— И при чем же тут монастырь Вэрне?
— Почём я знаю? Вдруг сокровище спрятано на территории монастыря. Или ларец содержит указания для дальнейших поисков.
— Грета, — вздыхаю я и смотрю на нее глазами растерянного медвежонка.
[23]
— Евангелие Q! — восклицает она вдруг.
— Что-что?
— Евангелие Q! — повторяет Грета.
Я ничего не понял. Она продолжает:
— Не то чтобы я все знала. Это лишь догадка. Но мне всегда было любопытно, что же такого важного здесь можно найти. Если собрать вместе все фрагменты информации, то моя головоломка превращается в целостную картинку. Возможно, вполне возможно.
— Евангелие Q? — переспрашиваю я.
— Да. Q от слова Quelle. По-немецки это значит «источник».
— Quelle?
— Неужели ты никогда об этом не слышал?
— Нет, пожалуй, никогда. Что это такое?
— Предполагается, что это оригинальная рукопись на греческом языке.
— Которая содержит?..
— Все изречения Иисуса.
— Иисуса? Неужели?
— Его учение в виде цитат. Первоисточник, который Матфей и Лука использовали при создании Евангелия, в дополнение к Евангелию от Марка.
— Я вообще впервые слышу о существовании Евангелия Q.
— Может быть, его и нет. Это только теория.
— А как он мог оказаться в монастыре Вэрне?
— Спроси своего отчима.
— Он знает?
— Во всяком случае, больше меня.
— Но каким же образом…
— Малыш Бьорн! — прерывает она меня добродушным смехом. Затем она задумывается. — Хочешь прокатиться в Лондон?
— В Лондон?
— Ради меня.
Я молчу.
Она добавляет:
— И за мой счет.
— Зачем?
— Чтобы разобраться в одной старой истории.
Я ничего не говорю. Грета тоже. Она с трудом встает, выходит из комнаты, идет в спальню. Вернувшись, протягивает мне конверт. Я открываю его и насчитываю тридцать тысяч крон.
— Вот это да!
— Наверное, хватит? — спрашивает она.
— Даже слишком!
— Возможно, придется совершить и другие поездки…
— Ты с ума сошла! Столько денег хранить дома!
— Я не доверяю банкам.
Я в замешательстве.
— О чем, собственно, речь?
— Вот это тебе и предстоит выяснить.
— Грета, — пытаюсь поймать ее взгляд, но не могу. — Почему это для тебя так важно?
Она смотрит прямо перед собой. Наконец наши глаза встречаются.
— Я могла бы участвовать в этой истории.
— Этой — какой?
— Той, за верхушку которой ты зацепился.
— Но?
— Но тут кое-что случилось…
Она закусывает нижнюю губу. Ей требуется некоторое время, чтобы справиться со своими чувствами.
Я знаю, что ничего больше от нее не услышу. Но ее мотивы не столь важны. Во всяком случае, сейчас. Наступит момент, когда я сам во всем разберусь.
— Поедешь? — спрашивает она.
— Конечно.
— Общество международных наук. СИС. Лондон. Уайтхолл. Ищи президента. Майкла Мак-Маллина. Ответы у него.
Мы смотрим друг на друга. Она крепко сжимает мою руку:
— Будь осторожен!
— Осторожен? — Я вздрагиваю от испуга и боли.
— У Мак-Маллина много друзей.
Звучит как скрытая угроза.
— Друзей, — повторяю я, — таких как Чарльз де Витт?
Лицо чуть-чуть дрогнуло.
— Чарльз? — В голосе никаких эмоций. — Чарльз де Витт? Что тебе известно о нем?
— Ничего.
Она молчит, словно забыла о моем присутствии, потом произносит:
— Во всяком случае, его ты можешь не бояться.
Голос приобрел оттенок нежности.
— Ты что-нибудь знаешь о несчастном случае? — спрашиваю я.
— Пустяк, — говорит она. — Царапина на руке. В ране началась гангрена.
Я ничего не понимаю.
— Он же разбился насмерть…
Грета с удивлением смотрит на меня, на лбу появляются морщины.
— Ах, твой отец?
Только взгляд выдает скрытое напряжение.
— Абсолютно ничего. — Она с трудом сдерживает себя.
Я продолжаю стоять неподвижно:
— Да, но, Грета…
— Ничего! — выкрикивает она.
Напряжение вызывает кашель. Она долго не может прийти в себя.
— Ничего, — повторяет она тихо, уже более мягко. — Ничего такого, что тебе положено знать.
2.
Я добираюсь до Domus Theologica за двенадцать минут. Это здание теологического факультета на улице Блиндернвейен, а вовсе не супермаркет где-нибудь в Южной Европе, хотя название вполне подходящее. У меня есть знакомый старший преподаватель с кафедры иудаистики. Возможно, он сообщит мне что-нибудь полезное.
Герт Викерслоттен ростом под два метра и худ как щепка, поэтому кажется, что он с трудом удерживает равновесие. Он напоминает большую болотную птицу. Кожа нечистая. Борода выглядит так, как будто ее натянули слишком сильно за ушами и под подбородком. Все в нем — пальцы, руки, нос, зубы — кажется чрезмерно длинным.
В течение нескольких минут мы вспоминаем время совместной учебы, болтаем об общих знакомых, кошмарных педагогах и девушках, о которых мы мечтали, но которые достались не нам. Как и я, Герт одинок. Как и я, скрывает свои неврозы под академическим высокомерием.
Он спрашивает, зачем я пришел. Я говорю, что интересуюсь сведениями о Евангелии Q.
В его глазах загорается огонек. Ничто так не радует специалиста, как возможность блеснуть своими познаниями.
— Q? Oh yesss, baby!
[24]
Евангелие, которого нет!
— Но которое, очевидно, когда-то существовало? — добавляю я.
— Во всяком случае, многие именно так и считают.
— И ты?
— Безусловно. — Он во все стороны размахивает длинными руками, так что приходится опасаться, как бы он не порушил стены своего маленького кабинета.
— Но ведь никто не видел ни одной буквы?
