Кровь слушается меня не хуже, чем тамагочи, толпами бегущие
по моей наводке на бодрую французскую страшилку «Кто убил Бэмби?», самые
прыткие получают в табло артхаусным бампером. Кровь слушается меня, она кротка,
как овца, стоит мне только от нее оторваться, стоит только слегка полить ее
минералкой, как она, поджав короткий овечий хвост, устремляется к обочине. Без
всяких дополнительных усилий с моей стороны, вот и умница, умница. Мне остается
сполоснуть руки – не бог весть что, и грязь под ногтями позиций не сдает, но
теперь я хотя бы могу сесть за руль, прощай, Максим Ларин.
Прощай, дружок.
…Положительно, мне нравится «Тойота Лэнд Крузер»,
единственный недостаток – я не могу поймать ни одну приличную FM-станцию. То
есть я вообще не могу поймать ни одной станции, эфир пуст, не слышно даже
обычного потрескивания. Впрочем, беспокоиться не о чем, такие провалы случаются
на трассе, жаль, что у Максима Ларина не оказалось ни одного сидюка, музыка бы
сейчас меня расслабила. Любая, я согласен даже на Jane В., но Jane В. укатила в
Лорином «Галантце» и теперь развлекает ее синкопированными страданиями по
беззубому лирическому герою Сержа Гинсбура. Что ж, попутного ветра в горбатую
спину, сучки!..
«Тойота Лэнд Крузер» – вот мой ответ Чемберлену, йоу!
Я отдаляюсь от происшедшего со скоростью сто километров в
час, я свободен чуть больше, чем счастлив; отсюда, со скорости в сто
километров, Максим Ларин и правда кажется мне улиткой. Конечно, переживать по
поводу смерти одной отдельно взятой улитки дело благое и социально
востребованное, но я, слава яйцам, в «Гринписе» не состою. И в Хельсинкской
группе, и в комитете по защите прав улиток – тоже.
Шорох.
Я слышу шорох за своей спиной.
Это так неожиданно, что из безумного Макса – гробокопателя и
угонщика «Лэндкрузеров» я мгновенно превращаюсь в Макса, которым был
всегда, – журналистишкой по найму, вечно ноющим по поводу недостатка
гонораров и фатально зависящим от предменструального синдрома г-жи Паникаровской.
Тебе показалось, бэбик, убеждаю я себя, тебе показалось, это эфирные разряды,
не более, но шорох не стихает, переходит в назойливое царапанье.
Да. Звуки исходят с заднего сиденья.
Никаких сомнений.
Я сбрасываю скорость до пятидесяти, потом – до двадцати, а
потом и вовсе останавливаюсь. Шорох и царапанье усиливаются. Они идут снизу, с
пола, не исключено, что, пока я устраивал Максима Ларина поудобнее, в джип
забралась какая-то тварь, и чего я только испугался, дурачок? Судя по звукам,
тварь не должна быть большой, что-то вроде кошки, но это не кошка.
И даже не землеройка, и не новорожденный детеныш кабана.
На полу между сиденьями стоит клетка с кроликом.
Обыкновенным белым кроликом с красными глазами, клетка с кроликом в «Тойоте
Лэнд Крузер» – это попсово, это тянет на концепт, Максиму Ларину удалось
рассмешить меня напоследок.
– Хай, милый, – подмигиваю я кролику, запоздало
радуясь тому, что в машине оказался кролик, а не ротвейлер без привязи, не
гремучая змея, а еще лучше – парочка гремучих змей и речная гадюка. И десяток
скорпионов.
Вот тогда бы мне точно пришлось несладко. Кролик – дело
другое, я бы еще снисходительно отнесся к скорпионам, они всегда будут
напоминать мне губы Тинатин.
Ожидать агрессии от кролика – все равно что ожидать, что Пи
бросит свои порнографические экзерсисы и зарегистрируется на форуме адептов
преподобного Серафима Саровского. Кролик забавен (пусть и не так, как Лора,
отражающаяся в очках Тинатин), он даже весел, не проявляет никаких признаков
беспокойства и выглядит вполне ухоженным. Белая шерстка блестит, к тому же,
открыв дверцу и почесав его за ухом, я обнаруживаю ошейник.
