– Ничего.
– Новый человек себя иногда неуютно чувствует…
– Ничего, – сказала Даша. – Я не из робких.
Послушайте, что-то я Виктора не вижу…
– И не увидите, – с видом крайнего простодушия
сказал Роман. – У него тут обнаружились неотложные государственные дела,
вот и пришлось срочно уехать, не попрощавшись.
– Врете, – сказала она задорно, притворяясь
чуточку более пьяной, нежели была. – Выставили мужика…
– Если мужика можно выставить, это уже не мужик… Я
прав?
– Возможно.
– Только не говорите мне, будто ужасно опечалены. Уж
простите, я за вами немножко понаблюдал. Сидели, как чужие. И не похоже это на
обычную размолвку.
– А вы психолог?
– Любитель.
– Интересно, как же я теперь? – спросила Даша.
– Ну, это не проблема. Могу распорядиться, чтобы вас
отвезли домой. Только стоит ли? Наверху куча спален, выберите потом любую
свободную, и никто к вам ломиться не будет…
– И вы тоже?
– Поверьте, в жизни к женщине не ломился. Либо
приходил, либо чуял нутром, что идти бесполезно.
– А сейчас что вы чувствуете?
– Ну, чтобы сразу внести ясность – я вас ни минуты не
принимал за… эту самую. Есть кое-какой жизненный опыт. Что до чувств… Слишком
вы хороши, для этого болвана. – Он тихонько рассмеялся. – Вы и не
подумали за него обижаться, Даша… А это мне дает надежды.
– Не привыкли получать отказ, а?
– Не надо, ладно? – сказал он серьезно. – Во
мне не больше от ловеласа, чем в любом обычном мужике. И не ждите ни пьяных
признаний, ни веера кредиток под ноги. Просто-напросто не хочу вас отпускать. Я
человек спокойный, но иногда случается… вспышка молнии. Как сейчас. Можете не
верить, можете смеяться, но произошла… молния. Я не про эти пошлости вроде
любви с первого взгляда, помилуйте. Но меня к вам тянет, что случается редко…
«Пожалуй, следовало бы скромно потупиться», – подумала
Даша. Не из скромности, так из кокетства. Однако продолжала пытливо смотреть
ему в глаза снизу вверх.
Как ни смешно, но частичкой души, самой что ни на есть
крохотной, она попала под его уверенное обаяние. Уж себе-то можно втихомолку
признаться. Все-таки кое в чем она была самой обыкновенной женщиной. Со всеми
проистекающими отсюда желаниями и помыслами.
А сидевший рядом мужик производил впечатление, что греха
таить. Кем бы он ни был. Он был надежный – извечная бабья мечта, какой бы
сильной ни была ты сама…
Они очень долго смотрели друг другу в глаза, потом Роман
спокойно спросил:
– Остаетесь?
– Уговорили, – сказала Даша. – Куда уедешь от
такого коньяка…
Она постаралась обозначить голосом некую шутливость, дать
ему понять, что никаких таких особых обязательств на себя не берет. Похоже,
понял должным образом, улыбнулся:
– Возвращаемся к достархану?
Даша следом за ним пошла к столу, где уже устроился Влад со
своей девочкой и неведомо откуда взявшаяся Надюша. Роман галантно отодвинул ее
кресло, она села, потянулась к своей тарелке…
И встрепенулась, оказавшись под теплым ливнем, внезапно
обрушившимся на нее вместе со множеством каких-то мягких комочков. Рядом
дернулся Роман, проскрипев ножками стула по паркету, тихонько выругался под
нос.
Даша вскочила, чисто машинально, по инерции пытаясь
отряхнуться, – но видела уже, что мокрехонька. Теплая жидкость затекла за
вырез, за шиворот попали непонятные комочки. Громко ойкнули девушки, пьяно
рассмеялись.
– Ну ты артист, полковник… – сердито бросил Роман,
пытаясь, как и Даша, отряхнуть пиджак, на глазах покрывавшийся темными полосами
и пятнами.
Полковник Волхович растерянно покачивался рядом, обеими
руками держа перед собой хрустальный жбан и зачем-то заглядывая в него. Он
поморгал, грустно сообщил:
– Хороший, должно быть, был компотик… Вишневый.
Роману досталось, но не особенно – содержимое сосуда
пролилось главным образом на Дашу. Платье уже прилипло к телу.
– Даша, наденьте ему на голову этот сосуд, –
бросил Роман. – Я вас прямо-таки умоляю. Ну какого черта тебе, особист
хренов, понадобилось официанта изображать?
– Думаю, помогу Виолетке… – убито протянул
полковник, качаясь без всякого ритма по загадочной амплитуде.
– Помог! Платье за тобой, имей в виду. И не из
«Марины», а как минимум из «Шарма».
– Да ладно, – сказала Даша великодушно. – Но
вот что мне теперь делать прикажете?
Роман снял пиджак и швырнул на кресло:
– Зови Виолетту, оберст, пусть придумает срочно
что-нибудь.
Моментально явившаяся Виолетта отнеслась к случившемуся со
спокойствием каменной бабы – должно быть, на ее глазах тут происходило и не
такое.
Даша была быстренько препровождена в роскошную ванную,
откуда вернулась в длинном атласном халате – свои собственные вещички до
последней тряпочки пришлось поручить заботам экономки – достигавшем пола, но
настолько мягком и тонком, облегавшем при малейшем движении, что она
чувствовала себя едва ли не голой. К тому времени она уже плохо верила в
случайность происшедшего – взялось неведомо откуда такое убеждение, и все тут.
Слишком много трезвых взглядов Романа перехватила, начала уже понимать, что «второй
план» у вечеринки определенно был, что с какого-то момента что-то пошло
вразнос. Она ничего еще не понимала толком, но чутьем хорошего сыскаря прилежно
отмечала все шероховатости.
Волхович таращился на нее, как голодный бродяга на кусок
ветчины – так, что Роман моментально заметил и бросил:
– Челюсть подбери, Лаврентий Палыч.
– Вот уж Лаврентия Палыч прошу к нашей службе не
припутывать, – обиделся Волхович, но челюсть подобрал и поневоле занялся
Надюшей.
– Вообще-то, шуточка на уровне пионерлагеря, –
тихонько шепнула Даша Роману.
– Ты о чем? – вполне натурально удивился он.
– О компотике, – сказала она, придвигая свою
рюмку. – Об ем, вкусном… Слушай, а почему они перед тобой на задних лапках
бегают?
– Потому что такими уродились, – ответил он
серьезно, таким же шепотом. – Карма у них такая. Я не говорю, что ты –
другое дело, я это и так знаю…
Даша с превеликим неудовольствием отметила, что начинает
загонять профессиональные заботы на второй план. Бог ведает, что на нее такое
действовало – то ли окружающий уют, то ли осознание, что ничего интересного
она, пожалуй, сегодня больше не выведает. Оставалась одна цель,
недвусмысленная, – конверт под часами. И реальный шанс не добраться до
него ночью – по некоторым случайным обмолвкам Волховича она поняла, что
вечеринка будет продолжаться и завтра, мало того, бравый полковничек намерен
расположиться с пассией прямо в каминной, ибо обожает, видите ли, медвежьи
шкуры и колеблющееся пламя… А утром и тем более не доберешься, утром придется
отсюда убираться…
