– Ты что, забыла, Мариш? – непринужденно спросил
Родион, как будто Лики тут и не было вовсе. – Анжелика она только по
паспорту… и для иных приятелей.
– Ой, только не начинай опять… – поморщилась Лика.
– Я и не начинаю, – сказал он. – Итак, наличными,
договорились? Когда прикажете получить?
– Обсудим, – бросила она, пытаясь изо всех сил принять
вид пренебрежительный и отрешенный. – Теперь так… Грязь друг на друга
перед Зойкой не лить, ладно? Я надеюсь, мозги у тебя не окончательно забродили,
пожалеешь девчонку…
– Ребята, вы бы помирились… – в полной растерянности сказала
Маришка. – Что дуру-то гоните…
– Нужно еще подумать, как нам быть до развода и
разъезда, – чеканила Лика, отвернувшись от младшей сестренки. – После
сегодняшнего я тебя видеть не могу Тошнит.
– Оно, вообще-то, взаимно, – сказал Родион. –
Ладно. Есть у меня, где приклонить голову. Но ключи я оставляю у себя и при
необходимости захожу за вещами.
– Вот, кстати, о вещах. Чтобы этого нынче же в доме не было,
никаких следов…
– Сделаем, – хладнокровно ответил Родион.
– Лика, ты про что? – спросила ошарашенная Маришка.
– Вот он знает… – Лика пренебрежительно дернула подбородком
в сторону Родиона.
– Ты подумай, что вы оба как с цепи сорвались… – Маришка
говорила без особого убеждения, просто, должно быть, считала себя обязанной
выступить в роли примирительницы согласно ситуации.
– Финита, – сказала Лика. – Ты, кажется, муженька
подыскивала? По-родственному тебя предупреждаю: не торопись цепляться за
освободившееся сокровище. – Снова кивок в сторону Родиона. – Его,
во-первых, надо от шизофрении подлечить, а во-вторых, есть сильные подозрения,
что этим не ограничится…
– Злюка ты все-таки, – сказала Маришка.
– Тебя бы на мое место… В общем, как знаешь, сестричка.
Индивидуум свободен от всех прежних обязательств и волен, как ветер. Только, я
вас умоляю, если надумаете завалиться в постель, выберите местечко за пределами
этой квартиры…
Маришка, выпрямившись в струнку, обиженно бросила:
– Ты за языком следи. Если что, тебя спрашивать не буду.
– Ну, я же знаю, что ты к нему неровно дышишь. Только
смотри, как бы вместе не влипли… В общем, счастья и удач. Привет блондинке.
Постарайтесь здесь реже мелькать, Родион Петрович. – Лика повернулась и
ушла к себе в комнату.
– Пойду я, пожалуй, – сказала Маришка, не трогаясь с
места. – А то еще сковородки летать начнут…
– Подожди, вместе выйдем…
Он торопливо вернулся к себе в комнату, повесил кобуру на
пояс, сунул в карман деньги и ключи, завинтил бутылку джина, спрятал в сумку
Хмель выветрился, голова была ясная, вполне сможет вести машину.
Маришка хотела что-то сказать, но Родион сунул ей в руки ее
кожанку, почти вытолкал на лестницу и вышел следом. Вздохнул с облегчением:
– Ну вот и все. Это, Мариш, не минутный нахлыв, это
насовсем…
– А что было-то?
Они спустились на пролет ниже, остановились меж этажами.
Маришка неторопливо натягивала куртку и, сразу видно, умирала от любопытства.
– Да ничего особенного, – сказал Родион веско. –
Застукал с хахалем, врезал пару раз, но это лишь чашу переполнило, и не более
того…
– Иди ты!
– Такие дела, – развел он руками. – И вообще,
надоело. Если так хочется, пусть обитает одна… Или тебе за сестренку обидно? Из
женской солидарности?
– Да понимаешь… – протянула Маришка. – Мы с ней никогда
путем и не роднились
[7]
, сам знаешь… Я девочка простая, куда
мне до нее… Не жалко?
– Рвать так рвать, – сказал он лихо. –
«Капитанскую дочку» помнишь? Сказочку насчет орла и ворона? Ничего, не пропаду…
Маришка смотрела на него с непонятным выражением. При свете
тусклой лампочки она казалась совсем юной и загадочной, ничуть не похожей на
старшую сестру, и мысли Родиона неожиданно приняли игривый оборот. Все равно
Соню из дома не выманишь, поздно, и в «берлоге» придется коротать ночь в
одиночестве…
– Эх, надо было мне на тебе жениться… – сказал он весело.
– Я ж маленькая была… – улыбнулась Маришка.
И, чуть приподнявшись на цыпочки, умелым, долгим поцелуем
прильнула к его губам.
Глава 23
…и разбитная фермерша
– Слушай, я развратная, а? – тихо спросила Маришка,
принимая от него сигарету.
Правда, особого раскаяния в ее голосе Родион не услышал.
Усмехнувшись, поднес ей огоньку, блаженно вытянулся, левой рукой обнимая
девушку. И сказал чуть покровительственно:
– Не бери в голову, Мариш… В конце-то концов, она первая
начала, тебе не кажется?
– Все равно совесть мучает чуточку – у родной сестры мужа
отбивать…
– Во-первых, ты меня еще не отбила, – фыркнул
он. – А во-вторых, что-то не чувствуется в твоем нежном голоске вселенской
скорби…
Она повозилась, уютнее устраиваясь у Родиона на плече и с типично
женской логикой спросила:
– А если я попробую тебя отбить – отобьешься?
– Ну, это надо подумать, – сказал он, поддерживая тот
же шутливо-осторожный тон. – Надо подумать…
– А вот взял бы да на мне и женился, – сказала она с
той простотой, над которой не хватает духу смеяться или вышучивать. – Мы
ж, если разобраться, одного поля ягода: высоко не летаем, нам и ларечка хватит…
Проживем как-нибудь.
– Это я у тебя, значит, управляющим?
– Ну и что такого? Не при Лике же шофером? Ты ж сам ко мне
собрался деньги вкладывать, значит, будешь не халявщиком, а партнером, никакого
тебе ущерба для самолюбия…
«Тьфу ты, – сердито подумал Родион, – я и забыл,
что легенды ради собирался к ней в компаньоны. Вообще-то, не ради легенды…
Просто сейчас то вранье – пройденный этап, нет никакой необходимости отмывать
денежки через нее, вот только стоит ли об этом говорить? Не стоит, конечно…»
«Девочке хочется замуж», – подумал он. Ничего
удивительного, понятно. И не будь у него потаенной жизни, кто знает, возможно,
и не посмеивался сейчас про себя, выслушав ее недвусмысленное предложение: она
ж совершенно серьезно говорит, хоть и старается принять тон, при котором еще
можно обратить разговор в шутку. Простая душа, разбитная фермерша, пригрелась,
как котенок, и нет особенно сложных мыслей в хорошенькой головке – что, если
рассудить, для мужика и не помеха, вовсе даже наоборот. Вот только опоздала
девочка, и ничего тут не поделаешь…
Рядом, на полочке, светился ночник – букет освещенных
изнутри пластиковых перьев. В прихожей явственно похрапывал малолетний
бультерьер Макс – страшный засоня, как выяснилось. Родион уже успел отойти
душою от скандала и всего сопутствовавшего, навалилась покойная и приятная
усталость – была своя пикантность в том, что Лика так и не сумела втоптать его
в грязь, как ни пыталась, хотела унизить, а оказалось, прямо-таки отправила в
постель к сестре… Интересно, что она сейчас думает и что делает? Спит, скорее
всего, не дождешься от нее терзаний…
