бродил,
как человек, у которого впереди масса времени, а убить время решительно нечем.
Подобно подавляющему большинству пассажиров, силился найти развлечение
буквально во всем: в двадцатый раз озирал расписание, торчал у сувенирных и
газетных киосков, поднимался на второй этаж, спускался неторопливо, выходил
покурить в ночную прохладу, глазел по сторонам с бесцеремонностью зеваки,
знающего, что никого из этих людей он больше не встретит. Особой опасности
налететь на знакомого, от скуки обязательно кинувшегося бы поболтать, не было –
для знакомых с «Шантармаша» полеты на аппаратах тяжелее воздуха давно уже стали
недостижимой роскошью. А более удачливые, из другого круга, как правило,
подъезжали на собственных машинах к самому отлету и сразу шли на регистрацию,
не бродя бесцельно по залам.
Все его маршруты были составлены так, что обязательно
проходили в отдалении от ничем не примечательного мужичка лет сорока,
отличавшегося этакой чичиковской полноватостью.
Полноватостью мужичок был обязан не чему иному, как
аккуратно упакованным пачкам долларов и самых крупных рублевых купюр, затаенных
в мастерски подогнанном нательном поясе, совершенно незаметном под одеждой.
Даже без разъяснений Сони Родион и сам знал о существовании таких курьеров.
Сплошь и рядом, криминальные забавы здесь ни при чем – честные или почти
честные коммерсанты нуждаются в переброске приличных сумм наличными для
обеспечения безобидных, в общем, сделок. Обычно, дабы не подвергать себя
лишнему риску при аэрофлотовском досмотре, такие «фельдъегеря» передвигаются по
железным дорогам, но в том-то и соль, что «Чичиков» должен был доставить
денежки на север Шантарской губернии, в Завенягинск, а туда в это время года, в
полном соответствии с полузабытой песней, только самолетом можно долететь.
Железной дороги нет (и никогда не будет), а навигация откроется месяца через
два…
