На лице русоволосого мужчины, сидевшего напротив, возникла покровительственная гримаса.
— Нет, я уже не была младенцем, но подобные вещи меня всерьез еще не интересовали, — бросила ему женщина.
«Беранис меня побери! Она же ведающая, к тому же темная ведающая!» — спохватившись, подумал он.
— Не стоит на этом настаивать! — усмехнулась принцесса.
— Вы даже читаете мысли?!
— Нет, но все, что вы думаете, написано на вашем лице.
Дородный мужчина в богатой одежде смутился, даже легкая краска проступила на его щеках.
— А вы, принцесса?.. — задал вопрос еще один из присутствующих, бледный мужчина-денери с истощенным лицом.
— А что я? Как женщина, я способна произвести ребенка. Но у меня пока не возникло ни малейшего желания вступить в брак. А еще стоит учесть, что законный наследник не может быть рожден от тайного брака.
— Это старый закон, и его давно пора пересмотреть, как и многие другие, — махнул рукой русоволосый. — Много ли вообще осталось чистокровных денери…
— Неизвестно, — подал голос тот, кто начал обсуждение. — Слишком многие все еще скрываются под чужими именами и не хотят, чтобы их нашли. Например, Носитель Мечей почти наверняка жив-здоров.
— Боюсь, граф, ваши надежды слишком радужны, — устало произнес пожилой денери. — По разным областям погибло или было угнано в рабство от четверти до половины населения. Больше всех пострадали дворяне и люди с ярко выраженной кровью денери. Их почти не брали даже в качестве храмовых рабов, поскольку жрецы постановили, что денери — не люди, а потому принесение их в жертву может стать оскорблением для богов.
— Во-первых, это постановление появилось не в первые месяцы оккупации, при этом, насколько я помню, дорские власти не препятствовали иммиграции на основную территорию Дора семей с маленькими детьми, даже дворянских, только лишили их титулов, — не согласился тот. — Они рассчитывали, что родители откажутся от мести ради детей, а те уже вырастут в почтении к своим будущим хозяевам. В первую очередь уничтожалась молодежь — она еще не привыкла ценить собственную жизнь и была способна пойти на все.
— Хорошо бы расспросить ведающих, — потер руки русоволосый. — Они наверняка могут выяснить, кто и где находится.
— Так они и расскажут вам, если не сочтут, что время пришло, — усмехнулся денери в сером камзоле.
Женщина под накидкой вздрогнула, услышав последнюю фразу, но этого, к ее облегчению, никто не заметил.
«Надо бы присмотреться к этому графу Л’Гори, — подумала ведающая. — Что-то он знает слишком умные слова для провинциального владетеля, которым был представлен большинству».
Еще ее чисто из детского любопытства интересовало, кому принадлежит второй из магических огней; первый, она знала, принадлежал герцогу и хранился у него еще с давних времен, зажигаясь только по особым случаям. И что из себя представляет молодой денери, который за всю беседу не проронил ни слова, хотя видно, что слушает внимательно. Было известно только его имя — Сариаль Аралани. Интересно, это полное имя? И чей он сын, если так? Внешне юноша годился принцессе в ровесники, но кто его знает…
Пока мужчины обсуждали еще какую-то, по ее мнению, чепуху, она размышляла о своем, хотя краем сознания внимательно следила за беседой. Вопрос о магах поднял тему, недостаточно известную самой принцессе, выросшей среди врагов на чужой земле. Более осведомленных в данном вопросе денери ей пока, к величайшему сожалению, встретить не удалось. Были, конечно, еще несколько ведающих-денери, но они по каким-то своим причинам не очень стремились контактировать с дочерью ушедшего князя, попросту избегая ее.
Ведающей было известно только то, что у чистокровных денери и полукровок магический дар проявлялся иначе, чем у людей. Многие денери владели минимальными магическими способностями, но это не принималось в расчет. Другие имели более выраженный дар, просто обладали им в разной степени. И только настоящие маги стояли особняком — предел их возможностей определить было сложно, он зависел только от личной силы, обучения и опыта. Ее отец, увы, являлся далеко не самым сильным среди известных настоящих магов, но другие пропали еще раньше.
Ведающие-денери не делились изначально на темных и светлых, женщинам с подобным даром были подвластны обе стороны, просто некоторые отдавали больше предпочтения одной из них, но не все. Она сама стала темной, с точки зрения людей, только из-за ужасов, перенесенных в детстве.
Дальнейший разговор присутствующих вертелся вокруг того же, и принцесса не услышала ни одной свежей идеи. Только в самом конце беседы маркиз Данален Ларди, как звали мужчину с бледным лицом, объявил, что официально берет опекунство над Сариаленом Аралани до полного совершеннолетия того. Выяснилось, что юноша, будучи сыном герцога Аралани, остался сиротой уже после войны и в настоящее время воспитывается в небогатой человеческой семье, которая заботится о Сариале, но не в состоянии дать ему соответствующее образование. Сам же маркиз Ларди был известным ученым еще во времена процветания княжества. Что ж, юноша оказался заметно моложе ее, но это не так важно.
Больше ничего интересного не произошло, и присутствующие вскоре покинули помещение.
К концу лета в предместье одного из маленьких городков южного Дора, где теперь обитал Райсен Норль со своей семьей, стало неспокойно. Впрочем, это касалось всей провинции. Люди начали срываться друг на друга по пустякам, а си сделались отстраненными и задумчивыми. Эленара иногда вскрикивала во сне, на расспросы Норля о том, что ей приснилось, не отвечала.
Через полгода после свадьбы Эленаре пришлось уйти с работы из-за ставшей заметной беременности, и обеспечение семьи во многом легло на плечи Райсена, хотя жена, как и до его появления, продолжала продавать связанные ею вещи Норль теперь работал все время, пока требовалось его присутствие на складе, в том числе и грузчиком, чтобы заработать побольше. Более подходящей работы ему найти так и не удалось.
Однажды вечером, возвращаясь с работы, Норль застал обычно мечтательного Лаега на лавочке перед домом за тщательной заточкой большого кухонного ножа. Увидев Райсена, «племянник» смутился и засунул нож под лавочку. На удивленный возглас: «Зачем ты его точишь?» и наводящий вопрос: «Эленара попросила?» — юноша начал что-то сбивчиво объяснять, глотая звуки и целые слова, поэтому Райсен понял только одну фразу: «На всякий случай». Это было что-то…
К родственнику Эленары непонятного происхождения прозвище «племянник» приклеилось с первых дней. Между собой супруги нередко называли молодого человека именно так. Из-за этого со временем даже в разговоре с Лаегом Норль начал порой оговариваться, называя того «племянником». Необидчивый юноша воспринял это обращение абсолютно спокойно. Лаегу была чужда вспыльчивость и вообще воинственные наклонности. И вдруг такое…
Райсен попросил молодого человека пройти в дом вместе с ним, чтобы выяснить ситуацию с Эленарой. В другое время он не стал бы беспокоить жену, но сейчас решил прояснить все странные поступки в семье разом. Эленара уже уложила спать их маленького сынишку и ждала возвращения мужа в большой комнате.
