– Глупости все это, Константин Михайлович, –
сказал в конце концов Стольник, когда смог вставить словечко.
– Да что вы говорите?! – саркастически возопил
Шумков. – Посмотрел бы я на вас, окажись вы на моем месте…
Даша осклабилась – не зная того, атаман угодил в десятку.
Во время исторической вербовки Стольник держался, правда, не
столь медузообразно, однако размазан был Дашей по стенке не менее качественно,
уж у него-то были реальные шансы уйти из ее кабинета под конвоем…
Однако сейчас его голос звучал с ленивым превосходством:
– Вы уж простите, Константин Михайлович, но сыскари вас
поймали на примитивный ментовский трюк. Напугали с ходу, вы и поддались
сгоряча. Нечего было пугаться…
– Хорошо вам говорить! А подписка о невыезде?
– Эту подписку ваша рыжая может использовать вместо
«тампакса». Подписка о невыезде – дело серьезное, требует согласования и
одобрения в верхах…
– Правда?
– Будьте уверены. И потом, с ответственностью за дачу
ложных показаний они вас опять-таки примитивно подловили. Алиби у вас имеется
твердое – значит, вы не более чем свидетель. Отсюда проистекают два
немаловажных обстоятельства: во-первых, вы имели право вообще не давать никаких
показаний – никто не обязан свидетельствовать против себя самого, есть
такая статья в новой Конституции. Во-вторых, на предварительном дознании с вас
и не имели права брать подобных подписок.
«Нахватался, обормот», – мысленно прокомментировала
Даша. И виртуозно смешивает сейчас правду с утешительной ложью, успокаивая
дурачка…
Последовала долгая пауза, и наконец Шумков растерянно, зло
протянул:
– Так это что же, она меня взяла на пушку?
Смешок Стольника:
– Константин Михайлович, вы талантливый ученый и
блестящий политик, но в общении с мусорами, простите, дитя малое. Да еще
вдобавок детективов не читаете. Это же примитивнейший прием – напугать человека
с ходу и попытаться выудить максимум информации, пока он ошарашен, растерян…
Шумков после очередной паузы дал Даше развернутую
характеристику – с использованием всех богатейших возможностей великого и
могучего русского языка, почти не повторяясь. Даша и не подозревала у него
такого таланта.
– Не переживайте вы так, – примирительно сказал
Стольник. – Дашенька Шевчук – очаровательная женщина, вот только должность
у нее собачья. Это она от бессилия. Не знает, к чему и прицепиться – следствие
буксует, начальство давит…
– Но не врала же она насчет их подполковника…
– Не врала. Увы. История вышла банальнейшая, Константин
Михайлович. Означенный подполковник, будучи мужиком нормальной ориентации,
старательно трахал Женечку Беклемишеву, где только удавалось. Где-то они там
пересеклись и познакомились… Эта дура притащила его на Короленко, и там… Она же
была полной и законченной наркоманкой, вы не догадывались? Наглоталась своей
дури вовсе уж под завязку, взяла пистолет… Бог знает, что ей там примерещилось…
Менты эту историю замалчивают, как могут – ну, неудобно же… Однако сделать
вас козлом отпущения – кишка тонка. Никто вас не отдаст, Константин Михайлович,
не берите в голову. А на рыжую смотрите философски. Многого она добилась в
прошлый раз? То-то. Вы телефончик адвоката не потеряли?
– В блокноте лежит…
– Сейчас же позвоните, назначьте встречу и обговорите
все. Если вызовет снова – идите с адвокатом. Имеете право. Игорь вам составит
такую телегу, что рыжая долго будет охать по ночам… Они вам ни-че-го-шеньки
пришить не в состоянии. Алиби у вас железобетонное. Давать другим ключи от
своей квартиры – не преступление.
– А если они станут выяснять, кто дал деньги на
квартиру?
– Обязательно спросят, я думаю. Хоть за что-то
постараются зацепиться.
– Что же, мне рассказать о Фирсове?
– Нет, о Фирсове рассказывать не надо… – задумчиво
протянул Стольник. – Ага, вот что! Скажите им, что квартиру оплатила фирма
Марины. Ничего криминального в этом нет. Вот когда в следующем году вы не
заплатите налог с дареного, сие будет противозаконно, а пока что все чисто.
Меценатствовать не возбраняется.
– А Марина Сергеевна…
– Сейчас, – сказал Стольник. Какое-то время стояла
тишина, раздавались лишь тихие звуки, свидетельствовавшие, что он снял
телефонную трубку и набирает номер. – Марина? Виктор, если ты не узнала…
Слушай, я тут только что узнал о твоем ужасно благородном поступке… То есть как
это о каком? О той квартире, которую твоя фирмочка преподнесла в дар господину
Шумкову для штаб-квартиры его движения… Да что ты, какие слухи? Не надо
стесняться благородных поступков, звезда моя, у меня самые точные сведения, и
напрасно ты скромничаешь. Роман мне по секрету рассказал. Твоя фирма, и не
спорь… Умница ты моя! Я же говорю, что сведения у меня совершенно точные… Ну
да. Ну конечно. Только, Мариночка, ты это по бумагам проведи в самые кратчайшие
сроки, а то тут объявились любители считать деньги в чужом кармане… Нет,
несерьезно. Ерунда. Вот и лапочка, целую… – тихий стук вложенной в гнездо
трубки. – Ну вот все и уладилось, Константин Михайлович. Это непробиваемо.
Уже через четверть часа будет готова надлежащая бумага…
А параллельно, я вам гарантирую, предпримем кое-какие шаги,
чтобы подобрать очаровательной Дашеньке намордник по размеру. Честью клянусь.
Ну, успокоились? Не паникуйте по пустякам, берегите нервы – вы необходимы
Сибири…
– Спасибо…
– Пустяки. А то вы не знали, что в моем лице имеете
верного сторонника… Но к адвокату обязательно идите. Она уже получила выволочку
за Киреева, нужно развивать успех…
Похоже, собрались расставаться. Даша взяла тощую папочку и
приоткрыла дверцу:
– Я пошла работать, ждите. Только передвиньтесь во-он
туда, чтобы был полный маневр…
– А Шумков? – спросил Паша.
– А черт с ним, – сказала она. – Он свою
функцию выполнил, пусть катится на все четыре…
Быстро пересекла скверик по диагонали, подождала, когда
Шумков вылезет и направится в сторону проспекта, а машина, медленно
развернувшись, двинется к светофору. Ускорила шаг, сошла на проезжую часть и
энергично замахала. Почти сразу же «ауди» сбросила скорость и притерлась к
тротуару – Стольник ее моментально узнал…
Глава 20
Игра с болваном номер два
Стольник распахнул дверцу. Судя по его лицу, он все еще
верил в невероятное совпадение, ему чертовски хотелось верить… Даша преспокойно
влезла в машину, села, вольготно вытянув ноги – после «Волги» было не в пример
просторнее, – закурила, принялась созерцать преуспевающего чиновника.
