Маквот виновато морщил свой веснушчатый нос и клялся, что больше не будет, но всегда об этом забывал. К пижаме у него полагались на ноги меховые шлепанцы, а спал он между свежевыглаженными цветными простынями, вроде той, половину которой вернул ему однажды Мило Миндербиндер, так и не отдав за нее улыбчивому воришке-сластене обещанные финики без косточек, взятые взаймы у Йоссариана. Он поразил воображение Маквота, этот Мило Миндербиндер, с выгодой покупавший, на диво капралу Снарку, яйца по семь и продававший их по пять центов за штуку. Но куда сильней, чем Миндербиндер Маквота, поразил самого Миндербиндера Йоссариан — запиской, полученной благодаря своей печени от доктора Дейники.
— Это еще что? — встревоженно воскликнул Мило Миндербиндер, увидев, как два рабочих-итальянца, заарканенные для него в Италии майором… де Каверли, выносят из столовой картонную коробку, набитую жестяными банками с фруктовым соком и пакетами вяленых фруктов.
— Это Йоссариану, сэр, — чванливо ухмыльнувшись, объяснил ему капрал Снарк. По службе он был повар, а по натуре — интеллектуальный сноб и, считая, что опередил свое время лет на двадцать, неохотно снисходил до стряпни простым пилотам. — У него записка от доктора Дейники, по которой он может получать любые фрукты и фруктовые соки в любом количестве.
— Это еще что? — воскликнул Йоссариан, увидев, как Мило Миндербиндер побледнел и пошатнулся.
— Это Мило Миндербиндер, сэр, — иронически подмигнув ему, сказал сержант Снарк. — Один из новых пилотов. Его назначили начальником столовой, когда вы последний раз были в госпитале.
— Это еще что? — воскликнул вечером Маквот, увидев, как Мило Миндербиндер протягивает ему половину его цветной простыни.
— Это половина простыни, которую украли сегодня утром из вашей палатки, — самодовольно, но немного нервно подрагивая невезучими бурыми усиками, объяснил Мило. — Могу поспорить, что вы об этом даже и не знали.
— А кому, интересно, понадобилось красть полпростыни? — спросил Йоссариан.
— Да нет, вы не поняли, — засуетился Мило Миндербиндер.
Йоссариан, кроме того, не понял, почему Мило так вцепился в записку доктора Дейники, где было сказано всего лишь о выдаче ему фруктов и сока. «Настоящим предписывается, — написал доктор Дейника, — выдавать капитану Йоссариану любые фрукты и фруктовые соки в любом количестве, т. к. считается, что у него печень».
— Такое предписание, — озабоченно мямлил Мило Миндербиндер, — может разорить самую богатую столовую на земле. — Он, словно плакальщик, тащился за коробкой с утраченной провизией через всю эскадрилью — чтобы еще раз прочитать у Йоссариана в палатке предписание доктора Дейники. — Я, значит, обязан выдавать тебе любые фрукты, так? А в предписании даже не сказано, что ты должен их съедать.
— И правильно не сказано, — откликнулся Йоссариан. — Я никогда их не ем. У меня же печень.
— Ах да, печень, — уважительно понизил голос Мило Миндербиндер. — А я и забыл. Очень беспокоит?
— Достаточно, — бодро заверил его Йоссариан.
— Понятно, — сказал Мило. — И как же ты?
— А так, что надо б лучше…
— В каком смысле?
— …да было б хуже. Понимаешь?
— Понимаю, — сказал Мило Миндербиндер. — Только не совсем.
— Да ты особенно-то не беспокойся. Пусть уж она меня беспокоит, моя печень, верно? У меня, впрочем, даже и не совсем печень. У меня синдром Гарнетта — Фляйшекера.
— Понятно, — сказал Мило Миндербиндер. — И что же это за синдром?
— Да все та же печень.
— Понятно, — сказал Мило Миндербиндер и принялся массировать лоб с видом человека, которого мучает какая-то внутренняя боль и он дожидается, когда она пройдет. — В таком случае, — заключил он, — тебе, видимо, надо быть очень осторожным с едой.
— Еще бы, — подтвердил Йоссариан. — Хороший синдром Гарнетта — Фляйшекера — редчайшая штука, к нему нельзя относиться легкомысленно. Вот почему я никогда не ем фруктов.
— Теперь понятно, — сказал Мило Миндербиндер. — Фрукты вредны для твоей печени.
— Да нет, фрукты полезны для моей печени. Поэтому-то я их и не ем.
— А что же ты с ними делаешь? — спросил Мило Миндербиндер, чтобы хоть на несколько секунд отсрочить вопрос, который все сильнее жег ему язык. — Продаешь?
— Просто отдаю.
— Кому? — ломким от испуга голосом вскричал Мило Миндербиндер.
— А кому попало! — гаркнул в ответ Йоссариан.
Резко отшатнувшись, Мило Миндербиндер издал протяжный стон, и на мертвенно-бледном лице у него выступили бисеринки пота. Потом, дрожа всем телом, машинально дернул себя за невезучий ус.
— Например, Дэнбару, — сказал Йоссариан.
— Дэнбару? — тупо повторил Мило.
— Дэнбару. Ему, правда, от фруктов никакой пользы, сколько б он их ни ел. А вообще-то я просто оставляю коробку возле палатки, чтоб каждый, кто хочет, мог их брать. Аафрей, к примеру, таскается сюда за черносливом — он говорит, что в меню его почти нет. Тебе надо бы с этим разобраться, когда будет время, а то мне ведь вовсе не весело терпеть около своей палатки Аафрея. Ну и вот, а всякий раз, как коробка пустеет, капрал Снарк снова мне ее наполняет. Нетли мешками возит фрукты в Рим. Он любит там одну шлюху, которая меня терпеть не может, а его терпит. У нее есть младшая сестра, и она вечно мешает им забраться в постель, да и не только она, там целый выводок девок — даром что у каждой своя комнатенка, — а живут они все под присмотром старика со старухой, и Нетли мешками таскает им фрукты.
— Он их там продает?
— Да нет, просто раздает.
— Щедрый, видно, парень, — хмуро проговорил Мило Миндербиндер.
— Это уж точно, — согласился Йоссариан.
— И все, стало быть, вполне законно, — заметил Мило, — раз на выдачу есть оправдательный документ. А со съестным там сейчас очень туго, и они, наверно, до смерти рады, когда он привозит им столько фруктов.
— Это уж точно, — подтвердил Йоссариан. — Его шлюха продает их со своей сестрой на черном рынке, чтобы покупать себе дешевые духи и побрякушки.
— Духи и побрякушки? — насторожившись, переспросил Мило Миндербиндер. — Этого я не знал. И сколько же они платят за дешевые духи?
— Старик тоже получает свою долю — на спиртное и порнографию. Он развратник.
— Развратник?
— Вот-вот. Просто удивительно.
— А хорошо идет в Риме порнография?
— Просто удивительно. Или взять, к примеру, Аафрея. Ведь никогда не подумаешь, верно?
— Что он развратник?
— Да нет, штурман. Ты ведь капитана Аардваарка знаешь? Милый такой парень, он наверняка подходил к тебе, когда ты прибыл к нам в эскадрилью. Подошел и представился: «Штурман Аардваарк, если вам не сказали: Аардваарком назвали, в штурманы призвали». Трубка у него будто приросла к губам, и еще он, я думаю, спрашивал, в каком колледже ты учился. Припоминаешь?
