Завидев хозяйку и колдуна-управителя, работники зашевелились быстрее. Этих людей Далла и Кар тщательно отобрали из своей челяди: один из них был немой, другой – глухой, а Бури, тот самый великан в медвежьей накидке, – слабоумный от рождения. Сильный, как медведь, он отличался такой глупостью, что едва умел говорить, зато беспрекословно слушался. Таким людям Далла могла доверять. Четверо остальных были беглые рабы или преступники, объявленные вне закона. Далла укрыла их у себя от расправы и мести и надеялась, что они будут ей верны. Гельд никогда не понял бы, как можно прогонять честных людей и принимать негодяев. Но Далла судила иначе и верила в страх больше, чем в порядочность и верность.
Большими деревянными лопатами работники загружали в полузарытые плавильные печи смесь измельченной руды и угля. Далла, не сходя с коня, ждала поодаль, а Кар деловито сновал между тремя печами и тихо бормотал свои заклинания. Кюна по привычке напрягала слух, напрасно стараясь разобрать хоть что-нибудь. Колдун считал, что заклинания утратят силу, если их услышит хоть одно человеческое ухо, а каждое заклинание он подбирал по словечку чуть ли не годами и необычайно ими дорожил.
Наконец все было готово. Далла спешилась и подошла к первой из печей. В руке она сжимала свой драгоценный амулет – огниво. Небольшая изогнутая полоска железа родилась вовсе не здесь, не в лощине возле усадьбы Нагорье. Ее происхождение окутывали тайны. Далла знала только то, что это огниво в течение веков передавалось по наследству от одной женщины к другой в роду Фрейвида Огниво, бывшего хёвдинга Квиттингского Запада. В тот день, когда Стюрмир конунг убил Фрейвида в святилище Тюрсхейм, огниво находилось при нем. Его забрал Гримкель Черная Борода, свидетель убийства или «кары», как говорил об этом сам Стюрмир. Тогда же Далла отняла у брата огниво: зачем оно ему, если мужчины ничего не смыслят в ворожбе? Огнивом владели женщины, значит, у женщины оно и должно быть. Гримкель, потрясенный всем произошедшим и ожидающий неминуемого гнева небес (который вскоре и последовал), был даже рад избавиться от напоминания. Понятное дело, что родовой амулет убитого врага не принесет счастья!
Но Далла думала иначе. Амулет, обладающий колдовской силой, никому еще не мешал. Жаль, она не знала, как вызвать к жизни силу амулета, и лишь потратив кучу времени на пробы и ошибки, сделала кое-какие открытия. И главным ее достижением стало именно «злое железо», изготавливать которое новоявленная колдунья научилась уже здесь, в усадьбе Нагорье, с помощью Кара. Но несмотря на настойчивые просьбы и даже требования соратника, Далла не позволяла ему прикоснуться к огниву и никогда не выпускала свое сокровище из рук.
Подойдя к печи, Далла опустилась на колени, держа в одной руке огниво, а в другой – кремень, осколок самой Раудберги, Рыжей горы, святилища древних великанов. Кар держал наготове клочки сухого мха и полоски бересты. Он всю ночь берег их за пазухой, так что они были совершенно сухи и готовы к принятию священного огня.
Дрожащими руками Далла выбила искру, Кар кинулся раздувать. Заклятия он твердил мысленно. На беловатых клочьях мха показался огонек, красный в синеватом прозрачном венце, полоска бересты с громким треском скрутилась и задрожала, охваченная пламенем. Пламя было не желтым, не рыжим, а ярко-багровым. Кар зажег факел, потом поджег дрова и уголь в печи. Далла отошла подальше, а колдун с пылающим факелом направился к соседней печи.
