Онлайн книга «Bye-bye, baby!..»
|
…Вечер и ночь с бэби оказались такими же феерическими, как и предыдущие, а раннее утро в одиночестве – таким же кошмарным. Вечер и ночь были посвящены ее многочисленным друзьям, кого только не прибивало к лазурному берегу маленькой чертовки! Индейцы чероки, эмигрировавшие в Трансильванию, тибетские монахи, один философ-структуралист и два гомосексуалиста, группа стеклодувов из города Гусь-Хрустальный, морячок, с которым бэби целовалась в тамбуре скорого поезда «Адлер– Питер», шпагоглотательница, крупный европейский писатель («он меня облапал на одном банкете, только т-сс!»),диджеи и виджеи, французский шансонье средней руки, и только о Владе… Бэби почти не говорила о Владе. От нее я узнала о том, что члены индусов пахнут имбирем, а члены арабов – рахат-лукумом, и о том, что один ее парень жить не мог без насадок и колечек («ты не представляешь, как было больно, когда он в меня входил со всеми этими причиндалами!»), Влад же оставался за кадром. Странно. – А что твой нынешний парень? Влад, кажется… – А что Влад? – Бэби, похоже, была недовольна вопросом. – Ты с ним… счастлива? Ты его любишь? Люблю, наверное… – Она задумалась. – Да какое это имеет значение? Он веселый, прикольный, и вообще… красавчик. Не такой, конечно, как тот морячок, с которым мы целовались в тамбуре, но все равно… Она не любила его. Она совсем его не любила. Это открытие потрясло меня. С ним я ушла к себе в номер, где меня ожидала притаившаяся во всех углах боль: теперь она выползла наружу, покинула мое тело, но легче мне не стало, скорее наоборот. Просто жить с болью оказалось не так ужасно, как постоянно ждать, когда же она накинется на тебя из-за угла. Да черт с ней, с болью! – бэби не любила Влада. А я любила его, я жить без него не могла, полный тупик. И у меня не осталось ни времени, ни сил, ни желания, чтобы попытаться выбраться из него. Теперь, когда я познакомилась с бэби, идея с пистолетом выглядела дурацкой, смехотворной, лишенной смысла. А я еще втянула в нее Жегалыча, взрослого и серьезного человека. Я и сама была взрослым и серьезным человеком, владелицей журнала и модельного агентства, о-о, да засунь ты это себе в жопу, твою мать!.. Я медленно сходила с ума. Свернувшись клубком на кровати, я сходила с ума. И мне ничего не оставалось, кроме как ждать, когда забрезжит утро и наступит новый день, в котором будет бэби, которая не любит Влада, которого я люблю я. Но утро все не наступало и не наступало, а когда наступило, то застало меня далеко от турбазы. В полной экипировке. …Я хорошо помнила этот склон. Для того чтобы до него добраться, мне потребовался почти час. Три года назад на ближних подступах к нему стояла табличка: «ОПАСНО! СПУСК ЗАПРЕЩЕН!», стояла она и сейчас. А может, это была другая табличка, но слова остались теми же. Я с трудом вытащила табличку из снега и бросила к двум соснам, растущим поодаль. Четверть дела была сделана, теперь оставалось исследовать склон. Это был хитрый, вероломный склон, заканчивавшийся глубоким ущельем. Сверху ущелье не просматривалось вовсе: передо мной лежала ослепительно белая снежная целина, «Пусть будет как будет», – сказала я себе. Пробьемся касками, как говорит Шамарина. Лучшим выходом для меня было свалиться в пропасть. Но я не свалилась (сказалось-таки славное горнолыжное прошлое), а, сделав крутой вираж, замерла метрах в пяти от обрыва. Теперь ущелье, заваленное камнями и обломками скал, было видно как на ладони. От его близости у меня закружилась голова и перехватило дыхание, к горлу подступила тошнота, но тут же прошла. Вот так. Хорошо. Теперь можно возвращаться. …Я долго стучалась в двери ее номера, прежде чем она открыла. – Дрыхнешь? – весело спросила я. Даже чересчур весело. С тех пор как я вернулась на базу, меня не покидало это взвинченное, граничащее с истерией веселье. – А который час? – Бэби потянулась и тут же виновато захлопала ресницами. – Одиннадцать. – Я проспала, что ли? Знаешь, со мной такое иногда бывает… Могу не спать сутками, а потом хлоп – и вырубилась. Сонная бэби была очаровательна: всклокоченные волосы, слегка припухшие веки, беззащитный рот и полоска от подушки на щеке. От сонной бэби пахло молоком и гречишным медом. И совсем не пахло «Ангелом». – Пока ты дрыхла, я нашла потрясающее место. – Какое место? – Да проснись же ты, ребенок! Место, где мы сегодня можем покататься. Ни одной физиономии, шикарный снег, тебе понравится. – Я сейчас, – загорелась бэби. – Три минуты, и я буду готова. – Можешь не спешить. Умойся хотя бы! – Умываться буду вечером. Бэби сбросила халат на пол (в этом жесте не было ничего вызывающего, ничего показного, ей и вправду не мешало бы родиться во Французской Полинезии), переступила через него и направилась в ванную. От ее матового, совершенного двадцатилетнего тела исходило странное сияние, бедный Влад, бедная я, бедные мы оба. – Что там у нас с погодой? – крикнула бэби из ванной. – Отличный день. Природа шепчет: займи, но выпей! – Класс! Просто класс!.. В три минуты она не уложилась. – Слушай, ключ от номера куда-то запропастился. – Бэби зачем-то попинала рюкзак и заглянула под кровать. – Никак не могу его найти. – Да боге ним, с ключом. Разберемся, когда вернешься. А сейчас просто захлопни дверь. Теряем время, малыш!.. Весь тот час, что мы добирались до склона с ущельем, я думала только об одном: пусть хоть что-то остановит нас. Пусть мы встретим какого-нибудь инструктора или спасателя, и они завернут нас на полдороге. Пусть гребаная табличка опять окажется установленной, пусть случится чудо. Остановиться сама я была уже не в состоянии. Чуда не случилось, и вот уже несколько минут бэби в полном молчании изучала пейзаж. – Ну как? – спросила я. – Долбануться можно! У тебя просто нюх на красоты! – Рада, что тебе понравилось. Предложение такое: сначала съеду я, еще раз опробую трассу, а ты уже потом, за мной. Идет? – Идет. – Она пристально посмотрела на меня. – А ведь сегодня Рождество, правда? – Все может быть. – А давай встречать Рождество! – Прямо сейчас? – Нет, почему… Придем сюда ночью, а в двенадцать откроем шампанское. – И покурим анашу? – Если ты захочешь. Все будет так, как ты захочешь. Вообще, мне здесь очень хорошо. |