Он вошел в огромный вестибюль – решительным шагом, ни на миг
не выказав неуверенности. В углу за полированным столом с парой телефонов
помещался пожилой вахтер, но он реагировал только на тех, что оказывались тут
впервые и начинали растерянно топтаться. Вчера и позавчера Родион уже был
здесь, прошелся по этажам и убрался незамеченным, так что знал, где
располагаются лифты. Выбрал ту площадку, что была ближе, – в
противоположном конце вестибюля имелись еще четыре, но там толкался народ.
Четыре двери, по две с каждой стороны. Горят три желтых
стрелки – два лифта уходят вверх, один идет сверху, дверь четвертого
гостеприимно распахнута, обширная кабина с зеркалом во всю стену пуста. Мир
вокруг казался необычайно ярким и четким, под черепом уже знакомо, не принося с
собой боли, пульсировал мягко неощутимый шар, ноздри щекотал странный запах –
смесь сладкого тления с вонью горящих листьев…
Лифт шел вверх без остановок. Так никто и не подсел. Все.
Широкая дверь ушла в сторону, Родион уверенно направился в конец тихого
коридора, свернул направо, в тупичок-загогулину, чуть приспустив «молнию»
куртки, помахивая тонкой синей папкой.
Стол секретарши пуст. Единственная дверь слева приоткрыта.
Родион вошел без стука. Вершин сидел на краешке стола, свесив ногу, уставясь
тяжелым взглядом – трезвехонький, рослый, с чуточку набрякшим, но довольно
симпатичным лицом пресловутого «мачо». Родион его даже не узнал – пьяный в
дымину, тот выглядел совсем иначе…
– У меня мало времени, – сказал он, перехватывая
инициативу. – Давайте быстренько посмотрим пару бумаг… – приближаясь к
столу, рывком раздернул «молнию» папки, выхватил пару листков, густо покрытых
строчками машинописи.
Листки эти, по строжайшему наставлению Ирины, надлежало
оставить на месте происшествия. То бишь убийства. Она их и передала, понятно.
На взгляд Родиона, содержание было безобиднейшей мурой: выдернутые из середины
листочки многостраничного контракта касались поставок водки и печенья, но
упомянутые там незнакомые фамилии и названия фирм, конечно же, давали ложный
след, иначе не было смысла их подбрасывать… Ладно, это Иринины проблемы, знает,
что делает…
Вершин машинально протянул руку за листочками.
Пистолет издал короткий кашель. Дуло оказалось всего
сантиметрах в тридцати от зеленого пиджака с золотыми на вид пуговицами – и
Родиону всерьез показалось, будто судорога мгновенной боли, пронзившей
массивное тело, опахнула его жаркой волной…
Вершин, сорвавшись со стола, обрушился на пол с таким
грохотом, словно уронили с потолка чугунную станину токарного станка. Родион
инстинктивно втянул голову в плечи. Воняло тухловатой гарью, стояла тяжелая
тишина. На миг показалось, что тело разбил паралич, что он так и останется
торчать возле трупа нелепой статуей, пока не появятся люди… И Родион нелюдским
усилием воли рванулся, освободил себя из загустевшего воздуха. Нагнувшись
зачем-то, тщательно прицелился в основание черепа и нажал спуск. Голова
лежащего чуть заметно дернулась под ударом пули. Финита. Пятьдесят тысяч
долларов в кармане.
Потом он сделал нечто категорически противоречившее
полученным указаниям – вместо того, чтобы бросить пистолет на пол, сунул его за
пояс, на прежнее место. Не хватило духа расстаться с бесшумной смертью, ставшей
словно бы продолжением тела, «ТТ» мог еще и пригодиться, работа не кончена…
Тряхнул пальцами в воздухе – показалось, ладони испачканы в
чем-то липком, вязком, но это, конечно, из-за прозрачной пленки, застывшей
невидимыми перчатками. Еще одно импортное чудо, врученное Ириной: аэрозоль,
покрывавшая кисти рук тончайшей пленкой, заменившей традиционные
гангстерско-шпионские перчатки. Никаких отпечатков пальцев, фирма гарантирует…
Словно освободившись от наваждения, бросился к двери. Рванул
ее на себя – и нос к носу столкнулся с невысоким мужиком в синем костюме и
белейшей рубашке. За его спиной маячила тонкая фигурка, бело-черная…
Родион опомнился первым. Словно пребывал в другом времени,
несущемся гораздо быстрее. Вырвав пистолет из-за пояса, упер его в плоский
живот знакомого по снимкам начальника службы безопасности и нажал на спуск –
раз, два, три!
