— Ну вот, — нетерпеливо раскрывая ему объятия, прошептала она, — теперь ты можешь лечь со мной в постель.
Она быстренько наврала ему про одну-единственную ночь с женихом, которого вскоре убили, потому что он служил в итальянской армии, и эта ложь, как сразу же понял по ее неопытности Йоссариан, оказалась правдой…
Он закурил сам и прикурил вторую сигарету для нее. Она с восхищением разглядывала его ровный загар. А свою короткую комбинацию с узкими бретельками снимать отказалась. Комбинация скрывала шрам у нее на спине, который она не пожелала ему показать, хотя и призналась, что не снимает комбинацию именно из-за него. А когда Йоссариан осторожно ощупывал его сквозь комбинацию кончиком пальца — неровно зарубцевавшийся, протянувшийся от лопатки до поясницы, — все ее тело напряглось, как стальная струна. Йоссариан с ужасом представил себе мучительные ночи, проведенные ею под наркозом или в бессонных страданиях, на больничной койке, припомнил неистребимый, всепроникающий запах эфира, гниющей плоти, экскрементов и хлорки, шорох резиновых подошв и белые халаты медсестер, гулкие ночные коридоры с тускло тлеющими до рассвета жутковатыми светильниками — и содрогнулся. Ее ранило во время воздушного налета.
— Где? — спросил он по-итальянски и тревожно затаил дыхание, боясь услышать ответ.
— Napoli.
[8]
— Немцы?
— Americani.
[9]
У него екнуло сердце, и он почувствовал, что любит ее. И, не раздумывая, сделал ей предложение.
— Tu sei pazzo,
[10]
— мило рассмеявшись, проговорила она.
— Почему сумасшедший? — удивился он.
— Perché non posso sposare.
[11]
— Почему на тебе нельзя жениться?
— Потому что я не девственница, — сказала она.
— А кого это интересует?
— Да кто на мне женится? Кому нужна невеста, если она не девственница?
— Мне нужна. Я на тебе женюсь.
— Ma non posso sposarti.
[12]
— Почему ты не можешь выйти замуж?
— Perché sei pazzo.
[13]
— Почему я сумасшедший?
— Perché vuoi sposarmi.
[14]
Йоссариан недоуменно нахмурился и с добродушной насмешкой спросил:
— Так ты, значит, не хочешь выйти за меня замуж, потому что я сумасшедший, а сумасшедший я потому, что хочу на тебе жениться, да?
— Si.
— Tu sei pazza!
[15]
— громко сказал он.
— Perché?
[16]
— возмущенно вскрикнула она и резко села, так, что ее упругие круглые груди затрепетали под тонкой комбинацией, словно в припадке гневного возмущения. — Почему это я сумасшедшая?
— Потому что не хочешь выйти за меня замуж.
— Stupido!
[17]
— заорала она и размашисто шлепнула его тыльной стороной ладони по груди. — Non posso sposarti! Non capisci? Non posso sposarti!
[18]
— Конечно, понимаю. A почему ты не можешь выйти за меня замуж?
— Perché sei pazzo!
— Да почему сумасшедший?
— Perché vuoi sposarmi.
Стало быть, потому что хочу на тебе жениться. Carina, ti amo,
[19]
— сказал он и нежно потянул ее вниз. — Ti amo molto.
[20]
— Tu sei pazzo, — полыценно пробормотала она.
— Perche?
— Так ты же сказал, что любишь меня. А разве можно полюбить не девственницу?
— Можно. Если нельзя на ней жениться.
Лючана оскорбленно привскочила, готовая задать ему трепку.
— Почему это на мне нельзя жениться? — угрожающе воскликнула она. — Только потому, что я не девственница?
— Да нет, вовсе не поэтому, милая, успокойся. Но разве можно жениться на сумасшедшей?
Она было опять возмутилась, но потом поняла и, опустив голову на подушку, жизнерадостно расхохоталась. А потом окинула его одобрительным взглядом, и ее смуглые щеки расцветились жарким румянцем, а глаза чувственно затуманились. Йоссариан торопливо загасил обе их сигареты, и они молча прильнули друг к другу в упоительном поцелуе — как раз когда Обжора Джо, бесцельно слонявшийся по квартире, не постучав, отворил дверь, чтобы предложить Йоссариану отправиться с ним на поиски девочек. Увидев их, он остолбенел, но тут же опомнился и стремительно выскочил за дверь. Йоссариан еще стремительней выскочил из кровати и стал орать Лючане, чтоб она немедленно одевалась. Лючана огорошенно молчала и не двигалась. Тогда он рывком выволок ее за руку из-под одеяла и толкнул к стулу, на который она повесила свою одежду, а сам метнулся к двери и попытался захлопнуть ее перед носом у Обжоры Джо, уже подбегавшего к ней по коридору с фотоаппаратом в руках. Но тот успел выставить вперед ступню, и дверь не захлопнулась.
— Пустите меня! — судорожно извиваясь и корчась, возопил он. — Пустите меня! — Его надрывные вопли огласились нотками истошной мольбы. Потом он умолк и замер, глядя в щель на Йоссариана с обольстительной, как ему казалось, улыбкой. — Моя не Обжора Джо, — пылко объявил он. — Моя великий фотограф из шикарный американский журнал. «Лайф» знаешь? Шикарный большой снимок на шикарная большая обложка! Пусти, Йоссариан, и я сделаю из тебя шикарная большая кинозвезда. Голливуд знаешь? Много-много чав-чав! Много-много чпок-чпок!
Тут Обжора Джо на мгновение отступил, чтобы сфотографировать одевающуюся Лючану, и Йоссариан захлопнул дверь. Обжора Джо с маниакальным неистовством набросился на прочную деревянную преграду, потом ненадолго притих для мобилизации всех своих сил, а потом с новым неистовством ринулся вперед. В перерывах между атаками Йоссариан исхитрился натянуть на себя одежду. Лючана тоже надела свое зелёное платье, и при мысли о том, что она исчезает под платьем навеки, Йоссариана охватило жалобное отчаяние. Он поманил ее к себе и страстно обнял. В ответ она всем телом прильнула к нему и замерла. Йоссариан принялся романтически целовать ее закрытые глаза, и она уже чувственно замурлыкала, когда Обжора Джо, собрав последние силы, снова обрушил свое тщедушное тело на дверь и едва не сбил их с ног. Йоссариан оттолкнул Лючану и бешено заорал:
