Нина думала совсем недолго:
– К Виктору – ровно. Симпатичный мужик, самый, я бы
сказала, простой из всех. С некоторой бесхитростностью. Рита что-то похожее
говорила. Роман… Вот Романа она в каком-то смысле уважала. Как сильного,
настоящего мужика. А Вячика, я уверена, боялась. Побаивалась. Не потому, что он
опасный, а оттого, что психованный. Знаете, бывают такие, вроде бы и соплей
перешибешь, и карман от денег не лопается, и ничего в нем нет особенного – а
все его побаиваются по причине явной психованности… Ну, там, прощают что-то,
чего нормальному не простили бы, откровенно послать на хрен боятся… Понимаете?
– Кажется, – сказала Даша.
И подумала: даже если исходить из беглого описания, сразу
видно, что все трое абсолютно несхожи характерами. Насчет Вити-Стольника Нина
угодила в самую точку – вот именно, «некоторая бесхитростность», даже
противозаконные грешки его отмечены этакой лапотной простоватостью, другой
проворачивал бы все не в пример изощреннее и сорвал бы больше. Танцуем дальше:
чисто дружеские отношения обычно возникают там, где люди во многом похожи друг
на друга, зато здесь все наоборот. Суперменистый Роман, лапоть-Стольник и
дерганый Вячик. Последнего Даша себе уже примерно представляла, и общее
впечатление не в его пользу – серьезные люди, даже надравшись, не грозят
пистолетами сопливым девчонкам. Кстати, на снимках с Маргаритой Вячик –
единственный, кто получает явное удовольствие, держа нож у горла очаровательной
певицы, по двум другим видно, что они забавляются, и не более того, а у этого и
морда лица хищноватая, и глаза нехорошие… Неврастеник, определенно, шестерка.
Конечно, следует сделать поправку на то, что Ниночка была откровенна не до
конца, и все же, все же… Даже для совместных попоек и легонького блядства люди
инстинктивно тянутся к тем, кто близок им по характеру, по нраву… Компашка,
сцементированная чисто деловыми интересами? Вот только – какими? В какие это
тайны ухитрилась почти с ходу проникнуть незадачливая Маргарита? И почему
троица стала Ниночку откровенно отшивать (тут она, пожалуй, не врет, с
неприкрытой обидой жаловалась, что ею вдруг пренебрегли). Как ни крути, а
девочка весьма даже недурна, неглупа, держать себя умеет – пообтесалась
при Маргарите, привыкла иметь дело с «высшим светом», кое-кто из допрошенных в
качестве свидетелей отзывается о Ниночке с большим пиететом и ни в коей мере не
считает примитивной шлюшкой… Аллах ведает, как обстоит дело с Романом и
Вячиком, но Стольник – ярко выраженный гетеросексуал, даже после того, как меж
ним и Дашей образовались весьма специфические отношения, пару раз пытался
деликатненько закинуть удочку… Если здесь – чистейшей воды дела, бизнес,
гешефт, зачем им нужна была Маргарита? Не в спонсоры же набивались?
Подумав, она задала этот вопрос вслух.
– Вот уж ничего подобного, – мотнула головой
Нина. – Ритка мне непременно похвасталась бы, не удержалась. Для
творческих людей в наше время спонсор – чересчур большая радость, такой с
хорошими знакомыми моментально делятся.
– Ну ладно, – задумчиво сказала Даша. – Бери
бумагу и кратенько излагай все.
– Это что, явка с повинной?
– Да что ты, – сказала Даша. – Заявление.
Можешь сделать упор на то, как ты боялась этого нехорошего типа с пистолетом,
только не особенно перегибай палку.
– А потом?
– Потом съездишь с нашим человеком домой к Маргарите. И
посмотришь, не пропало ли что – какая-нибудь вещичка, о которой мы и знать
не могли, а ты ее отсутствие заметишь моментально… Кстати, что она держала в
деревянной шкатулке? Большая такая, коричневая, вся в резьбе…
– Не знаю, при мне Рита ее никогда не отпирала… Может,
документы?
