На палубе появился Унрак, а по пятам за ним тащился Натель,
унылый король туллов. Унрак огляделся. Ветер нещадно трепал его ярко-рыжие
волосы.
– Похоже, зарядило надолго, отец.
– Просвета не видно.
– Хеттар хочет с тобой поговорить.
– Но я должен стоять у руля этой дуры!
– Помощник прекрасно справится. Дело нехитрое – править
прямо против ветра, Хеттар сейчас изучает карту и считает, что мы в опасности.
– Что? Из-за этого жалкого шторма? Не глупи...
– Неужели у «Морской птицы» столь крепкое днище, что
выдержит удар о рифы?
– Но мы на глубокой воде!
– Это недолго продлится. Пойди вниз, отец. Хеттар все
тебе покажет.
Ворча, Бэрак передал руль первому помощнику и пошел вслед за
сыном в кают-компанию. Натель поплелся за ними. Лицо его ровным счетом ничего
не выражало. Натель был немного старше Унрака, но таскался за рыжеволосым
Унраком, словно щенок на веревочке. Унрак же ничуть не церемонился с непрошеным
товарищем.
– Ну, что стряслось, Хеттар? – грозно спросил
друга Бэрак, войдя в каюту.
– Подойди сам да посмотри, – ответил высокий
алгариец.
Бэрак подошел к столу, привинченному к полу каюты, и
склонился над картой.
– Мы вышли из Дал-Зербы вчера утром, так?
– Да. Мы давным-давно были бы на месте, если бы кое-кто
повнимательнее смотрел, что за дрянь плавает в этой чертовой речке! Я еще
выясню, кто именно в тот день был на вахте, и прикажу посадить его верхом на
киль!
– А что это – посадить верхом на киль? – спросил
Натель у Унрака.
– Это очень неприятно, – ответил рыжеволосый
юноша.
– Тогда лучше не говори – терпеть не могу ничего
неприятного!
– Как прикажет ваше величество.
Положительно, Унрак мог похвалиться хорошими манерами.
– Зови меня просто Натель, – грустно попросил
тулл. – Я ведь на самом деле не король. Все государственные решения
принимает за меня матушка...
– Как скажешь, Натель, – с искренней жалостью
ответил Унрак.
– Как считаешь, далеко мы за это время ушли? –
спросил Хеттар у Бэрака.
– Сделали лиг двадцать, не больше. Вчера вечером нам
пришлось лечь в дрейф – мы в незнакомых водах.
– Так, значит, мы находимся примерно вот тут? – И
Хеттар указал на зловещую отметку на морской карте.
– Там, где мы сейчас находимся, нет никаких рифов,
Хеттар. Выйдя из устья реки, мы шли прямиком на юго-восток.
– Но на самом деле мы шли вовсе не на юго-восток,
Бэрак! Вдоль западного побережья Маллореи, похоже, проходит довольно сильное
течение. Я это несколько раз проверял. Нос корабля и впрямь направлен на
юго-восток, но «Морскую птицу» этим течением относит прямо на юг.
– Когда это ты успел стать столь искушенным мореходом?
– А мне этого и не нужно, Бэрак. Возьми прутик и брось
его подальше за правый борт. Через минуту он очутится у самого борта.
Несомненно, нас относит на юг вне зависимости от того, куда направлен нос
судна. Полагаю, где-то через час мы услышим, как бьется прибой о рифы.
– Я подтверждаю правдивость слов нашего друга, граф
Трелхейм, – уверил Бэрака Мандореллен. – Я собственными глазами зрел
сей опыт с прутиком. Воистину, мы движемся на юг!
Бэрак мрачно уставился на карту.
– У нас не остается выбора, – сказал он. – В
такой шторм мы не сможем вновь выйти в открытое море. Придется бросить оба
якоря – и будем надеяться, что они достигнут дна. Ежели повезет, пересидим. А
как называется этот риф, Хеттар?
– Риф Турим, – отвечал алгариец.
Глава 20
Подобно любой другой корабельной каюте, обиталище капитана
Крески было довольно тесным – потемневшие от времени балки, казалось, нависали
прямо над головами. Вся мебель была крепко привинчена к полу, и только масляные
лампы, свисавшие с потолка, слегка покачивались. Корабль, бросив якорь,
спокойно качался на волнах, набегающих из Восточного моря. Гарион очень любил
морские плавания. На суше ему вечно казалось, что он, кочуя с места на место,
продирается сквозь густую толпу, гудящую на разные голоса. Здесь же, на море,
он оставался один на один со своими мыслями – и они, неспешные и глубокие,
текли в такт мерному движению волн и облаков.
Ужин был незамысловат – густая фасолевая похлебка да
несколько ломтей ржаного хлеба. Отужинав, все сидели на скамьях вокруг простого
деревянного стола, спокойно беседуя и поджидая возвращения капитана, который
обещал прийти, как только корабль будет надежно закреплен на якорях.
Волчонок-подросток лежал под столом рядом с Сенедрой – в
глазах его застыла красноречивая мольба. Королева втихаря бросала ему лакомые
кусочки, когда полагала, что никто этого не видит. Волков никто никогда не
упрекал в тупости...
– Волнение довольно сильное, – сказал Закет,
склонив голову к плечу и чутко прислушиваясь к шуму волн, бьющихся о
риф. – Высадиться, похоже, нам будет нелегко.
– А вот я в этом сомневаюсь, – возразил
Бельгарат. – Наверняка этот шторм задуман был еще на заре мира. Нам он
нисколько не помешает.
– Да ты фаталист, Бельгарат, – хмыкнул
Бельдин. – К тому же необыкновенно самоуверен.
– Не то и не другое. Для обеих бестелесных сущностей
встреча эта крайне необходима. Они стремятся к этому месту с первого дня
творения. И они не позволят ничему в целом свете воспрепятствовать нам попасть
в назначенное место.
– Зачем тогда поднимать эту бучу?
– Шторм этот вовсе не для того, чтобы задержать нас или
Зандрамас.
– Тогда какого черта?
– Скорее всего, чтобы не допустить сюда посторонних.
Завтра на рифе должны быть лишь избранные. И две великие сущности позаботились
о том, чтобы более ничья нога не ступила на риф, прежде чем состоится встреча.
Гарион посмотрел на Цирадис. Лицо девушки с завязанными
глазами выглядело спокойным, почти безмятежным. Полоска ткани, закрывающая
глаза, отчасти скрывала ее черты, но при таком освещении Гарион вдруг впервые
увидел, сколь потрясающе красива прорицательница.
