Вторая дверь, слева. Даша схватилась за круглую ручку,
сверкавшую фальшивой позолотой, потянула, толкнула, когда это ни к чему не
привело, повернула направо. Ручка не поддалась.
– Налево, – подсказал кто-то сзади. – И на
себя.
Мельком оглянувшись через плечо – ага, Витя Вермуш из
районного угро, – она повернула ручку влево. Эта комната – поменьше, особенного
беспорядка незаметно, разве что там и сям разбросана одежда, мужская и женская.
Две почти пустых бутылки на столе, пара тарелочек с убогой закуской, посреди
стола – длинная нагайка из темно-коричневых кожаных полос. Гильза от
пистолетного патрона, еще гильза, еще…
Потом только она набралась духу взглянуть на труп, который
она никогда в жизни не рассчитывала увидеть. Видеть шефа таким отчего-то
казалось столь же противоестественным и нелепым, как если бы она узрела вдруг
со стороны собственное остывающее тело.
Крови было не так уж много, и она давно успела подсохнуть.
Воловиков, сыскарь от Бога, лежал на спине, подогнув голые ноги, в одной
рубашке, застегнутой на пару нижних пуговиц.
Сознание раскололось надвое. Одна половинка выла в дикой,
нечеловеческой тоске, другая деловито и профессионально оценивала увиденное.
Одна пуля попала в лоб над правым глазом, еще две угодили в грудь – но,
судя по длинному, узкому подтеку, видневшемуся из-под спины, была еще и
четвертая. Вполне возможно, она-то, четвертая, как раз и была первой
выпущенной: выстрел в спину, человек, еще не успев ничего осознать, всего лишь
раненый не особенно тяжело, разворачивается к стрелявшему, получает еще три
пули – раз, два, три, в упор!
Почувствовав, что сейчас и в самом деле завоет в голос, она
шарахнулась, налетела спиной на Вермуша, тот торопливо посторонился, и оба
вышли в коридор, тщательно притворив за собой дверь.
Даша не успела ничего спросить у старого знакомого – в
прихожей застучали сапоги. Прямо на нее, целеустремленно, слепо шагал полковник
Галахов в распахнутой шинели. Даша дернулась в сторону. Полковник одним
движением повернул ручку влево, рванул дверь на себя. Вошел. За спиной у него
тут же встали еще двое, заглядывая через плечо, – затылки были знакомые,
но в нынешнем своем состоянии Даша никак не могла их опознать.
– С тобой все нормально? – озабоченно спросил
Вермуш.
В глотке у нее стояла какая-то кислятина, и она,
неопределенно махнув рукой, выскочила на площадку, выхватила из кармана пачку
сигарет, затянулась, чтобы вытравить эту кислятину.
Вермуш с непроницаемым лицом стоял рядом. Овчарка, вывалив
широкий розовый язык, пытливо разглядывала Дашу.
– Рассказывай, – сказала она, не узнавая
собственного голоса.
– Психушка приехала раньше нашей машины…
– С самого начала, – сказала Даша так, что его
невольно передернуло.
– Ночью соседи ничего особенного не слышали – временами
взревывала музыка, но ненадолго. Выстрелов они, конечно, не привязали к
конкретному времени, вообще не поняли, что были выстрелы – «что-то трещало», «что-то
падало», один вообще решил, что это откупоривали шампанское. Так, кто-то что-то
слышал сквозь сон… А около шести в сорок пятую принялась звонить эта девица – в
одних плавках, чем-то красным измазанная, они сначала решили, что кетчупом, с
пистолетом в руке. Тихо, спокойненько, вежливо стала просить подсолнечного
масла, чтобы смазать пистолет, и так же спокойненько объяснила, что пистолет,
когда из него кого-то убьешь, надо смазать непременно подсолнечным маслом. В
сорок пятой дверь открывала жена хозяина, у нее от такого зрелища мгновенно
язык отсох и наступило общее оцепенение организма, пролепетала что-то и
захлопнула дверь. Девица опять стала названивать – теперь и в сорок пятую, и в
сорок четвертую. В сорок четвертой живет отставник, даром что интендант, а
быстренько определил, что пистолет у нее настоящий. Попросил девку подождать,
схватил телефон и стал названивать в психушку – у них по подъезду уже
шатались наркоманы, один почти так же выглядел… Девчонка тем временем
преспокойно пела на площадке что-то веселое, плясала себе, народ выходил на
работу и тихо офуевал, кто-то еще начал накручивать ноль-три, начиналось
оживление… В общем, психушка все-таки приехала, не особенно и припоздав, а
поскольку им с самого начала сказали по телефону про пистолет, а времена нынче
сами знаешь какие, эскулапы решили не рисковать, заскочили предварительно в
райотдел, взяли двух ребят из дежурной части… Ничего особенного не было. Девка
и у них вежливо попросила постного масла, не дергалась, не сопротивлялась.
Прямо на лестнице у нее тихонечко вынули пистолет из руки, оттеснили в
квартиру, там стали пеленать, сержант заглянул в другую комнату, увидел труп,
нашел удостоверение в кармане…
Отметив краешком глаза легкое движение, Даша обернулась.
Рядом стоял Галахов и внимательно слушал. Кивнул:
– Продолжайте.
– Вот и все, собственно… – слегка пожал плечами
Вермуш. – Ее повезли прямиком в психушку, врачи настояли, а у нас началась
свистопляска и суета.
– По квартирам уже пробежались?
– Так точно, – совсем не по-милицейски вытянулся
Вермуш (видимо, и он был ошеломлен больше, чем хотел показать). – Ничего
заслуживающего внимания. Только гражданка из сорок девятой видела вечером на
лестнице подозрительную парочку, парень и девушка – раньше она их тут вроде бы
не замечала, говорит, девка рыжая, приметная, опознает обязательно…
Галахов покривил рот в вымученной улыбочке, глядя на Дашу
так, что она поняла: уже знает…
– Гражданку из сорок девятой повезли в райотдел,
сделать фотороботы тех двух…
Галахов, с той же кривой полуусмешечкой созерцая Дашу,
бросил:
– Ну, фоторобот – дело полезное… Девка пьяная? Под
наркотой?
– Спиртным попахивало. Насчет наркоты пока неизвестно,
врачи обещали в темпе сделать анализы… Но следов от иглы, сержант говорит, не
было. Он парень опытный, навидался и разбирается… – Вермуш опустил глаза,
словно бы поколебался. – Тут другое… У нее на спине с полдюжины ожогов,
похоже, прикладывали сигарету. И нагайкой определенно прошлись, той самой. Там
еще наручники, настоящие, но не наши, импортные, и еще, извините, товарищ
полковник, парочка искусственных хренов, эксперт с ними уже поработал, говорит,
не исключено, что были в деле…
Даше отчаянно хотелось проснуться. Она уронила под ноги
докуренную до фильтра сигарету и спросила:
– А папку нашли? Желтая, кожзаменитель, на «молнии»?
– Надо уточнить… Да, вот ее паспорт, – Вермуш
полез во внутренний карман, вынул книжечку в синей обложке, украшенной золотым
двуглавым орлом. – Прописка другая, к этой квартире никакого отношения не
имеет. – Он протянул паспорт Даше, чисто машинально, спохватился на
полпути, нелепо дернув рукой, передал книжечку полковнику.
