— Иногда, Джон, методы нашей работы непостижимы.
— Она мне снилась, Джерри. И вы тоже.
— Вы не можете винить за это нас. Ваши сны пока еще принадлежат вам. Вы уверены, что вы все это не нафантазировали?
— Свои сны?
— Да.
— По своим снам я и узнал вас, Гэффни. Я был уверен, что видел вас раньше.
— Я вам все время говорю об этом.
— Когда я в прошлом году лежал в больнице, вы были одним из типов, которые следили за мной, верно?
— Не за вами, Джон. Я проверял своих людей, которые сообщили по телефону о том, что они больны. У одного была стафилококковая инфекция, а у другого — пищевое отравление зараженным сальмонеллой…
— Сэндвичем с яйцом из больничного кафетерия, верно?
Прибыв в аэропорт, где царил хаос из-за отмененных по причине внезапной метели в Айове и Арканзасе рейсов, Йоссарян тут же обнаружил смуглого опрятного, одетого с иголочки человека среднего роста и со слегка восточным типом лица, человек, подняв вверх руку, размахивал билетом, привлекая таким образом внимание Йоссаряна.
— Мистер Гэффни? — спросил он.
— Я не мессия, — сказал Гэффни, рассмеявшись. — Давайте-ка присядем, выпьем кофе. У нас целый час. — Гэффни зарезервировал Йоссаряну место на следующий рейс в Вашингтон и теперь передал ему билет и посадочный талон. — Вы будете рады узнать, — казалось, эти слова доставляют ему удовольствие, — что по завершении всего этого вы станете богаче. По моим данным, что-нибудь на полмиллиона. За вашу работу с Нудлсом Куком.
— Я не проводил никакой работы с Нудлсом Куком.
— Милоу попросит вас об этом. Я начинаю думать о вашей поездке как своего рода путешествии по Рейну.
— И я тоже.
— Это не может быть простым совпадением. Только у вашего более счастливый конец.
Гэффни был смугл, элегантен, любезен и обладал приятной внешностью; как он сказал Йоссаряну, предки у него, были родом из Турции, хотя сам он и родился в Нью-Йорке, в бруклинском Бенсонхерсте. У него была гладкая кожа, на затылке сияла плешь, а на висках волосы были коротко острижены; у него были черные брови. Его узкие карие глаза вместе с выступающими холмиками точеных скул придавали лицу интригующий вид, делавший его похожим на некоего космополита восточного происхождения. Одет он был безупречно, безукоризненно, в бежевый однобортный пиджак из ткани в елочку с тонкой фиолетовой нитью, бежевые брюки, бледно-голубую рубашку с галстуком цвета густой ржавчины.
— В моем сне вы были одеты точно так же. Вы были вчера в Кеноше?
— Нет-нет, Йо-Йо.
— Эту же одежду я видел во сне.
— Ваш сон невозможен, Йо-Йо, потому что я никогда не одеваюсь одинаково два дня подряд. Вчера, — продолжал Гэффни, заглянув в свою записную книжку и облизывая губы в явном предвкушении грядущего эффекта, — на мне был более темный твидовый пиджак с оранжевыми вкраплениями, брюки шоколадно-коричневого цвета, рубашка спокойного розового тона в тонкую вертикальную полоску и пестрый галстук красновато-коричневого, кобальтово-синего и янтарного цветов. Вам, Джон, это, может быть, и неизвестно, но я верю в опрятность. Опрятность производит впечатление. Каждый день я одеваюсь для какого-нибудь случая, а поэтому, когда случай представляется, я одет к этому случаю. Завтра, как я вижу по своим записям, если я поеду на юг, то надену костюм из ирландского льна овсяного цвета с зеленью, а если останусь на севере, то на мне будет двубортный синий блейзер с роговыми пуговицами и серые брюки. Трусы будут фланелевые. Джон, это можете сказать только вы. Занимались ли вы сексом во сне?
— Вас это не касается, Джерри.
— Вы, кажется, занимаетесь этим, куда бы вы ни попали.
— И это вас не касается.
— Мне всегда снятся сексуальные сны в первую ночь, когда я выезжаю куда-нибудь один. Это одна из причин, по которой я люблю выезжать из города.
— Мистер Гэффни, это очень мило. Но меня это не касается.
— Когда я выезжаю куда-нибудь с миссис Гэффни, то видеть сны нет необходимости, она тоже любит заняться сексом сразу же, как только попадает в любую новую обстановку.
— Это тоже очень мило, но я не хочу это знать, и я не хочу, чтобы вы знали это обо мне.
— Вам следует больше думать о своей безопасности.
— Для этого-то я и нанял вас, черт побери. За мной следите вы, за мной следят другие, о которых я ни хера не знаю, и я хочу, чтобы это прекратилось. Я хочу вернуть себе свою частную жизнь.
— Тогда оставьте капеллана.
— У меня нет капеллана.
— Я-то об этом знаю, Йо-Йо, но вот они — нет.
— Я слишком стар для прозвища Йо-Йо.
— Так к вам обращаются ваши друзья.
— Назовите хоть одного, дубина.
— Я проверю. Но, обратившись к Гэффу, вы обратились по адресу. Я могу вам сказать, как они следят за вами, и я могу вас научить, как уходить от слежки, а потом я могу вам показать, к каким способам они прибегают, чтобы препятствовать кому-нибудь вроде вас, кто научился препятствовать их слежке.
— А вы не противоречите себе?
— Противоречу. Но мне удалось обнаружить четверых человек, следящих за вами; они очень ловко маскируются. Смотрите, вон идет человек, известный как «наш еврей из ФБР». Он пытается достать билет на Нью-Йорк. Вчера он был в Кеноше.
— Мне показалось, что я его где-то видел, но я не был уверен.
— Возможно, во сне. Он мерил шагами парковочную площадку у мотеля и читал вечернюю молитву. Сколько человек вы узнаете?
— По крайней мере, одного, — сказал Йоссарян, чувствуя просыпающийся интерес к контрразведывательной деятельности, в каковой они, кажется, соучаствовали. — Мне даже и смотреть не надо. Высокий, веснушчатый, рыжеволосый, в костюме из ткани в полоску. Уже почти зима, а на нем костюм из ткани в полоску. Да? Готов поспорить, он стоит где-то там у стены или колонны, попивая лимонад из бумажного стаканчика.
— Это наш «Орандж Джулиус». Он хочет, чтобы его обнаруживали.
— Чтобы кто его обнаруживал?
— Я проверю.
— Нет, я сам проверю! — заявил Йоссарян. — Я поговорю с этим сукиным сыном и закрою вопрос раз и навсегда. А вы смотрите.
— У меня есть пистолет в наколенной кобуре.
— И у вас тоже?
— А у кого еще?
— У Макбрайда, моего приятеля.
— Из АВАП?
— Вы его знаете?
— Я там был, — сказал Гэффни. — Вы скоро пойдете туда еще раз, ведь со свадьбой уже решено.
— Решено? — Для Йоссаряна это было новостью.
На лице Гэффни снова появилось довольное выражение.
— Об этом еще не знает даже Милоу, а я знаю. Можете заказывать икру. Пожалуйста, позвольте мне сообщить ему об этом. Нужно получить одобрение СЛУЖБЕЗа. Как вам нравится такое сокращение?
