— Возможно, я параноик. Но в данном случае у меня есть все основания для подозрений.
Совершенно ясно, что он радуется. Хотя я не понимаю чему.
— Так что же вы сделали с ларцом? — спрашивает он.
— Я его спрятал.
Опять брови взлетают вверх.
— Здесь? В Лондоне?
— Нет.
— А где же?
— В надежном месте!
— Надеюсь, что так! — Он задерживает дыхание, пытается собраться с мыслями. — Расскажите мне, почему вы пошли на это?
— Потому что все хотят отнять его у меня. Потому что я был контролером. Потому что меня пробовали обмануть.
На его лице появляется довольное выражение.
— Заступник, — шепчет он.
— Простите?
— Вы видите себя в роли заступника. Это мне нравится.
— Я предпочел бы ни за кого не заступаться ни по какому поводу.
— Само собой разумеется. Что произошло во время раскопок?
— Мы работали в поле около старинного средневекового монастыря в Норвегии. Экспедицией руководил профессор Грэм Ллилеворт из СИС. Профессор Трюгве Арнтцен, директор института Фрэнк Виестад и директор Инспекции по охране памятников Сигурд Лоланн осуществляли наблюдение за раскопками. Я был контролером на месте. Ха-ха. Мы искали круглый замок. Так утверждалось. А обнаружили руины октагона. Вы ведь знаете про этот миф? И в руинах мы нашли ларец. Сим-салабим!
— И во всем этом вы усматриваете заговор?
— Профессор Ллилеворт похитил ларец и отвез его к профессору Арнтцену. Моему начальнику.
— И все же мне представляется, что все до сих пор шло по правилам. Почему же вы вмешались?
— Потому что они запланировали вывоз золотого ларца из Норвегии.
— Каким образом?
— По-видимому, на частном самолете. Они кого-то вызвали из Франции.
— Вот как? А откуда это вам известно?
— Я подслушивал у дверей.
Он смотрит на меня и начинает смеяться:
— Теперь я понимаю! Это многое объясняет! Вы подслушивали под дверью! — Он веселится от всего сердца и никак не может успокоиться.
— Я позволил себе разрушить этот маленький заговор.
— Вот это да!
— Я сам украл у них ларец.
— Какое чувство долга!
Я не могу понять, издевается он надо мной или нет.
— А что привело вас ко мне? — спрашивает он.
— Я надеялся, что вы разъясните мне все, что связано с этим ларцом.
— А почему я вообще должен знать что-то о нем?
— Все следы ведут в Оксфорд, в тысяча девятьсот семьдесят третий год. К книге.
— Вот как? — Он задумывается.
Я потираю руки:
— Сейчас я вступлю на тонкий лед. Но вы не участвовали в раскопках, и я надеюсь, что вы мне поможете.
— Как?
— Расскажите, что вы обнаружили двадцать пять лет назад.
Он задумчиво поглаживает подбородок и смотрит на меня.
— Я буду откровенен, — говорит он. — Но рассчитываю на взаимную откровенность.
Мы оба взглядом оцениваем друг друга.
— Вы знаете, что находится в ларце? — спрашиваю я.
— Сначала я хочу узнать, где он находится.
— В надежном месте.
— Надо полагать, вы его не открывали?
— Конечно нет.
— Хорошо! Бьорн, вы мне доверяете?
— Нет.
Мой правдивый ответ опять вызывает у него смех.
— Друг мой, — восклицает он, — я вас понимаю! Я понимаю ваш скептицизм. Но подумайте сами. Вы не ведаете, что творите. Верните ларец! — Его взгляд становится почти просящим, умоляющим.
— А почему?
— Вы можете просто поверить мне?
— Нет, я хочу знать, что в нем.
Он закрывает глаза.
— Я действительно вам сочувствую. Вы любопытны. Мнительны. Не уверены в себе. Испуганы. А еще думаете, что в конечном счете все упирается в деньги.
— Такая мысль приходила мне в голову.
— Но дело не в этом.
— Тогда в чем же?
— Это длинная история…
— У меня много времени.
— Запутанная, со множеством деталей.
— Я хороший слушатель.
— Не сомневаюсь.
— Я жду объяснений.
— Это понятно. Но решение загадки имеет настолько деликатный характер, что вас просто нельзя посвящать в эту тайну. Я вынужден просить вас отступиться.
— Какое нагромождение вздора!
Мое восклицание веселит его.
— Сказано не так уж и глупо, мистер Белтэ! Должен признаться! Не так глупо! Похоже, что такому человеку, как вы, можно доверять. Кажется, у меня нет выбора. — Де Витт обращается не ко мне. Он разговаривает сам с собой. И только позволяет мне присутствовать. — Я попросту вынужден посвятить вас в нашу маленькую… тайну. Вынужден! — повторяет он. — У меня нет выбора!
Я жду. Не может быть, чтобы он опять пустился разыгрывать мелодраму. Но я ошибаюсь. Он делает попытку встать, но остается сидеть.
— Мистер Белтэ, вы можете дать мне клятву?
— Клятву?
— Я вынужден просить вас дать клятву джентльмена и ученого никогда никому не выдавать того, что я сейчас вам расскажу.
Никак не могу понять, шутит он или нет.
— Обещаете?
Я уже почти готов поверить, что в стене обнаружится дверь, оттуда выйдут с громким смехом телевизионщики из передачи «Скрытая камера» и преподнесут мне цветы. Но ничего такого не происходит.
— Ладно. Обещаю, — соглашаюсь я, но не знаю, всерьез ли.
— Хорошо! — Он по-прежнему обращается не ко мне, а к какому-то духу, который парит у нас над головами. — С чего же начать? — спрашивает он себя. — М-м-м… Можно назвать это юношеским клубом. Клубом посвященных. Клубом знатоков. Клубом юных археологов.
— Археологическим клубом?
— Но не любых археологов. Здесь только самые выдающиеся. Мы называем его просто «клуб». Он был создан Остином Генри Лейардом сто лет тому назад. Лейард собрал вокруг себя пятьдесят самых выдающихся археологов, путешественников и любителей приключений того времени. Количество членов не может превышать пятидесяти. Когда умирает кто-то из членов, остальные собираются для того, чтобы голосованием решить, кого им пригласить в свой клуб. Напоминает выборы папы римского. Хотя, конечно, это не имеет подобного значения, — добавляет он таким тоном, словно сам сомневается в серьезности своих слов.