Чужая, злая воля управляла им с необычайным проворством и
сноровкой, превращая в машину-убийцу «Мюллер» еще не успел завалиться, а Родион
что было сил оттолкнул кренящееся тело, оказался глаза в глаза с прижавшейся к
стене девчонкой – белая блузка, короткая черная юбочка, смазливая мордашка
вчерашней школьницы, на которой удивленное оцепенение еще не успело смениться
ужасом…
Так и не успело. Первая пуля попала ей в живот, вторая
зажгла алое пятно под левой грудью. Она сползла по стене, как подшибленная
куколка, – безжизненно, словно бы покорно…
Тишина. У Родиона хватило соображения окинуть себя взглядом
– так и есть, на груди темно-алые пятнышки… Сорвал куртку, свернул ее
подкладкой вверх, завернул в нее пистолет, прихватив сквозь тонкую ткань
рифленую рукоятку. Прислушался.
Свернул за угол, в коридор, принуждая себя не ускорять шаг,
направился к лестнице. Из двери слева вышла молодая женщина, на ходу листая
разлохмаченную пачку бумаг, прошла мимо, едва удостоив равнодушным взглядом.
Родион, не в силах перебороть себя, оглянулся – нет, не дошла до тупичка,
свернула в другую дверь…
Поднялся двумя этажами выше – и на девятом преспокойно
присоединился к ожидавшим лифт. Вошел вместе с ними в кабину, увидел в высоком
зеркале свое отражение – волосы слегка взлохмачены… так, непринужденно
причесаться… никто и внимания не обращает…
Вряд ли Вершин пытался устроить гостю западню – Ирина тогда
рассказывала, «Мюллер» из кожи вон лез, пытаясь неусыпным бдением
компенсировать беззаботность босса, секретуточка, вполне возможно, прилежно
настучала о внезапном распоряжении шефа «пойти погулять». И «Мюллерок» решил на
всякий случай пробдить, в противоположность своему знаменитому прототипу глупо
нарвавшись на пулю. Жалко девчонку. Впрочем, он с небывалым прежде ожесточением
тут же подумал: «А нас кто пожалеет?!»
Из здания он вышел беспрепятственно. Хотелось хохотать,
легкость в теле была необыкновенная.
Глава 22
Железная леди…
Господин киллер сидел в кресле, вытянув ноги в носках и
положив их на край стола. В руке у него был большой бокал настоящего джина
«Гордон», смешанного с отечественным тоником «Пишар» (сокращенное название
акционерного общества «Пиво Шантара»). Напиток сей символизировал не
потребность в алкоголе, а успешное завершение дела, незапятнанную чистоту
акции. Он временами отхлебывал по глоточку, довольный жизнью, но пуще того –
собой.
Вычищенный и смазанный «ТТ» покоился в надежном тайнике,
самолично вырытом Родионом в подвале у Самсона. В ничейном тупичке, под грудой
валявшегося там исстари железного лома, старых автомобильных покрышек и пустых
банок. Железа было столько, что любой металлоискатель просто обязан был
скоренько рехнуться и окончательно потерять нюх. Там же, в двух канистрах с
отрезанными днищами, почивали гранаты, денежки и злосчастное золотишко –
выбрасывать его было жалко, оставалось все же приберечь до Екатеринбурга, а там
переплавить, что ли, в слиток, приспособить куда-нибудь… Ну, а червонцы особых
примет не имеют, с ними возни не будет.
