— Я не собираюсь продавать Дарфине!
— Да пойми же ты — чем дороже даешь за жену, тем больше чести тебе же! А то всю жизнь попрекать будут люди, что женился на робе ценой в полгривны! Ты же сыну своему позора не желаешь, вот и взять за него должен не робу, а жену знатную, со всей честью и с приданым. Ты даешь три гривны, и я ее объявляю свободной. Но у нее тут родни нет, идти ей некуда, пусть она еще в нашем роду поживет. А как из похода вернемся, дашь мне выкуп как за невесту. Ну, куниц два сорочка и две девки-робы, пожалуй, хватит. Или две коровы, если скот захватим. А что ты рот открыл? Мне же еще ей приданое давать! Это во сколько же мне моя прошлая доброта обойдется?
— Ты хочешь сделать так, будто мой Хакон женится на женщине из твоего рода!
— А уже никак иначе! — Велем развел руками. — Она к нашей печи, к нашему хлебу была допущена и три года его ела, да мать курицу домовому давала, когда я ее приволок, чтобы новая девка в дому прижилась. Она в род принята, только была принята как роба, а отдавать будем как свободную. Чтобы она стала свободной, ты мне сейчас платишь три гривны. А за ее честь платишь выкуп, и пусть твой Хакон женится на здоровье и детей плодит. Но тогда уж их детьми рабыни никто не назовет!
Вероятно, Хрёрек считал, что Велем излишне все усложняет и вводит его в неумеренные расходы, но старейшины Альдейгьи смотрели на него со снисходительным упреком, как на дурня, который изо всех сил противится устройству собственного счастья. Здесь считали, что так надо. И хотя Хакон собирался жить с Дарфине в Коннахте, где никто ничего не знает про липовую ложку, курицу в жертву домовому и все прочее, досадные случайности следовало по возможности предотвратить. Ему ведь уже рассказали, как Велем был вынужден выйти на поединок божьего суда и защищать явную ложь, потому что на свадьбе кривичского князя Станислава вдруг выскочил, как тролль из-под земли, торговец рабами Грим, хорошо помнивший, сколько взял недавно за эту вот княжью невесту…
— Но правильно ли я понял, что ты готов… Ты ведь сказал «после похода»?
— Да. — Велем кивнул. — Нам сами боги знак подают. Вестмар в тот раз три десятка пленниц привез, всех отправил за тридевять земель, одну оставил. Ту самую, которая была тебе нужна. Тебя любят боги, ты — удачливый. И уж коли ты этот поход придумал — тебе повезет.
— Это ты у нас удачливый, сыне! — Святобор похлопал Велема по спине. — Ведь ты на липовую ложку выменял девку, которая три гривны серебром стоит, два сорочка куниц и еще две робы молодые! Счастливый и в море сыщет! Тебе повезет. А мы уж следом поедем…
Весь остаток праздников, переходя из-за одного стола за другой, воеводы и старейшины обсуждали предстоящий поход.
— Нападало много снега, на реках встал крепкий лед, — говорил Хрёрек, который все успел подробно обдумать. — Мои люди хорошо умеют ходить на лыжах, а груз мы можем перевозить в санях. Даже если не хватит лошадей, люди сами могут везти небольшие сани. Питаться мы будем дичью, поэтому можно припасов почти не брать и не возить лишнего груза. Вы говорили, что народ чуди живет в селениях на берегах рек?
— Точно так.
— И эти селения ничем не защищены? Наши дружины пойдут по льду. А когда мы захватим первых пленных, тащить наши сани с грузом будут уже они. Вы увидите, что это не так уж трудно.
— Да людей нам иные роды сами отдадут, — заметил Домагость. — Если бывало голодно, кормить нечем, я каждую зиму парней и девок привозил, кого мне сами родичи в уплату за хлеб и топоры отдавали. Вот, Вестим знает, он у меня лишних брал, увозил.