– Ну, оглядишься, в общем. А потом отвезем тебя в
общежитие. В милицейскую школу. Там есть девичье крыло, устроят. Дней несколько
поживешь для вящей надежности, с родителями урегулируем. Чужому на территорию
попасть совсем непросто, там тебя не достанут. И знать никто не будет.
Согласна?
– Так это вообще прекрасно…
– Говорила же – я не зверь, – хмыкнула
Даша. – Ты мне, главное, не ври – и будем жить, как Беляночка с Розочкой…
Отошла к окну и бессмысленно смотрела на асфальтовый
внутренний двор, где стояло несколько патрульных машин. Она была довольна
собой. Расколоть Ниночку удалось сравнительно быстро и легко – при этом Даша,
что греха таить, самую чуточку нарушила Уголовно-процессуальный кодекс, но
никто об этом никогда не узнает, потому что Ниночка жаловаться не будет, а
Славка с Костей – люди свои. Теперь у оперов есть собственноручное Ниночкино
заявление, следовательно, угрозыск – весь из себя в белом, а прокуратура,
соответственно, несколько наоборот. А шестой пункт сто двадцать второй статьи
УПК, гласящий, что о задержании подозреваемого лица следует письменно уведомить
прокуратуру в течение двадцати четырех часов, обойден изящным финтом: не было
никакого задержания, а имел место добровольный приход гражданки Ниночки в нашу
славную рабоче-крестьянскую милицию. С целью активного сотрудничества, как
законопослушным гражданам и положено. Остается еще бедняга Космынин,
исцарапанный вдоль и поперек, – но с ним легко будет договориться за пару
отгулов или небольшую премию…
Вот только подполковник Воловиков лежит в дрянненьком гробу,
купленном на хилые казенные денежки, небрежно, ручаться можно, заштопанный
патологоанатомами. В гробу лежит правильный мент. И мстить нужно на всю
катушку…
Она придвинула к себе телефон и решительно накрутила номер.
Когда трубку подняли и послышался знакомый голос, усилием воли вернула голосу
некоторую игривость и спросила:
– Как дела, мистер Логунов? Вернулись, наконец, из
дальних странствий?
Она не сводила глаз с Ниночки – но та, услышав фамилию
Стольника, и ухом не повела.
– Да вот вернулся… – произнесли на том конце
провода немножко настороженно.
– Прекрасно, – сказала Даша. – Надо бы
увидеться. В исторически короткие сроки…
Глава 7
О пользе чтения биографий
Пока машина без особой спешки – снова ударил гололед –
пробиралась по запруженным самобеглыми экипажами улицам, Даша добросовестно
освежила в памяти все, что удалось собрать о Жене Беклемишевой. Увы, это опять
был тот случай, когда общественное положение клиента лишь запутывает и
усугубляет все, что можно запутать и усугубить. Очаровательная доченька
богатого папы, весь набор – умопомрачительные шубки, злато и камушки,
бизнес-колледж (разместившийся в обшарпанном здании бывшего пединститута), в
друзьях-приятелях золотая молодежь обоего пола, иномарки, недоступные простым
смертным увеселения и развлечения. Операционное поле – черт ногу сломит. Масса
знакомых, все из тех кругов, где особенно не развернешься, а имеющиеся стукачи
ясности почти не вносят; сложная паутина отношений-знакомств-связей,
периодически всплывают и наркотики, и замятые в зародыше последствия пьяных
забав, и пикантные интимные разгульчики. Масса информации, которую адски трудно
профильтровать. Если ее кто-то аккуратненько подвел к Воловикову, отыскать
следы с маху невозможно. К тому же при каждом практически шаге опера натыкаются
на частные службы безопасности, стоящие на страже любимых чадушек своих
патронов, и, хотя прямого противодействия нет, нормального сотрудничества тоже
не получается… Трясина.
