После обеда гостям будет предоставлена возможность потанцевать или продефилировать мимо римских и греческих произведений искусства, чтобы купить хлеб Заро в «Хлебной корзинке Заро», или конфеты «Смешной фермер», или лотерейные билеты штата Нью-Йорк, или заглянуть в обувную мастерскую Драго или в один из соковых баров «Тропика», где гирлянды, кисточки и розетки в стиле Директории украшали выложенные из апельсинов пирамиды. Многие никогда прежде не видели пирамид из апельсинов. В центре обеденных столов находились позолоченные листья магнолий и весенние побеги, на мощных колоннах, величественно поддерживающих диспетчерский центр связи, были смонтированы льющие серебряный свет прожектора, а вокруг них роняли свои беловатые струи фонтаны и полоскалось и шуршало на искусственном ветерке множество похожих на паруса вымпелов и знамен корпораций. Один зал, ведущий к посадочным площадкам дальних автобусных рейсов на Кеношу, штат Висконсин, и к северному полюсу, был выполнен в стиле греческого возрождения и украшен итальянскими гобеленами, японскими фонариками, средневековыми доспехами и резными панелями орехового дерева из французского замка. Напротив этого располагался другой проход на посадку; характерной его особенностью была мебель эпохи Регентства, пухлые ситцевые подушки и резные поделки из красного дерева; все это располагалось за коваными чугунными воротами средневекового дворика. Двор Чарлза Энгельхарда, также взятый напрокат в музее искусств Метрополитен, сверкал розовыми и золотыми огоньками и был украшен пятьюдесятью тысячами французских роз и почти таким же количеством магнолиевых листьев, предварительно погруженных в золотую краску; пол отведенного под танцы зала был на этот единственный вечер разделен на квадраты, вручную выкрашенные в зеленый, желтый, красный и черный цвета.
Сорок семь распорядителей протокола из дипломатического корпуса помогали в тонком вопросе рассадки, принимая все меры, чтобы три тысячи пятьсот гостей расположились точно за отведенными им столиками, пусть и не всегда к их полному удовлетворению. Основной принцип рассадки, на котором в конце концов решили остановиться, оставлял многих из трех тысяч пятисот разочарованными и недовольными, но в то же время несколько смягчал эти чувства, потому что обиженные видели разочарование других.
Нигде не было никаких главных столов, кроме одного привилегированного — маленького столика, расположенного в Северном крыле перед Храмом Дендура таким образом, чтобы сидящие за ним оказались лицом ко всем остальным; этот столик предназначался для виновников торжества и, конечно, для президента и первой леди, при этом Нудлс Кук занимал место главного администратора страны, пока тот не явился собственной персоной.
Первая леди прибыла раньше, чтобы взять автографы у знаменитостей.
— Не могу понять, куда девался президент, — сказала пребывавшая в нетерпеливом ожидании Оливия Максон. — Пора бы ему уже и появиться.
Некоторым было известно, что президент прибудет специальным скоростным поездом с секретной ветки АЗОСПВВ в Вашингтоне прямо в АВАП. И, конечно, он будет среди последних прибывших, материализуется как раз вовремя, чтобы, широко улыбнувшись, помахать рукой, обменяться строго ограниченным числом рукопожатий и стать посаженным отцом невесты, чтобы тут же занять место рядом с женихом в качестве шафера М2. Это была еще одна из церемониальных новинок, обещавшая установить стандарт свадебных торжеств, может быть, не исключая даже свадеб членов королевских семей с их вековыми традициями.
Все остальные столы были круглыми, чтобы никто другой не занимал главного места, а стулья были намеренно выбраны демократически одинаковыми. А за каждым из остальных трехсот сорока четырех круглых столов вне Северного крыла разместилось по одному видному общественному деятелю и по одному мультимиллионеру или женщине, замужем за таковым. Мультимиллионеры были не очень довольны, потому что все они предпочли бы сидеть рядом с президентом, а если это невозможно, то с одним из восьми приглашенных миллиардеров, которые вполне осознавали свои метафорические роли божеств, трофеев, предметов вдохновения и декора. Некоторые из миллиардеров на той же неделе купили себе отели на Манхеттене только для того, чтобы было где принять друзей.
Кардинал просил посадить его с президентом или, если не с президентом, то с губернатором и мэром, одним владельцем какой-нибудь ведущей нью-йоркской газеты, по крайней мере, с двумя из восьми миллиардеров и одним физиком, лауреатом Нобелевской премии, чтобы убедить их обратиться в римскую католическую веру. Йоссарян вместо них подсунул ему Денниса Тимера, чтобы тот разъяснил ему кой-какие факты биологии, одного издателя газеты и одного отвергнутого мультимиллионера, который тщетно надеялся получить доступ к миллиардеру и поболтать с ним с глазу на глаз. Он усадил их за столик, с которого можно было хорошо видеть невесту — на стороне Южного крыла, выходящей на Девятую авеню, недалеко от полицейского участка и столика с Ларри Макбрайдом и ею новой женой, Майклом Йоссаряном и его старой подружкой Марлин, между магазином нижнего белья «Спорт-Пост», вблизи входа в полицейский участок, и «Ореховым домиком Джо-Энн». Там же был и Макмагон, вышедший из своей камеры, чтобы почтить присутствием Макбрайда и его новую хозяйку; на Макмагоне, находившемся на дежурстве, был не смокинг, а парадная форма капитана полиции.
Макбрайд был записан в очередь на представление президенту за свои выдающиеся заслуги в деле размещения трехсот пятидесяти одного стола для трех тысяч пятисот ближайших друзей Регины и Милоу Миндербиндеров и Оливии и Кристофера Максонов, которые не имели и не хотели иметь близких друзей, и в деле установки Храма Дендура и других монументальных сооружений в пяти сверкающих залах, а также оборудования танцевальных площадок с местами для оркестра. Кроме того, он нес ответственность за координацию деятельности других, специализирующихся в областях, в которых ранее у него не было никакого опыта.
Первоочередной задачей планирования являлась необходимость расчистить проход, чтобы свадебная процессия могла прошествовать почти через все Южное крыло от Девятой авеню до Восьмой авеню, до самой аптеки Уолгрина на углу, где повернуть в сторону от центра города, пересечь по переходу проходящую внизу Сорок первую, а затем войти в часовню и обеденный зал Северного крыла и остановиться перед алтарем внутри Храма Дендура. Храм Дендура, Патио Блюменталя, Двор Энгельхарда и Главный зал легендарного музея искусств Метрополитен, четыре знаменитые уголка музея, предназначенные для приемов и других общественных и рекламных мероприятий, были на один вечер перемещены в автобусный вокзал и размещены таким образом, чтобы рядом с каждым гостем находился какой-нибудь из этих знаменитых монументов, имевший свою достославную историю в деле служения человечеству на поприще поставки провизии для застолий.
Как это и было предусмотрено Макбрайдом, все гости могли, по крайней мере частично, лицезреть невесту и ее свиту, когда те достигали вершины эскалатора, ведущего с уровня подземки на стороне автовокзала, выходящей на Девятую авеню, и торжественно шествовали в направлении Восьмой авеню, а оттуда в Северное крыло. Этот проход, занимавший некоторое время, позволял осуществить необычную музыкальную программу и таким образом сделать происходящее событие еще более уникальным. Йоссарян с удивлением слушал первые знакомые ноты.
