В одно из посещений очень старый ведун преподнес ему свою трактовку идеи о «воле богов». Он сказал тогда:
— Если бы твое появление в этих местах было ненужным, ты бы сюда не попал, если бы Высшие не хотели этого, ты бы поскользнулся на обломке гнилой ветки и расшиб себе голову о камень.
До Райсена не сразу дошло, о чем говорит старый мудрец, а сообразив, он поежился. В самом начале пути через болота он слегка поскользнулся на осклизлом обломке старой гати, но удержал равновесие, после чего решил остановиться, чтобы перекусить перед тяжелой дорогой, и присел на камень, торчавший рядом из-под земли у самого начала гати и, видимо помечавший его. Поскольку на болотах все было скользким, Норль поскальзывался многократно и не придал никакого значения этому моменту. Но провидец болотного народа воспринял тот случай иначе.
По долгом размышлении под влиянием философии местных людей картина происходящего в этом мире и с ним самим стала выглядеть несколько иначе. Получалось, что каждый приходит в свое время и в свое место, чтобы сделать доступное или предназначенное именно ему. На первый взгляд, такое толкование сильно отдавало фатализмом. Но Райсен по натуре был не фаталистом, а ученым, поэтому, положив данное мнение в основу, он начал пытаться сообразить, зачем боги или не боги подталкивают разных людей в каком-то определенном направлении действий. Потому что считать все происходящее набором случайностей или капризов природы не получалось. За время своих странствий Райсен уже собрал достаточно повествований о тех, кто, подобно ему, неожиданно оказывался втянутым в странные и нелогичные на первый взгляд события. Значит, где-то или у кого-то, обладающего большей силой, чем человек, был определенный план или, по крайней мере, задумка. И Норлю хотелось ее разгадать.
Райсен добрался до территории болотного народа только через шесть дней, едва не переломав себе ноги; видимо, боги на этот раз были не столь обрадованы его появлению в болотном краю. Поприветствовав старейших поселка, он закинул свой дорожный мешок в хижину женщины, у которой останавливался и в прошлый раз. Муж Галады умер несколько лет назад, а взрослые дети обзавелись своими семьями и жильем.
Вечером у общего костра Норль с удовольствием отдался напевному речитативу, которым рассказывались древние легенды и поучительные истории. Эти общие посиделки были для народа не просто развлечением, но и своеобразной академией, где старшие передавали свои знания более молодым соплеменникам. Райсен же надеялся услышать нечто неизвестное или забытое в других местах.
Сначала истории были довольно простые — о жизни, о людях, о любви, в них передавалась житейская мудрость. Потом поднялся высокий, по меркам народа, сухощавый старик и начал сказание «О городах». Соплеменники, наверное, никогда не видевшие ни одного города, сидели затаив дыхание, видимо, это сказание исполнялось редко, и не все его слышали.
Языки костра свивались в живые узоры и вместе с напевом сказания гипнотизировали Норля. Вскоре мужчина, вопреки своему желанию, начал видеть в огне странные картины. Голос сказителя почти не воспринимался, но вел его, как заботливый поводырь слепого.
Устремленные в небо изящные башни, шпили которых сливались с облаками, многолюдные улицы, непонятная многоязыкая речь. Даже люди нередко отличались от виденных им ранее — немного другие движения, иная форма глаз, хотя многие были вполне привычной внешности. Неожиданно он увидел действительно нечто странное — с неба, как мыльные пузыри или осенние листья, начали неспешно опускаться лодки. То, что это именно лодки, Райсен почувствовал почти сразу, хотя на них не было ни мачт, ни парусов, ни весел. Ярко расписанные и украшенные затейливой резьбой, они по очереди приземлялись на зеленую траву большого поля где-то за пределами города. А потом из лодок начали выходить высокие статные люди с золотисто-рыжими волосами, в сверкающих доспехах и с оружием на поясе. Этих людей было немного, и они стояли недалеко от своих лодок, с интересом оглядывая окружающий мир. Вслед за ними стали появляться невысокие загорелые люди, поспешно выносящие какие-то тюки и коробки. Райсен понял, что они-то и были предками болотного народа.
Потом картина сменилась, стало понятно, что прошло много лет. Норль увидел как бы с большой высоты города, подобные уже виденным им в первой картине, хотя архитектурный стиль не везде был одинаков. Многие из них располагались не только на берегу моря, но и вдали от него, среди зелени лесов и полей, и даже среди высоких скал, на вершинах горных хребтов тоже стояли дома и замки, в которых жили люди. Норль мог бы поклясться, что, вопреки местным представлениям о мире, видел три или четыре крупных материка, совсем нё соответствовавших нынешней карте каверны, хотя некоторые картины были неотчетливы. Потом он увидел места, которые, судя по всему, являлись территорией, где ныне жил болотный народ. Болот не было, только кое-где виднелись небольшие светлые озера, часть из них соединялась рукотворными судоходными каналами, по которым оживленно сновали маленькие и средние суденышки, перевозящие грузы и пассажиров. На берегах озер и каналов были разбросаны усадьбы и городки, сооруженные из желтоватого камня разных оттенков, на зеленых лугах, окружающих их, паслись стада каких-то животных с длинными рогами. Некоторые поселения и замки еще строились, причем строительством занимались те же самые низкорослые предки болотного племени. Картины отдельных эпизодов строительства были довольно подробными. Причем некоторые из сооружаемых построек имели непривычную многоугольную форму. В одном из промелькнувших фрагментов Райсен, к своему большому удивлению, увидел в руках смуглого строителя какой-то очень сложный чертеж.
Прошло еще много лет. В очередной картине чувствовалось напряжение, что-то зловещее нависло над миром; при взгляде на север казалось, что небо изрезано черными молниями и оттуда тянет бедой. Вокруг был белый снег и черные извилистые трещины. Райсен видел, как собирались на битву воины, прощаясь со своими семьями. Среди уходящих были и рыжеволосые, и люди с очень светлыми волосами, вплоть до хрустально-белых, и разные другие. Предки болотного народа, очевидно, не являлись воинами, потому что картина представлялась несколько со стороны. Потом виделись только разноцветные вспышки посреди черноты, но было ясно, что идет бой. Скорее всего, непосредственных очевидцев этих событий не осталось.
Временами Норль стал слышать голос сказителя: «Бесчисленные проходы открывались на севере и юге. Оттуда появлялось зло, которому нет названия. Все воины ушли на битву. Часть женщин, взяв оружие, тоже последовала за братьями и мужьями. Вернулись немногие. Оставшиеся в живых решили уйти. Кто-то говорил, что уходит искать мир, откуда они пришли прежде, другие хотели найти источник зла и способ закрыть его. Города опустели, крепости были заброшены». И снова картины прощания. На этот раз Райсен рассмотрел, что среди остающихся довольно многие люди имели черты разных народов, явно межрасовые браки не были в этом мире редкостью. «По небесной дороге, вслед заходящему солнцу, пока не опустится тьма…» Непонятным образом уходящие поднимались по едва заметному, благодаря слабому свечению, подобию дороги прямо в небо. Их силуэты постепенно таяли на фоне заходящего солнца. Причем некоторые, хотя в темноте их было не разглядеть, уходили, наоборот, ночью. А кто-то уходил морем на кораблях. Исход продолжался несколько дней. Затем солнце размылось в большое бледное пятно и пропало, на землю опустилась кромешная тьма.
