Лис только усмехнулся. Если бы на место происшествия выехали не люди старой закалки: Рачков, Дойников и он — Коренев, а молодцы новой формации из «поколения пепси», такие же, как Комаров, то версия с бомжем блестяще бы подтвердилась!
Аксиома сыска требовала теперь установить личность «крысиного короля». Полковник Волин приказал начальнику УР тесно привлечь к этой работе капитана Комарова. Что Лис и сделал.
Вернувшись к себе, он вызвал Комарова, вручил ему предварительные результаты исследования скелета и дал ценные указания:
— Садись за компьютер, открывай федеральную базу данных по без вести пропавшим — и сверяй с нашими параметрами! Рост, вес, одежда и, главное, башмаки! Башмаки у нас очень приметные! Все совпадения в отдельную папку, папку — мне на стол! Действуй!
Через несколько минут Комаров постучался в его кабинет.
— Что, уже? — удивился Лис.
— Да нет, — замялся капитан. — Я открыл базу… Там около двухсот тысяч фамилий, товарищ подполковник. Это если я только по одной минуте буду тратить на каждого, мне понадобится сорок рабочих дней…
— Да ты что? — удивился Лис. — Сам подсчитал?
— Так точно. На калькуляторе. Но минута на карточку — это нереально, товарищ подполковник, — добавил он тут же. — Две как минимум. И это уже больше двух месяцев…
— А если четыре минуты — то больше четырех! — догадался Лис.
Комаров развел руками: сами видите…
— Вот что, капитан! — объявил Лис. — Раз ты такой умный да грамотный, значит, не все еще потеряно! Во-первых, нас интересует не весь массив пропавших, а только те, что пропали за последние три года. Подключи компьютерщиков из отдела высоких технологий, может, у них программка какая имеется, чтобы отобрать, скажем, всех, кто подходит по росту и весу… Даю тебе неделю. Неделя, Комаров! Без учета выходных и праздничных дней! Ясно? Включай свой калькулятор.
— Ясно, — без энтузиазма ответил капитан и вышел.
А Лис позвонил в Центральный райотдел.
— Завтра с утра организуйте рейд на корабельное кладбище! — приказал он начальнику районного уголовного розыска. — Опера, участковые, внештатники… Прочесать территорию, бомжей и прочую публику доставить на «Максима Горького», там у нас будет штаб!
* * *
Наверное, это бессмысленное занятие. Слишком много воды утекло, слишком много ржавчины облетело с бортов «Максима Горького». Слишком много всякого люда прошло через его разбомбленные каюты…
Здесь жили, да. В первую очередь, конечно, крысы. Их тут за последние годы успело смениться не одно поколение. Они должны помнить дни «Большого Мяса» и последовавший за этим «Великий Мор». Но крысы ничего не расскажут. Другое дело — люди. Только где их найдешь сейчас? Но деваться некуда: искать надо. Несколько лет назад «Крысиный король» тоже обитал где-то здесь. Или, как вариант — пришел на встречу, которая оказалась для него роковой. Так или иначе, отравили его именно на лайнере. Специально тащить сюда труп никто не стал бы — глупо, хлопотно и опасно. Проще сбросить в реку или закопать.
Лис осмотрелся. Открытая солнцу и всем ветрам верхняя палуба покрыта скользким перегнившим мусором. В шахматном порядке торчат скрученные винтом и перерезанные сваркой ржавые стойки. Здесь не спрячешься. Сейчас от острого металла пышет жаром, зимой тут ледяной ветер и собачий холод.
Он увидел на берегу опера и участкового, которые тащили к сходням некую личность в длинной, не по росту, грязнорыжей куртке ремонтника. Личность упиралась, милиционеры молча помогали ей поджопниками и подзатыльниками. Завидев Лиса, опер крикнул:
— Вот, нашли какого-то! На буксире электромотор курочил. Остальные разбежались…
Лис кивнул.
— Ладно, ведите его в ресторан!
Милиционеры рассмеялись.
В бывшем помещении ресторана стоят два старых кресла с лопнувшей обивкой, лежит прогоревший матрац. На полу — пустые бутылки, пакетики из-под чипсов. Бомжи. Или речпортовская пацанва…
Громыхнула дверь, в помещение с ускорением, размахивая руками, влетел бомж в рыжей куртке. Следом вошли опер с участковым.
— Здесь их много обитает, Филипп Михайлович, целая колония, — сдвигая фуражку на затылок, сказал участковый. — Разбежались, попрятались, как только машины увидели. Надо было по-тихому, пешочком…
— Вот и нагрянешь сюда как-нибудь пешочком, — сказал Лис.
Посмотрел на задержанного. У него были впалые небритые щеки, острые, испачканные копотью скулы и большие, бессмысленные глаза. В перекрученные брюки вместо ремня вдет тонкий стальной тросик, завязанный на животе.
— Давно здесь прописался?
— Чего прописался? Мимо проходил воще… — недружелюбно пробубнил бомж. В верхней челюсти справа у него не было двух зубов.
— А вид у тебя бывалый. И пахнет, как от бывалого.
— Чего пахнет? Я в баню шел…
— Правильно. В баню мы первым делом тебя и отправим. Там минеральные ванны, лечебные нары и другие процедуры.
Лис повернулся к оперу.
— Документы при нем были, Дроздов?
— Какие документы! — тот махнул рукой.
— Значит, будем мылить и драить тебя до выяснения личности, — объяснил Лис бомжу. — Пока не дойдем до самой сути…
— Чего мылить-то?
Задержанный ожесточенно почесал голову.
— Я и так скажу. Халилов Федор, 58-го года рождения. Живу на Тимирязевской, 2, корпус 3, квартира 44. А что документы с собой не ношу, так я ж не хачик иногородний. В своем городе, в своем доме живу, документы в шкатулке лежат, в серванте, чего мне документы носить-то?
— Ну, раз ты в сорок четвертой живешь, тогда нам с тобой говорить не о чем, Халилов! «Корпус»! Там в бараке квартир десять, от силы…
Лис разочарованно прищелкнул языком.
— Раз ты такой брехун и помощи от тебя никакой, то пути наши расходятся! Тебе — в «обезьянник» и на раскрутку, а мне — искать других свидетелей, откровенней тебя!.. Дроздов, уведите задержанного!
— Чего уведите? Чего расходятся-то? — обиделся Халилов. — Ты меня расспроси толком сперва, а потом определяй. Может, я самый здесь откровенный и есть!
— Это ты у себя на Тимирязевской откровенный! А мне местные нужны, кто на кладбище этом толчется!
Бомж забился в руках у Дроздова, пытаясь вырваться.
— Там я раньше жил, когда с жинкой. Давно уже тут, у любого спроси — хоть на барже нашей, хоть на сухогрузе! Халила все знают! И я здесь всех знаю! Чего надо-то, говори!
Лис смягчился.
— Ладно, Дроздов, погоди. — Он посмотрел в глаза Халилову. — Я ищу тех, кто жил здесь осенью 2008-го, в октябре…
— Так во! Так это я и есть! — обрадовался бомж. — Я тут аж с 99-го, с самого этого, считай, дефолту!
