Кому-то мельтешение над окровавленным Арсеном его двух подмастерьев могло показаться смешным, кому-то – очень грустным и печальным. Но Деккер Гордем никогда не впадал в крайности, даже если это касалось собственного отношения к чему-либо. Сейчас он глядел на это с равнодушием, как на старый гобелен под названием «Скорбь». Пыль веков, грань тканых нитей, собственное отторжение... Все это не давало ему понять. Он осознавал происходящее, но никак не мог почувствовать его суть, не был в состоянии разделить сожаление об утрате и скорбь, как ребенок, глядящий на падающий с дерева пожелтевший листок, понимает, что этот листок сорвался из-за того, что пришла осень, но никогда не сможет посочувствовать дереву, которое утратило его.
Деккер Гордем вскинул руки перед собой, и два невидимых воздушных потока отшвырнули Хенрика и Балтуса в стороны. Он медленно подошел к распростертому другу и склонился над ним. Нет, он не собирался ему помогать. Все было предрешено.
– Наконец... – прошептал Кровавое Веретено, лежащий в луже крови с пробитым сердцем.
Нет, он не умирал – он умер уже давно. Даже познавший многие законы смерти Белый Паук Каин не смог бы, наверное, объяснить эту видимость жизни при нерушимости факта смерти... Покойник просто глядел полным боли взглядом в черные глаза Деккера Гордема.
– Значит, Сероглаз выполнил мое поручение, – прошептал Деккер, не отрывая уставшего, помертвевшего и безразличного ко всему окружающему миру взгляда от искаженного лица друга.
– Ты... ты пришел полюбоваться на мою смерть? – усмехнулся уже мертвый Арсен. Кровь тут же выступила и на губах.
Деккер не ответил. В этот миг с ним начало происходить нечто странное. То, чего он ожидал меньше всего. В груди будто кольцо за кольцом начал разворачивать свое длинное тело скользкий червь. Не сразу Черный Лорд понял, что это такое. Лишь спустя много времени, когда он мысленно вернулся к этим событиям, все встало на свои места, все сложилось в крепкую логическую цепь. Но сейчас, когда он стоял здесь, перед Арсеном, он еще не знал, что такое бывает... Случается, что нельзя понять всю обширность пустоты, пока там никого и ничего нет – пустота подразумевается сама собой, ты знаешь о ней, но осознание ее масштабов – это совсем другое. В тот миг зародилась маленькая искорка где-то в глубинах бездны, открывая взору всю черноту провала. Черноту провала души Деккера Гордема.
– Мы оба знали, что так будет... – прохрипел мертвец. – Проклятое веретено... проклятый Люциус...
– Ты прав, но... – Деккер и сам не знал, что собирается сказать.
– Неужели? – Арсен усмехнулся так, будто ему, покойнику, было открыто намного больше, нежели Черному Лорду. – Ты меняешься. Ты борешься с этим, ты отворачиваешься от происходящего, но ты меняешься. Ты становишься кем-то другим. Но я все не могу никак понять... – Кровавое Веретено уставился в серое предгрозовое небо.
– Чего, Арсен? Чего?
– Кто мы, Дек? Кем мы были? – прохрипел покойник. – И зачем?
– Мы те, кто делает то, на что другие неспособны, брат, – ответил Предатель Трона.
– Нет... – Арсен судорожно замотал головой. – Мы всего лишь изменники своим душам. И ты... душе своей изменник.
– Зачем ты это говоришь? – Деккер сжал зубы. Он не хотел больше ничего слышать.
– Ты душе своей изменник, брат, – прошептал некромант. – И сейчас... сейчас я наконец... чувствую... Холод...
Он не сказал больше ни слова. Деккер склонился еще ниже над затихшим Арсеном. Он молчал, уперев голову ему в грудь. Плечи Черного Лорда немного подрагивали. Прó-клятый Элагон вокруг тоже молчал.
– Кто это, сэр Гордем? – прошептал маленький принц, осмелившись подойти ближе
– Это... – Деккер замолчал, не зная, что сказать. Как он мог объяснить этому ребенку, кем был для него человек с русыми волосами, лежащий в луже крови с пробитым сердцем. Друг? Брат? Темный спутник? Некромант? Убийца? Орудие его мести? Изменник собственной душе? – Это был сэр Арсен Маклинг.
– Он был вашим другом?
– Он был больше, чем другом... Он был всем.
– Мне очень жаль, сэр, – печально сказал Ричард.
– А мне – нет. – Черный Лорд поднял взгляд, грусть ушла из его глаз, он усмехнулся. – Мне не жаль...
Глава 9
Что тебе подсказывает сердце
О боже, он вернулся! Не слышал ты о нем?
За мною он приходит кошмарным черным сном.
Он карканьем вороньим приход свой возвестит,
Мое родное имя пред дверью прокричит.
Порог мой переступит и в дом шагнет, как тень...
Осталось жить недолго, настал последний день.
«Ревенант». Страшная рифмованная сказка
17 сентября 652 года. Элагон
Деккер сидел в своем резном кресле, положив ноги на распростертое тело, уставившееся незрячим взором куда-то вверх. Длинные спутанные волосы мертвеца были все в крови и закрывали лицо, багровая лужа растеклась вокруг него, подобно жуткому бархатному ковру.
Черный Лорд совсем не задумывался о возможном проявлении неуважения к покойному, ему просто так было удобно. Он пристально разглядывал свои худые белые кисти, ежесекундно сгибая и разгибая длинные тонкие пальцы с кривыми ногтями. Кожа была сухой и потрескавшейся, словно бумага, и в то же время холодной, как лед. Пальцы предательски дрожали, ему все никак не удавалось справиться с этой внезапно навалившейся слабостью, и в какой-то миг начало мерещиться, будто кожа облазит, отваливается кусками, а под ней нет крови, нет мяса, одни белые кости. И рука смерти указующим перстом, точно стрелка жуткого компаса, открывает ему направление. Указывает путь, по которому предстоит пройти до конца, не оглядываясь и никуда не сворачивая. Это была черная дорога, ведущая в такое место, которое не имеет ничего общего с миром живых.
Некромант усмехнулся, или, если быть более точным, его лицо исказилось судорогой. Руки конвульсивно впились в подлокотники кресла. Спустя несколько мгновений боль ослабла, дыхание начало постепенно выравниваться, ему стало легче и дышать, и думать. Каждый раз, когда Деккер опускался на мягкую алую обивку, как только спина касалась этой бархатной ткани, он чувствовал себя намного спокойнее. Такие мучительные вспышки боли стали не редкостью в его жизни с переходом новой грани, еще одной ступени пустой и темной лестницы Трансформы.
Мрачность обстановки и клубящуюся под пологом тьму в шатре не смогли бы развеять даже большие костры ар-ка, буде кому-нибудь из цыган случилось бы совершить такое безумие, как разжечь огонь подле самого Деккера Гордема.
В центре шатра стоял его старый трон, в котором сейчас и сидел некромант. В черном дереве подлокотников были вырезаны черепа, а спинку украшали сцены человеческих мучений – они были показаны так достоверно и реалистично, что сама собой напрашивалась мысль о том, что несчастный резчик на собственном опыте познал истинную цену мук и боли. Помимо кресла здесь располагались рабочие столы, заваленные бумагами, книгами и картами, по углам жались ящики и походные сундуки, в противоположной от входа стороне была установлена походная кровать, на которой лежал второй покойник. Первый, как уже говорилось, сейчас служил подставкой для ног Черному Лорду.