Когда все три печи разгорелись, возле них остались «свартальвы», а Кар отошел к Далле. Она стояла возле своего коня и подергивала носом, когда ветер доносил до нее обрывки резкого, едкого дыма плавильных печей. Больше ей нечего тут делать – теперь «свартальвы» будут качать меха, гнать воздух в отверстия печей, чтобы ярче пылало багровое пламя троллей, чтобы расплавленный шлак стекал вниз, на каменную кладку, а зерна железа сплавлялись в неровную, черную крицу, похожую на уродливый гриб. Потом они вынут крицу и еще долго будут охаживать тяжелым молотом, выгоняя остатки шлака. И только потом ее отнесут в особо заговоренную клеть, где она присоединится к другим, приготовленным ранее и сберегаемым для далеких, самой Далле не до конца ясных, но очень грозных целей.
– Так ты приказала не выпускать его из усадьбы, пока мы не вернемся? – спросил Кар.
– Кого? – резко ответила Далла, не отводя внимательного взгляда от печи и фигуры слабоумного Бури, качавшего меха.
– Того бродягу, которого ты приняла, как родного брата!
– Не смей называть его бродягой! – Далла гневно глянула на Кара. – Он гораздо лучше моего брата, запомни это! От Гримкеля я не дождалась ничего, кроме позора и предательства! Приди он сюда, я бы его в ворота не пустила! Явись он хоть с целым войском!
– Можно подумать, что от этого парня ты дождешься чего-нибудь кроме позора и предательства! – съязвил в ответ Кар.
– Он кое в чем поумнее тебя! – отозвалась Далла. – Он хотя бы понимает, чего заслуживаю я и мой сын. А ты, – Далла бросила на колдуна еще один ехидный взгляд, – ты просто завидуешь и боишься, что он займет твое место. Как управитель, он и правда был бы получше тебя. Что, забыл, как ты позавчера опозорился? Не смог сосчитать меры зерна! Если бы не он, эти бездельники из Подгорного Двора всучили бы тебе половину своего долга вместо целого! Да тебя любой еж из леса обманет! А он умеет считать!
– Еще бы не уметь! – яростно ответил Кар, сверля Даллу пронзительно-злобным взглядом. – Он ведь торговец! И сюда он явился неспроста! Этому парню от тебя что-то надо! Он что-то от тебя хочет!
Далла фыркнула и повела плечом.
– Много ты понимаешь в том, что он может от меня хотеть! – самодовольно и небрежно ответила она. – Ты, похоже, давно забыл, чего мужчина может хотеть от женщины. А он-то помнит! Если у тебя вся сила ушла на колдовство, это не значит, что… Да! – Хозяйка усмехнулась. – Я где-то слышала, что в древние времена был такой способ увеличить колдовскую силу: колдун шел к великану или троллю и становился… его женой. Конечно, приятного мало, зато великан в благодарность давал такую силу, что…
– Это было давно! – злобно прервал ее Кар. – Тогда и люди-то были не лучше великанов, дрались кремневыми ножами и дубинами. Не пойду я ни к какому великану. Вон тот обманщик с побережья, Рам, наверняка пожил у какого-нибудь великана. И не зря он притащил этого молодого проходимца и привел его в наш дом.
– В мой дом, – непреклонно поправила Далла.
– Не зря! – гнул свое Кар. – Ты еще увидишь!
– Пока что я вижу только твою глупую зависть! Он подарит мне то обручье, а от тебя я не дождусь ничего подобного, даже если проживу еще сто лет.
– Обручье! – презрительно бросил Кар. Что говорить с женщиной, если для нее какие-то украшения дороже колдовской мудрости!
– Золото увеличивает удачу, – наставительно ответила Далла. – Думаешь, Фафнир был глупее тебя, что так стерег свое золото? А ведь он не меньше некоторых понимал в колдовстве! Или ты тоже умеешь превращаться в дракона?
– Как бы тебе не пришлось самой потерять что-нибудь! – многозначительно предостерег Кар, предпочитая не отвечать на ее последние слова. – Я не удивлюсь, если окажется, что он явился одурачить тебя и забрать наше железо. Сейчас до железа много охотников. И не зря он привез все эти тряпки и побрякушки, на которые ты раскатила глаза…