Ручной кролик. Что-то я уже слыхал про ручных хорьков и
ручных мангустов.
Кролики никогда не возбуждали меня, в детстве я и о собаке
не мечтал и никогда не пытался обустроить быт жука-носорога, и что делать с
этим кроликом, я ума не приложу.
Не выбрасывать же его, в самом деле. Это было бы негуманно,
хотя и в стиле мохноногих примачованных кабальерос, похотливых, жрущих отбивные
без ножа и вилки, игнорирующих все культовые постановки в Театре марионеток им.
Е.С. Деммени, – не стоит давать в руки «ЖЖ»-феминисткам дополнительные
козыри.
– Давай знакомиться, – преувеличенно игривым
голосом говорю я. – Я Макс. А ты?
Исходит ли опасность от белых кроликов?
«Сонни-бой» написано на ошейнике, вывод напрашивается сам:
кролика зовут Сонни-бой.
Макс – Сонни-бой. Сонни-бой – Макс.
Имя кролика беспокоит меня, исходит ли от него опасность –
другой вопрос, но оно гораздо красноречивее, чем имя «Максим Ларин». Я слышал
его, с чем-то оно связано, история закончилась весьма плачевно – не для
кролика, для его владельцев, записного гомика и записной нимфоманки. О них даже
сняли тухлый фильмец – никаких намеков на патологию, напротив, они так любили
друг друга и были одни против целого мира, и ей так шло красное, слюнявый
романтизм Большого Стиля – кино, как всегда, плодит мифы. Кино, как всегда,
лжет. Не хуже Лоры. Расстрелять бы его в упор и выставить в морге, на всеобщее
обозрение, как тела гомика и нимфоманки. И чтобы цена за просмотр не превышала
цены на льготный сеанс для школьников, пенсионеров и участников ВОВ.
– Ну и что мы будем делать, Сонни-бой?.. Сонни-бой –
плохой собеседник, но отличный слушатель.
В течение последующих тридцати минут я рассказываю ему о
Тинатин. И он не лепит мне горбатого про то, что в любом случае я не стал бы
доверять девушке по имени Тинатин, не распространяется о том, что пил с ней
мохито, не выясняет, где бы разжиться таким марципанчиком, не говорит мне не
стой у меня на пути, милый, – и я благодарен ему за это.
Я почти люблю кролика Сонни-боя.
Я люблю Сонни-боя, а кто-то любит «Тойоту Лэнд Крузер», мой
славный джип. Кто-то движется за нами с Сонни-боем, как привязанный. В зеркало
мне отчетливо видны фары, чертов дальний свет, из-за него я не в состоянии
разглядеть марку машины. Да и что бы это дало?.. Стоит мне слегка сбавить
скорость – то же самое делает преследователь, как только я набираю ее – и он
движется быстрее, оторваться не удается.
– Как тебе это нравится, Сонни-бой?..
Вряд ли это гаишники. Гаишники уже давно пошли бы на
перехват, оглашая окрестности сиреной. Спилберга с его «Дуэлью» тоже можно
смело сбросить со счетов, мистические грузовики в нашей местности не водятся,
остается самый неприятный вариант – «Я знаю, что вы делали прошлым летом».
Кто-то, о ком я и понятия не имею, видел происшедшее с Максимом Лариным и
теперь жаждет поделиться этим со мной и Сонни-боем. Возможно, даже начать меня
шантажировать, руки мои холодеют от предчувствий, амплуа безумного Макса им не
удержать.
Ну вот, он (или они) начинают сигналить.
Машина – тоже джип, но попроще и подряннее – почти равняется
с нами и начинает прижимать к обочине, вой клаксона разрывает перепонки, я
различаю даже куски из «Рэгтайма», юмористы, однако. Хотя намерения у них, судя
по всему, серьезные.