Вестмар, которого тут иногда называли Вестимом, кивнул.
— Мы пойдем вдоль реки и будем захватывать одно селение за другим, — продолжал Хрёрек. — Местным жителям зимой некуда уйти — они ведь не побегут в лес, в снега, а если и уйдут, то с женщинами, скотиной и поклажей будут двигаться слишком медленно и оставлять слишком много следов. Все равно они окажутся в наших руках. Главное, чтобы ваши люди указали дорогу — куда стоит идти. Я не так много повидал здешних лесов, но убедился, что все они пронизаны реками. Но я не знаю, на какой реке есть добыча, а на какой один пустой лес. Это знают ваши люди и местные финны… то есть чудь. Да, у самых знатных людей следует брать детей в заложники. Это нужно, чтобы они не собрались и не ударили нам в спину или не подстерегли при возвращении.
— А мы не дураки, чтобы по своим же следам возвращаться! — заверил Рановид. — Я тут прикинул: идти надо с Сяси на Пашу и Оять, а оттуда на Капшу и назад на Сясь. На Сяси нас не тронут, там Хранимирова… Деленина то есть волость.
Деленя тоже сидел здесь и был одним из самых горячих сторонников похода. Чтобы восстановить положение своего рода, ему отчаянно требовались люди и средства. Все это ему мог дать удачный поход: челядь, скот, меха, на которые можно обменять все нужное для хорошего крепкого хозяйства. К тому же если он соберет дружину из жителей отцовской волости и сделает их не жертвами, а участниками набега и победителями, это даст ему власть и влияние, которых он иначе не добился бы и за десять лет. Даже упрямый Святобор наконец поверил в его будущее и согласился не отдавать пока Святодару замуж за другого; Вестмару он в возмещение потерь предложил корову, двух челядинок для обслуживания дома и много разной утвари. Вестмар любезно согласился «ради поддержания дружбы, которая всем нам принесет удачу и выгоду». При этом он выглядел таким довольным, что Стейн еще раз подумал: видать, и у дяди есть в запасе другая возможность «пустить здесь корни», не уступающая первой, коли потеря невесты так мало его огорчила. Однако вот это и есть искусство торговца: и от невесты избавился, и приданое взял! У дяди определенно есть чему поучиться! К тому же и Деленя на радостях подтвердил прежнее обещание пропускать их с любыми товарами через Валаборг без пошлин, а еще предоставлять пристанище и даже кормить во время постоя!
— Я найду людей, которые хорошо знают те места, — обещал Деленя, с которого Святобор пригрозил в будущем взять все отданное варягам, чтобы возместить собственные убытки.
— А еще будет очень хорошо, если нам помогут сами финны. У вас ведь есть среди них родня? И неужели у нее нет врагов среди соплеменников? Мы поможем им отомстить за старые обиды, а они за это выведут нас к самым богатым поселениям. К тому же нам нужны люди, которые хорошо знают язык чуди и умеют с ней договориться.
— Вот, Доброня. — Домагость кивнул на старшего сына. — У него и мать, и жена чудинки.
— Он обязательно должен идти с нами, — заверил Хрёрек. — Мы будем убивать людей только в тех поселках, которые станут сопротивляться. А в тех, которые сдадутся, мы возьмем дань и предложим платить нам ее каждый год в обмен на безопасность и защиту от врагов. Ведь у каждого есть враги!
— Еще бы! — подтвердил Деленя. — Они сами, когда угодья делят, такие рати между собой затевают! То девок украдут, то скотину угонят… А обиды свои по двадцать лет помнят. О чем им еще думать-то у себя в лесу?
— Нам нужно будет заключать договора. И тогда этот поход обеспечит наше благополучие не на один год, а на много лет вперед. На очень много! Если с умом взяться за дело, то наши внуки будут прославлять нас и благодарить за богатство, власть и почет, которые мы для них завоюем!
