– Не похоже, – сказала она. – Нет у меня такого
впечатления… Кстати, а что вы делали в тот вечер?
– В какой? – спросил он с простецким видом.
– Шестого мая, вечером. Когда… погибла ваша жена.
– Дома сидел, – пожал он плечами. – Смотрел фильм
по видику, выпил пару бокалов…
– Понятно. Скажите, а у вас… кто-то есть?
– Да, – сказал он, не раздумывая.
– Знакомая, скажем так?
– Невеста, скажем так. Решили пожениться.
– Можно узнать ее координаты? Имя, фамилию?
– Мне бы не хотелось ее впутывать.
– Родион Петрович, уж извините, необходимо. Дело слишком
серьезное.
– Ну ладно, – сказал он рассерженно. – Миладова
Софья Илларионовна, Гагарина, восемьдесят восемь – тридцать один. Хорошая
девчонка, училась в университете, не сложилось, теперь работает продавщицей.
Где, точно не знаю. Какой-то магазин на Барковского. Там мы никогда не
встречались, я не заходил…
Он не врал – Соня и в самом деле числилась продавщицей в
частном магазинчике на Барковского, и те, кто получал за нее положенную
зарплату, при нужде могли бы присягнуть на Библии, Коране и собрании сочинений
Чейза, что Мил адова СИ. исправно выстаивает за прилавком свои смены и к званию
«Ударник капиталистического труда» не представлена только оттого, что выдумать
это звание у правительства не дошли руки.
– Ваша жена знала о ней?
– Вряд ли.
– Значит, твердо решили вступить в брак?
– Да, – сказал Родион. – Уж извините за
откровенность, но с Соней я долго еще останусь главой семьи и настоящим
мужиком. Конечно, не только из-за этого… Красивая девчонка, родители из того же
круга, что и я… В общем, этот брак непременно будет удачным.
– Желаю счастья… – Она дописала еще пару строчек в
разграфленном листе бумаги. – Мне придется и с ней поговорить…
– Ваше право, – сухо сказал Родион, с намеком
приподнялся.
– Извините, мы еще не кончили… Вот вы сказали только что: в
бизнесе не разбираетесь. А меж тем ваша жена говорила кому-то из своих
сослуживцев, что вы вдруг решили заняться бизнесом…
«Это у вас и называется – подлавливать?» – хмыкнул про себя
Родион и чуть смущенно пожал плечами:
– Это я ей так сказал. Чтобы не считала вовсе уж законченным
неудачником. Я ей не врал, просто с умыслом не точно выразился. Место, которое
мне предлагают – в частной фирме. С одной стороны, это никак не означает
«заниматься бизнесом», с другой же…
– И мы не лыком шиты? – подхватила она с дружелюбной
улыбкой.
– Вот именно, – сказал Родион.
За Соню он не опасался – сумеет держаться с этой замотанной
канцелярскими делами мышкой не хуже, чем Шарон Стоун в своих лучших ролях.
Соня, правда, определенно что-то заподозрила: узнав о внезапной и загадочной
смерти Лики вместе с любовничком, в первый миг бросила на Родиона чересчур уж
испуганный и понимающий взгляд. Но видно по ней: если и догадывается, по
большому счету ей на это наплевать. Собственное будущее заботит гораздо больше.
Не пионеры, и не герои идейно выдержанных романов. Терять Родиона не захочет и
в Павку Морозова играть не станет… Слишком многое связывает.
– С Толмачевым вы не были знакомы?
– С кем? – переспросил Родион. – А, этот… Не
припомню точно. Одно время она меня приглашала на их вечеринки и разные
торжества, но потом перестал ходить. Совершенно не мог найти с ними точек
соприкосновения. А дома у нас ее коллеги бывали редко. Если нас с ним когда-то
и знакомили, я его успел забыть.
– А такое имя – Вершин Сергей Степанович – вам что-нибудь
говорит?
«Наконец-то, – подумал Родион. – Конечно,
сопоставили пульки и установили, что выпущены из одного ствола, не стоит вас
недооценивать. Но и переоценивать тоже не стоит…»
Он старательно изобразил долгое напряженное раздумье, в
конце концов вскинул на нее глаза, пожал плечами:
– Не припомню…
– Может быть, узнаете? – Она подала большую черно-белую
фотографию.
Неизвестно, где был заснят покойничек, но он был трезвехонек
и смотрел соколом, с жесткой улыбочкой таежного императора, вовсе не
подозревающего, что за стеной два кузнеца куют серп и молот. Вполне возможно,
будь он именно таким большую часть времени, Ирина не приняла бы решения стать
вдовствующей императрицей…
– Это Вершин?
– Да, – сказала она.
– Тоже бизнесмен, надо полагать?
– Вы не читаете газет?
– Мне в последнее время было не до газет, – сказал
Родион. – Предстояло покончить с прежней жизнью и начать новую, хлопот
навалилось несчитанно… А что, он такой знаменитый?
– Ваша жена никогда не упоминала этой фамилии?
– Не припомню.
– И вы его никогда не видели в окружении вашей жены?
«А не запутать ли следствие, как настоящему преступнику и
положено? – со злым азартом подумал Родион. – Пусть побегают, зря
выискивая несуществующие связи…»
Он всмотрелся внимательнее, нахмурил лоб, пошевелил губами:
– А в натуре на него нельзя посмотреть?
– Сейчас – нет, – сказала она, не моргнув глазом.
– У него есть длинное черное пальто?
– Не знаю, – сказала она искренне. – Это имеет
значение?
– Высокий?
– Метр восемьдесят один.
– Значит, повыше меня на… – Родион озабоченно потер
лоб. – Вы знаете, припоминаю. Очень похож. Недели три назад, как бы не
соврать, жена приехала на белом БМВ, довольно новеньком, года девяносто
третьего. Я посмотрел в окно – дочка сказала что-то вроде: «Смотри, мама
приехала». Они поговорили возле машины с минуту, потом она вошла в подъезд… Да,
если подумать, это и привлекло внимание – длинное, модное черное пальто на фоне
белого БМВ… Я ни о чем не стал спрашивать – мало ли кто из знакомых может
подвезти…
– Вы ручаетесь, что это был он?
– Пожалуй, – сказал Родион. – Чертовски похож.
Улыбочка эта характерная…
– Он сам сидел за рулем?
– Да. Я сначала подумал, у нее новая машина и новый шофер,
но она бы сказала…
– Значит, недели три назад?
– Да, примерно. Недели три, плюс сколько-то дней… Откуда я
знал, что надо запомнить дату?
– Действительно… – сказала она без малейшей иронии. – И
номер машины, конечно, не помните?
– Я его и не видел, по-моему. Сверху же не видно… А что,
этот тип имеет какое-то отношение…
Теперь она пожала плечами с видом полнейшего неведения.
