— Нет, ничего такого мне не приходит в голову.
— Тогда почему же вы считаете, что вам нужен еще один наставник?
— Чтобы помочь мне с вопросами, вроде этого. Понимаете, в колледже я совершил ошибку, уделяя учебе недостаточно внимания, и теперь сожалею об этом.
— Но ведь вы получали удовлетворительные оценки на экзаменах, да?
— Оценки я получал не хуже, чем когда все же уделял учебе некоторое внимание. Ведь вы закончили колледж, мистер Кук? Вы образованный человек?
— Да, сэр, закончил. Я получил степень.
— Отлично. Я тоже учился в колледже. У нас много общего, и я надеюсь, мы сойдемся с вами ближе… — здесь в его голосе послышались раздраженные нотки, — чем со всеми остальными. У меня такое ощущение, что они издеваются надо мной у меня за спиной. Оглядываясь назад, я считаю, что в колледже должен был больше времени уделять философии, истории, экономике и тому подобным вещам. Я теперь наверстываю упущенное.
— Каким образом… — хотел было спросить Нудлс, но передумал. — Мой жизненный опыт, сэр…
— Я не собираюсь плакать над пролитым молоком, что прошло, то прошло.
— Мой жизненный опыт, — подобострастно продолжал гнуть свое Нудлс, — студента и даже какое-то время преподавателя подсказывает мне: люди делают то, что им по душе. Человек, который интересуется спортом, гольфом и вечеринками, будет проводить время на спортивных состязаниях, в гольф-клубах и на вечеринках. Довольно трудно в зрелом возрасте развить в себе интерес к философии, истории или экономике, если эти предметы не привлекали тебя ранее.
— Да, и никогда не бывает слишком поздно, — сказал вице-президент, и Нудлс не понял, придерживаются ли они одинакового мнения или нет. — Последнее время я изучал наполеоновские войны, чтобы немного пополнить образование.
Секунду или две Нудлс сидел недвижимо.
— Какие именно? — Никакой другой ответ ему не пришел в голову.
— Разве там были разные?
— Вообще-то это не моя область, — ответил Нудлс Кук, и надежда стала покидать его.
— И еще я занимаюсь Антиетамским сражением, — услышал Нудлс голос человека, который должен был сменить президента на его посту. — А после этого я собираюсь разобраться с битвой при Булл-Ране. Вот уж действительно великая была война — Гражданская. После нее ничего подобного у нас не было, да? Вас это может удивить, но Булл-Ран всего в двух часах езды отсюда, если на машине с полицейским сопровождением.
— Вы готовитесь к войне?
— Я расширяю кругозор. И я верю в то, что нужно готовиться. Все остальное в работе президента мне кажется довольно трудным и скучноватым. Мне все эти битвы записывают на видеокассеты и превращают в игры, где выиграть может любая из сторон. Жми, жми, жми! И Геттисберг тоже. Вы любите видеоигры? Какая ваша любимая?
— У меня нет любимой, — подавленно пробормотал Нудлс.
— Скоро будет. Идемте, покажу.
На бюро под видеоэкраном — в кабинете был видеоэкран с пультами управления во множестве специальных ниш, — к которому вице-президент подвел Нудлса, лежала игра под названием «Индианаполисские гонки». Нудлс увидел и другие — «Сбросить бомбы» и «Уйти от призыва».
И еще одну под названием «Умри от смеха».
Его хозяин издал смешок.
— У меня в штате девять человек с университетским образованием и с одиннадцатью докторскими степенями, и ни один из них ни разу не смог меня победить в какой-нибудь из этих игр. Это говорит вам что-нибудь о современном уровне высшего образования в стране?
— Да, — сказал Нудлс.
— И что это вам говорит?
— Многое, — сказал Нудлс.
— Я чувствую то же самое. Скоро выйдет еще одна, новая, под названием Триаж.
[67]
Просто как для меня придумана. Вы ее знаете?
— Нет.
— Триаж — это французское слово, и в случае, если разразится большая война и нам придется решать, кому из немногих избранных суждено выжить в наших подземных бомбоубежищах…
— Я знаю, что означает это слово, мистер вице-президент! — прервал его Нудлс с большей, чем собирался, резкостью. — Просто я не знаю этой игры, — пояснил он, выдавив на лице улыбку.
— Скоро узнаете. С нею я вас познакомлю в первую очередь. Это очень интересная и захватывающая игра. У вас будут свои фавориты, а у меня — свои, и только один из нас сможет выиграть и решать, кто будет жить, а кто умрет. Нас это развлечет. Пожалуй, я хочу, чтобы вы овладели Триажем, потому что никто не знает, когда мы начнем применять ее на практике, а мне кажется, что все остальные для этого не годятся. Договорились?
— Да, мистер вице-президент.
— И не будьте вы таким официальным, Нудлс. Называйте меня Гаденыш.
Нудлс был потрясен.
— Ни за что! — с чувством ответил он в интуитивном порыве неповиновения.
— Попытайтесь.
— Нет.
— Даже если от этого будет зависеть, примут вас на работу или нет?
— Даже если от этого будет зависеть, примут меня на работу или нет, мистер Гаденыш… то есть, мистер вице-президент.
— Ну, видите, а скоро совсем привыкнете. Взгляните-ка сюда. Портер Лавджой говорит, что вы с этим справитесь. Что вы знаете о тяжелой воде?
— Почти ничего, — сказал Нудлс, чувствуя себя теперь на более твердой почве. — Это каким-то образом связано с ядерной реакцией, да?
— Не спрашивайте об этом меня. Здесь что-то вроде этого и написано. Я тоже не очень много об этом знаю, так что здесь мы сходимся.
— А в чем тут дело?
— Да вот задержали одного человека, который производит ее без лицензии. Здесь написано, что это отставной капеллан из воздушного корпуса времен Второй мировой войны.
— Так заставьте его прекратить.
— Он не может прекратить. Он ее производит как бы биологически, если вам это понятно.
— Нет, мне это не понятно.
— Так написано в этом резюме выжимок того, что находится в этой секретной папке, кодовое название которой «Водопроводная вода». Он ест и пьет, как и все мы, но вот выходит из него, кажется, тяжелая вода. Его исследовали и разрабатывали в частной корпорации «П и П М и М», которая подала на него патентную заявку и в настоящее время владеет им.
— Где они его держат?
— Где-то под землей, на тот случай, если он вдруг станет радиоактивным. Перед тем как его схватили, у него был контакт с каким-то сообщником, и теперь его жена и этот второй тип регулярно разговаривают по телефону зашифрованными фразами и делают вид, что ни о чем таком не знают. Пока еще никаких вольностей между ними не было. Еще этот тип разговаривает по телефону с одной медицинской сестрой, и вот между ними, может быть, вольности как раз и начинаются. Словно они никогда не слышали о СПИДе. Здесь еще может быть замешан один бельгийский шпион из нового Европейского Экономического Сообщества. В последний раз, когда они разговаривали, она ему сообщила: «Бельгиец снова начал глотать».
