— Хорошо, оставим это, — говорю я. — На время. Я все еще не могу понять, почему вы не могли рассказать мне правду? Ларец у меня. Все, о чем я прошу, — это дать ответ на вопрос, что там внутри. Когда я узнаю истину, я верну его. Все эти обманы и ложные следы — зачем они?
— Правду? Э-э… А что такое истина? — спрашивает Мак-Маллин. Он смотрит на меня улыбаясь и в то же время с вызовом.
Я равнодушно пожимаю плечами.
— И какие у вас права требовать, чтобы вам рассказали так называемую истину? — продолжает он.
— Я представляю норвежские власти!
— Вздор! — возражает Лоланн. — Это я представляю норвежские власти.
— Вы? — усмехаюсь я. — Вы один из участников заговора!
— Ах, Бьорн, Бьорн, — смеется Мак-Маллин. — Не надо говорить глупости! Попробуйте посмотреть на дело с нашей стороны. Мы не знали, кто вы. Были ли вы с нами?
— С вами? — эхом отзываюсь я.
— Да, или же против нас. Были вы искренни?
— Искреннен?
— Или хотели получить деньги? Мы не знали, почему вы украли у нас ларец.
— Я не украл его! Я его вернул. Потому что вы собирались его украсть.
— Нельзя украсть то, что принадлежит тебе по праву, — произносит Мак-Маллин.
— Ларец вам не принадлежит! Ларец — норвежская собственность. Найденная на территории Норвегии.
— Мы к этому еще вернемся.
— Вам не приходило в голову, что у меня честные намерения? — спрашиваю я. — Я хотел всего лишь досконально разобраться в этом деле.
— Мы надеялись, что вы вернете ларец, — вздыхает Мак-Маллин. — Что вы и обязаны были сделать.
— И тогда вы стали изображать умершего. Сняли квартиру и обставили ее мебелью на один день.
Он изумленно косится на меня:
— Разве? Мы только одолжили ее. Если честно, то эту квартиру власти используют для… ну, таких дел. — Серебряной ложечкой он помешивает кофе в чашке. — После нашего короткого разговора я был уверен, что все будет нормально, но Диана рассказала, что вы отнеслись к этому скептически.
Я похолодел. Диана? Мак-Маллин смотрит на меня:
— Когда-нибудь вы все поймете. Она не имеет отношения к этому делу. Прямого. Только после того, как мы узнали, что вы с Дианой… дружите, мы ее изолировали. Это было против ее воли. — Его взгляд темнеет. — Мы ее убрали для ее же блага.
Они ждут, что я что-нибудь скажу. Но я молчу. Это беспокоит их.
— Когда мы узнали о вашей встрече с вдовой Чарльза, мы поняли, что недооценивали вас, — говорит Мак-Маллин.
— Совершенно точно, — подтверждает Лоланн.
Мак-Маллин продолжает:
— В Лондоне все пошло слишком быстро. Вы были умнее, все время опережали нас на один ход.
Я пытаюсь понять роль Дианы. Все тут как-то не сходится.
Мак-Маллин подносит чашку ко рту и допивает кофе.
— В конце концов я решил: нам поможет только откровенный разговор. Такой, как сейчас. Мы объясним вам все. И вы примете решение.
— Вот как? — недоверчиво бормочу я.
— Когда вы пришли в СИС, мы решили, что сможем с вами поговорить. И опять мы вас недооценили. Вы — крепкий орешек, Белтэ! Крепкий орешек!
Мак-Маллин бросает взгляд на Лоланна, который рассматривает ковер на полу.
— И все это дает вам право выкрадывать Диану, пичкать меня отравой и тоже похищать?
— Это безвредное лекарство, Бьорн. Скорее, снотворное. Я очень сожалею. Но ведь добровольно вы вряд ли пошли бы с нами?
— Можете быть абсолютно уверены, не пошел бы.
— Нам необходимо, чтобы вы поняли. — Он опускает глаза. — Поэтому иногда мы вынуждены использовать нетрадиционные средства. Дело не в том, что мы специально ищем наиболее драматические способы разрешения проблем.
— У меня есть один вопрос, — заявляю я.
— Да?
— Что в ларце?
— Это не норвежский артефакт, — быстро вставляет Лоланн.
— Ларец сделан из золота, — подчеркиваю я. — Стоимость одного только золота измеряется миллионами крон.
— На коммерческом рынке сам по себе ларец стоил бы, самое малое, пятьдесят миллионов фунтов, — уточняет Мак-Маллин. — Но для нас не играет абсолютно никакой роли, из чего он изготовлен. Или в какую сумму он оценивается.
— Потому что его содержимое еще дороже, — предполагаю я.
Мак-Маллин наклоняется вперед:
— При этом ни содержимое ларца, ни сам ларец не являются норвежскими.
— Ларец найден в Норвегии.
— Это правда. Совершенно случайно он находился в Норвегии. Но он не норвежский. Поэтому норвежские археологические власти не могут возражать против его вывоза.
Директор Инспекции по охране памятников начинает кивать, пожалуй, уж слишком энергично.
— Напротив, — продолжает Мак-Маллин, — чрезвычайно важно, чтобы соответствующие инстанции изучили артефакт. Норвегия — всего лишь краткий эпизод в истории ларца.
— Не понимаю, о чем речь. В какой истории? — спрашиваю я.
Мак-Маллин делает глубокий вдох:
— Это длинная история. Ведь так, господа? Длинная история!
Лоланн и Ллилеворт подтверждают: да, история длинная.
— У меня достаточно времени. — Я складываю руки на груди и откидываюсь на стуле.
— Позвольте начать с СИС, — говорит Мак-Маллин. — Society of International Sciencies, это мой вспомогательный аппарат. Общество в его нынешней форме было создано в тысяча девятисотом году. Но его корни простираются в глубь веков. СИС является межотраслевым объединением наук. Но скрытым образом СИС представляет также то, что можно назвать… э-э-э… научной контрразведкой. Мы собираем данные всех нужных нам отраслей науки и ищем… следы. СИС вело наблюдение, большей частью совершенно открыто, за всеми важнейшими археологическими раскопками на протяжении последних сотен лет. Иногда мы посылаем туда наших представителей, как, например, профессора Ллилеворта, под прикрытием какого-нибудь исследовательского проекта. Но, как правило, нам присылают отчеты руководители раскопок.
— Я подключился в тысяча девятьсот шестьдесят третьем году, — сообщает Лоланн. — Наблюдал за норвежскими раскопками и посылал в СИС необходимые отчеты и книги.
— Как мило! — усмехаюсь я.
— И следует добавить, — вступает в разговор Ллилеворт, — что все происходило совершенно легально. Мы не какие-нибудь злодеи.
— Мы в контакте с добропорядочными людьми, вроде Сигурда Лоланна и вашего отчима профессора Арнтцена, по всему миру, — рассказывает Мак-Маллин. — А Грэм Ллилеворт — один из наших полевых агентов.
